Спасу тебя навсегда
Шрифт:
— С чего ты так решила? Никогда не был бабником и становится им не собираюсь, — с огорчением произнёс, потом отвернулся и сосредоточился на дороге.
— А как же ваша невеста, ребёнок? С ней вы тоже сначала дружили? Они в вас нуждается, а вы со мной время проводите! — выдала повысив голос. — Я тоже хороша... Гореть мне в аду, что с чужим мужем по кафе расхаживаю. Это не правильно... не правильно! Ясно вам! Сегодня же уйду от вас, — слёзы сами собой навернулись на глаза, не заметила, как начала плакать. Всё-таки не так легко даётся мне эта ситуация. Я к нему привыкла, прикипела. Ещё не выносила ложь, фальшь, мама всегда учила нас с братом быть честными перед людьми, перед самим собой. Признаюсь себе честно, я влюбилась... Влюбилась, как дура. Впервые испытывала это чувство. И что мне теперь делать со своей любовью. — Остановите, пожалуйста, я выйду.
Владимир молча перестроился в другой ряд, припарковал машину, заглушил двигатель. Для него это всё легко, не я, так другая. Ради такого мужчины любая будет готова выпрыгнуть из трусов. Зачем ему нужна такая проблемная, малолетняя детдомовка. Взялась за ручку двери, и не успев за неё потянуть, чтоб распахнуть дверь, как вдруг услышала звук блокировки замка. Перевела непонимающий взгляд на мужчину.
— Насть, — выдохнул, потерев глаза, — откуда у тебя такая информация?
— Хотите сказать, это не правда? — возмущение подкатывает и плещется возле самого горла. С трудом удается выжать из себя несколько слов. — Не правда? — смотрю с надеждой на него. Может, этот Соколов соврал. Видно, же он с Владимиром не ладит, мог специально его оговорить, очернить в моих глазах.
— Правда, — тихо произносит, убив во мне всю надежду на корню. Начинаю реветь ещё больше, дергать дверь, сама не понимая, что делаю.
— Открой! Открой, эту чёртову дверь, — начала ломиться, в меня словно бесы вселились, даже не заметив, что перешла на "ты". — Не хочу больше тебя видеть! Ни-ког-да!... Ты мне противен!
— Насть, успокойся, давай спокойно поговорим. Ты всё ни так поняла, или тебе всё ни так донесли, — отворачиваюсь, поджимаю губы. Они дрожат, капли солёные топят. Ну, вот зачем он? Ещё и смотрит. — Я всё объясню, если позволишь, — его рука оказывается на моей коленке. Ничего криминального, просто пытается меня успокоить, но меня словно током бьёт, а под платьем жжет сильно. Скидываю его руку, но больше не рвусь на улицу, сижу тихо, смотрю в окно. — Я правда до недавнего времени планировал жениться, — начал говорить, сидя облокитившись на руль, прожигающим взглядом смотря на меня, не отрываясь. Я наоборот, больше не могла на него смотреть. Куда угодно, только не на него. — Эта девушка моя подруга, у меня с ней никогда ничего не было. Беременна она от другого. Мы познакомились с ней, когда она только узнала о беременности, поругалась со своим парнем и приехала жить в общежитие, где жила моя сестра, а я там гостил. Начали общаться, сдружились. Я ей много помогал. Никаких чувств к ней не испытывал, только дружеские. Относился, как к сестре.
— А она?
— Она страдала по своему парню. Видел её практически каждый день и всегда с заплаканными глазами. Она совсем молоденькая, такая же как ты, восемнадцать лет, совсем одна, рожать скоро, ни нормальной работы, ни жилья, ни образования. Захотел помочь, вот и предложил пожениться. Мы сразу на берегу обговорили, что это будет дружеский союз. Я как раз уезжал в командировку, она обещала подумать. Неделю назад она мне позвонила и отказала.
— Ты расстроился?
— Положа руку на сердце: "Нет". Может быть две недели назад почувствовал досаду, огорчение, а сейчас даже обрадовался. И за неё, она вроде, как со своим парнем помирилась. И за себя, что свободен, ничем не обременён и могу в открытую начать ухаживать за девушкой, которая мне по настоящему нравится и стала очень дорога.
— Рада за тебя.
— Выходит, ликование моё не долго длилась. Девушке я не интересен, даже противен, — в горле пересохло, а ладошки стали влажными. Он говорил обо мне. Мне бы обрадоваться, кинуться на шею, сказать, что его чувства взаимны. А меня, словно пришибло мешком сверху, не могла и слова вымолвить. Может сказались недавно пережитые эмоции. Владимир расценил моё согласие по своему. — Насть, прости, что твой день рождения омрачён таким неприятным разговором. Я могу хотя бы попытаться заполучить твоё внимание. Надеяться, что когда-нибудь сможешь ответить взаимностью. Ты мне очень нравишься, за это короткое время я полностью в тебе растворился. Поплыл. Не могу не о чём думать, только ты в голове. Настюш, маленькая моя, — придвинулся ближе, — посмотри на меня, котёнок. Мне правда нет никакого смысла обманывать. По глупости ляпнул на работе о предстоящей свадьбе. Соколов, сказал? — обернулась к нему, слёзы высохли, только щипало в носу.
