Специальный рейд
Шрифт:
Она рассказала Басаргину о визите Умара. Все рассказала, с подробностями. Даже о своих сомнениях в отношении его реакции упомянуть не забыла, чтобы Басаргин лишний раз о судьбе Арчи тоже подумал.
– Что же... – сказал на это капитан. – Мне бы хотелось на этого Умара, скажу честно, хоть раз взглянуть и даже заглянуть ему в документы. Но я могу своим любопытством его напугать. Лично я не вижу ничего плохого в том, что какой-то боевик желает помочь сыну своего погибшего товарища. Даже независимо от того, боевик он сейчас или уже вернулся домой и сложил оружие. Такое желание говорит только хорошо о человеке... И вам самой уже смотреть и думать, что он будет предлагать. Если вы возьмете меня в помощники, я могу только все дело испортить. И вам верить не будут, и Арчи не помогут.
– Спасибо вам... – сказала Зарема. – Я боялась, что вы посоветуете мне отказаться.
В пятницу ее выписали из больницы. Повязки сняли. Волосы начали отрастать, но послеоперационные шрамы еще полностью не прикрыли, и потому необходимо было постоянно носить платок.
Встретить Зарему приехал Басаргин.
– Я нашел вам жилье и работу. Жить будете у пожилой женщины. Она русская, но муж ее был чеченец, недавно умер. Может быть, хозяйка и попросит какую-то небольшую плату за комнату, но мы с ней разговаривали только о том, что вы будете немного помогать ей по хозяйству, с которым она сама справиться уже не может. Но я предупредил, что вы будете работать и помогать сумеете только в свободное время. Работа на складе при воинской части. Вахтером. Склад простой. Хозяйственный и продовольственный. Если кто-то приезжает получать что-то, вы проверяете пропуск и пропускаете. Кладовщик выдает требуемое. Вы на выезде проверяете его роспись, соответствие товара накладной и открываете ворота. Вот и все. Единственное неудобство – работа по двенадцать часов. С восьми до двадцати. Вы сможете брать с собой Арчи?
– Конечно. Он смирный. Он не помешает.
– Я завтра еду навестить Зураба в госпитале. Если желаете, можете поехать со мной. Потом заедем к вам в деревню, вы заберете мальчика с собой.
– Спасибо вам...
2
Владимир Васильевич откинулся на спинку кресла и даже слегка отодвинулся от стола, располагаясь поудобнее для длительного слушания.
– Итак...
Басаргин не любил произносить длинные монологи сидя. И потому начал прогулку по обширному генеральскому кабинету. Ритмичность шагов всегда помогает думать, разгоняя кровь в теле и подпитывая мозг. Где-то он читал, что именно поэтому умные лекторы всегда ходят перед аудиторией.
– Итак, я вижу развитие этой хитроумной операции, подготовленной в штабе Басаева, а может быть, и где-то еще, следующим образом. Вы правильно заметили, когда мы посещали компьютерный класс в детском доме, что, по логике, жена президента не должна стать объектом охоты террористов. Она не решающая величина, как-то влияющая на события в кавказском регионе.
Это как раз то рассуждение, которого мне не хватало для замыкания логической цепи. Я чувствовал, что как-то сталкивался с необходимым звеном, только никак не мог вспомнить, как и где. И вспомнил только у вас в кабинете. А вспомнить не мог по простой причине. Сколько было уже взрывов и попыток взрыва совершенно неповинных людей... И в этом контексте жена президента может рассматриваться как объект охоты. Однако сама опасность крупномасштабной акции и затраченные усилия, риск, наконец, которому подвергает себя Умар Ажигов, появившись в Москве, жертвы, на которые террористы идут, подготовив целые две взаимозаменяемые цепочки, заставили думать, что здесь планируется нечто другое.
Дополнительные сомнения появились, когда выплыла эта фраза – «объект номер два». Как мы привыкли в большинстве своем считать? Самое крупное событие – событие номер один. Но событие номер один, мы с вами предположили, это взрыв жены президента. А дальше, согласно полученной информации, должно следовать второе событие. И можно было предположить, что за ним последует третье, четвертое. Что это за события? Обыкновенные взрывы в многолюдных местах? Но тогда мы встречаемся с нарушением логики – человек всегда мыслит так, что главное он припасает напоследок. Главное сообщение в ряду других. Главный подарок. Так эффект получается более выразительным. Вы понимаете, о чем я говорю?
