Специалист
Шрифт:
Официант с сильным акцентом поинтересовался, не желают ли они пива. Они отказались и продолжали задумчиво сидеть, разогретые острой горчицей и жаром открытого гриля.
Тим вспомнил фразу из своего последнего телефонного разговора с Дрей: «…капитану нужен человек, который отдежурил бы несколько лишних часов в патруле… Я соглашусь – ты ведь припозднишься?»
«Да уж, припозднюсь», – ответил бы он сейчас, зная ее судьбу.
– Если бы я сразу дал им уйти, – тихим голосом сказал Тим, не отрывая глаз
– Ты не виноват.
– Я и не говорю, что виноват. Я хочу сказать, что тупо упустил шанс.
Услышав гнев в голосе Тима, Медведь вскинул брови.
– Было бы просто здорово, если бы я чувствовал свою вину. Но я не чувствую. Я чертовски зол на нее. Мне постоянно говорят, что я поступил правильно. Я знаю, что поступил правильно. Задержать пятерых бандитов на пустынной дороге без прикрытия невозможно. – Его голос дрожал от гнева, и Медведь испуганно посмотрел на него. – Она поступила как последняя дура.
– Может быть, она думала…
– Ничего она не думала, Медведь. Ты знаешь это так же, как и я. Ей нужно было запихнуть свою задницу назад в машину. Это все ее упрямство. Что она сказала? «Я никуда не поеду без вас»? Что это еще за ковбойские штучки? – Тим обрушил всю свою ярость на беременную Дрей, которая не сумела скрыться от смертельно опасной банды байкеров. Потом тихо выругался и вытер салфеткой вспотевшее лицо.
– Хорошо, – сказал Медведь. – Она могла ошибиться. Жестоко ошибиться. Может быть, ее подвела излишняя эмоциональность. Она ведь беременна.
«Мне треснуть его по макушке вместо тебя?»
Тим почувствовал, что его губы поневоле растягиваются в улыбке.
Медведь наморщил лоб:
– Что еще?
– Беременность никогда бы не повлияла на нее. Ты же знаешь Дрей.
– Значит, у нее была какая-то причина. – Медведь встретился глазами с Тимом. – Что-то мы упустили.
– Ты прав, – заключил Тим.
Медведь поднялся и бросил на стол несколько банкнот. Они вышли под хор японских прощаний сквозь полоски раскрашенного полотна. Тим нашел в бардачке компакт-диск и покрутил его в пальцах. Сцена с расстрелом его жены была записана на диске в 700 мегабайт.
Медведь перевел взгляд с диска на задумчивое лицо Тима.
– Ты хочешь позвонить ему?
– Да. – Тим вынул сотовый и набрал номер.
Ответил знакомый голос. Тим объяснил, зачем звонит. Человек сказал:
– Ладно, я посмотрю запись, но на этом все. В деле я участвовать не буду. Я знаю, что творилось, когда ты взялся за дело в прошлый раз. Мозги летели во все стороны. Запомни: я в таких делах не участвую.
– Ты не совсем прав, – сказал Тим. – Если я и стрелял, то только в рабочее время.
– Зачем ты звонишь мне?
– Потому что ты – лучший.
Молчаливое согласие. Наконец, его собеседник решил:
– Увидимся через два часа.
– Где?
Но
19
Мак сидел у двери на стуле, обтянутом хлорвинилом. Он нервничал. Взъерошенные волосы и двухдневная щетина придавали мужественность его миловидному лицу. Увидев Тима и Медведя, он встал, еле заметно согнувшись под тяжестью висящих на ремне принадлежностей, и выдохнул; воздух наполнился запахом мятной жевательной резинки. Как партнер Дрей, он иногда казался слишком навязчивым – оттого, что давно и безнадежно был ею увлечен. Это создавало натянутость в отношениях между ним и Тимом. Увидев Мака сидящим у палаты Дрей, Тим постарался взять себя в руки.
– Есть какие-нибудь изменения?
Мак покачал головой.
– Сейчас у нее медсестра. А из посетителей пускают только родственников.
Тим открыл дверь. Мак хотел войти, но Медведь опустил свою массивную ладонь ему на плечо.
– Рэк, можно мне с тобой?
– Я хочу побыть с ней наедине.
– Ну можно мне только…
– Не сейчас.
Из-за бессонной ночи и тяжелых переживаний Мак потерял всю свою сдержанность. Он уже собирался сказать в ответ какую-то дерзость, но Тим проскользнул в комнату.
Над Дрей склонилась медсестра. Она что-то увлеченно писала, щелкая кнопкой на авторучке со встроенным фонариком. Не оборачиваясь, она поздоровалась с ним:
– Здравствуйте, мистер Рэкли.
Тим опустился в кресло рядом с койкой.
– Здравствуйте. Разве мы встречались?
Она обернулась, и Тим глянул на именную табличку. Прядь ее черных волос обвилась вокруг авторучки.
– В ту ночь, когда к нам поступила Андреа, мы с вами несколько раз говорили.
По пластмассовой трубке в нос Дрей текла коричневатая жидкость. На ее палец был надет пульс-оксиметр. Кардиомонитор показывал слабые всплески сердечной деятельности.
Медсестра сложила в кулак расслабленную кисть Дрей и просунула в него два пальца.
– Сожми мою руку, Андреа. Давай же, сожми.
– Вообще-то она Дрей, до тех пор пока не выведет из себя.
Медсестра улыбнулась и сделала вторую попытку, произнеся ее уменьшительное имя. Посмотрела на Тима, покачала головой и еще что-то черкнула в журнале. Потом она вытерла влажной салфеткой пятнышко йода со лба Дрей.
– Ну что? – спросил он, собравшись с духом.
– Сейчас придет доктор, он поговорит с вами.
Тим перевел дыхание.
– Понятно. – Когда медсестра уже собралась уходить, он легонько тронул ее руку. – Спасибо вам за заботу.
После ее ухода появился доктор. Он тепло приветствовал Тима.
– Операции не будет, да?
– Да, это хорошая новость. Дробина осталась с внутренней стороны грудной клетки, в передней зубчатой мышце. Она не представляет никакой угрозы, поэтому мы не будем ее трогать.
– А что, есть и плохие новости?
– Чем дольше она остается без сознания…