— Да. Он был очень убедителен, я тогда на тебя разозлилась, поэтому прогнала.
— Ты веришь мне? Хочешь Нике прям сейчас позвоним, она всё подтвердит.
— Нет, нет, не надо, пожалуйста. Не знаю, что со мной происходит. Раньше не была такая истеричная, опять на тебя накричала. Прости.
— Мне не за что тебя прощать. Сам не люблю враньё и недосказанность, — провёл по щеке большим пальцем, стирая остатки слёз. — Ну, что продолжим наш вечер? Не откажешь мне в прогулке по вечернему парку? — завёл машину, аккуратно вклиниваясь в движение.
Глава 20: Настя / Владимир
Быстро доезжаем до парка. Уже вечер, поэтому он очень красиво освещается разноцветными огнями. Да, он конечно изменился за восемь лет. Стал намного больше, раскинувшись на территории пары футбольных полей. Здесь и аттракционы, и контактный зоопарк, верёвочный парк, куча кафе, детские игровые зоны, фонтан с музыкальной подсветкой. Народу очень много, кто просто гуляет, кто в очереди у кассы стоит за билетами, кто-то уже катается, не сдерживая крик восторга. Много мамочек с колясками, велосипедистов, роллеров, самокатеров. От такого скопления народа, глаза разбегаются в разные стороны.
Сделали круг по всей территории парка, подошли ближе к огромному колесу обозрения. Не могу оторвать восхищенных глаз, оно просто гигантское. Очень красивое, переливается различными фонариками. Я такого ещё не видела. Когда здесь была в последний раз, его вообще ещё не было.
— Хочешь прокатиться? — Владимир не дожидаясь моего ответа, берёт за руку и ведёт к кассе.
Покупаем билеты и идём в кабину этого гиганта. Заходим вдвоём, хоть кабина рассчитана на четверых. Усаживаемся на мягкие кресла, друг на против друга. Кабина трогается. У меня начинает щекотать возле копчика. Невероятное ощущение, высоты, полёта. Кабина двигается медленно, но от волнения начинает кружится голова, цепляюсь в поручни обеими руками, так крепко, что костяшки на пальцах побелели.
— Насть, всё хорошо? — с волнением в голосе уточнил Владимир.
— Не знаю, но кажется, я боюсь высоты, — Владимир молча пересел ко мне, сев рядом, приобнял и прижал к себе. Ощутила защиту и мне стало спокойно. Руки уже не тряслись. Страх высоты отошёл на второй план, наверное так повлияла его близость. Прижатая к его телу, провела носом по его оголенной шее. Владимир ощутимо напрягся, его рука на моей талии сжалась сильнее.
Аккуратно приподнявшись, посмотрела ему в глаза, в которых бушевал настоящий шторм. Не могу понять какого цвета у него сейчас глаза. В свете лучей освящения они слишком темные, загадочные, зеркалят вспышками цветного неона. Губы манящие... Я бы их поцеловала... Словно услышав мои мысли Владимир поддался вперёд и почти невесомо коснулся моих губ своими. Я не оттолкнула и не отстранилась сама. Но и не ответила. Не получив явного отказа, Владимир осмелел, коснулся моих губ ещё раз, уже более уверенно. После секундного замешательства, я ответила. Как могла. Это был мой первый опыт. Почувствовала, как жар пробежал по всему телу. Вспыхнула, как спичка. Была, как оголенный провод. Непередаваемые ощущения. Никогда такого не испытывала.
***
Владимир
Давно ни с кем не целовался. Последние губы, которые коснулись моих, были её. Она тогда поцеловала меня на прощанье, вышла из палаты, чтоб ехать в аэропорт. Это был последний раз, когда видел Василису живой. А сейчас сам захотел поцеловать Настю, не мог себе в этом отказать. Боялся, что оттолкнет, может даже залепит пощёчину, поэтому первый раз так нерешительно поцеловал. Не почувствовав сопротивления, впился в её пухлые губки, словно оголодавший. Не могу остановиться. Насытиться, этой маленькой малышкой. Хочу её всю. Каждый сантиметр тела. Растерзать. Заклеймить. Пить её дыхание и слушать тихие стоны. Провожу языком по нижней губе и чуть прикусываю. Потом проталкиваю язык ей в рот и чувствую, как дрожит моя девочка. Страх уже давно прошёл и дрожь её тела совсем другая. Голодная. Предвкушающая. Она будоражит. Заставляет кровь бурлить в венах. Сносить все тормоза.