– Финальная сцена!
– Да. Выражаясь театральным языком, это можно назвать именно так. Финальная сцена дает больший эффект. И потому, зная страсть чеченцев и всех вообще кавказцев к театральности, поскольку мне пришлось по долгу службы работать с ними достаточно тесно, я предположил, что в этом случае рядовые взрывы, если их можно назвать так, должны были бы быть произведены до наступления события номер один. Одновременно я предположил, что «объект номер один» и «объект номер два» означают порядковость, очередность, а не значимость. И что тогда получается?
– Что тогда получается? – переспросил генерал.
– Тогда получается, что террористы сначала демонстрируют нам финальную часть, а потом дополнительные действия, которые совсем потеряются на фоне финальной части? Зачем им эти дополнения? Ведь каждый акт террористов, по их замыслу, должен громко звучать. Иначе сам терроризм, как понятие, теряет смысл. Не бывает, как вы знаете, в природе скромных террористов. Следовательно, что мы можем предположить? Мы можем предположить, что террористический акт на «объекте номер один» является только предварительным ходом. Подготовкой к основному действу. К взрыву на «объекте номер два». Понимаете, это – «ловля на живца». Жена президента попадает под взрыв здания. Как поведет себя при этом президент? Как поведет себя при этом любой муж? Он обязательно приедет туда, где идет разбор завалов и попытка достать из-под развалин людей.
– Это меня не убеждает, – покачал головой Астахов. – Это чисто умозрительные размышления, не имеющие под собой реальной основы.
– Мы еще дойдем и до реальной основы, просто невозможно выложить все размышления одновременно. Поэтому я продолжу. Здесь, после первого взрыва, когда живец запущен, следует еще один очень интересный момент, который говорит о психологической изощренности Умара Ажигова, если только именно он продумывал и составлял план. Естественно, охрана президента и другие спецслужбы постараются быть на месте произошедшего теракта. И поэтому Умар подготовил несколько «черных вдов», которые должны будут взорвать себя, а скорее всего могут быть взорванными в толпе зевак, которая неминуемо соберется неподалеку. Все те разговоры с самими «вдовами» о том, что следует взорвать сотрудников спецслужб, когда они подъедут, – это ерунда. Генератор-глушитель после взрыва уже будет, естественно, не нужен. Его отключат, чтобы обеспечить связь со спасателями, пожарниками и прочими. Вдов взорвут простым радиосигналом тогда, когда они окажутся в толпе. Это и будет психологическим шагом Ажигова. Взрывы «черных вдов» по своей сути должны обеспечить только одну цель – расслабить внимание спецслужб перед приездом президента, когда планируется нанести основной удар. Такой удар можно нанести в достаточной степени подготовленно. Вы когда-нибудь обращали внимание, что за люди заняты у нас на дорожных работах или на ремонте теплотрасс?
– Обращал. Дорожные работы на сто процентов выполняются выходцами с Кавказа. Это их, так сказать, фирменное ремесло. И процентов на семьдесят-восемьдесят кавказцы же выполняют работы по ремонту теплотрасс и водоводов. Причем я заметил даже то, что они работают исключительно своими бригадами. Не смешиваются с русскими.
– Правильно, Владимир Васильевич. И потому ни у кого не возникнет сомнения, если такая бригада, как ей и положено, облаченная в оранжевые или желтые сигнальные жилеты, появится в каком-то месте города. Я предполагаю, что такие бригады именно сегодня появились недалеко от детского дома в большом количестве. Вы послали людей проверить это?
– Послал. Они, должно быть, уже давно на месте. Вечером движение на улицах слабое. Добраться недолго.
– Вот и отлично. Я могу даже предсказать, какую именно дорогу оставят действующей, не занятой ремонтом.
– Какую?
– Президент с семьей отдыхает в Барвихе?
– Должен выехать туда вечером.
– Свободной будет дорога со стороны Барвихи.
– Мы проверим это прямо сейчас. Я позвоню группе, которая выехала к детскому дому.
– Позвоните. Мне самому очень хочется убедиться в правоте моего предположения.