Спецкор
Шрифт:
Так что приходу админа обрадовалась, как школьница, которой позволили не делать домашнее задание в честь предстоящей семейной вечеринки. Марат выглядел впечатляюще в белой рубахе, расстегнутой на груди и распахнутом легком льняном пиджаке. Контраст с его смуглой кожей на несколько секунд заворожил, но поймав взгляд админа, ставший сразу тяжелым и пристальным, едва Токаев заметил мой интерес, небрежно сказала с извиняющей улыбкой:
– Не могла вспомнить, всё ли взяла. Привет.
– А-а. Добрый вечер. Выглядишь...
– он замялся, подбирая нужное слово, и с чуть заметной улыбкой многозначительно окинул мое серебристое платье -
– Ты тоже. Пойдем?
Моретти ждал нас возле коптера - в черной рубахе и таких же брюках он тоже смотрелся очень неплохо. На платье взглянул с открытой восхищенной улыбкой, подняв вверх большой палец, демонстрируя одобрение. Приятно, конечно, но сдержанная манера Марата мне понравилась больше.
Рысь я отпустила заниматься обустройством моего дома, поэтому 'сладкое право' везти нас на прием получил всё тот же щуплый пилот, Шурик, проявивший чудеса храбрости на ранчо сафари несколько часов назад.
Серж забрался в кабину, а Марат устроился в салоне напротив меня - это уже становилось своеобразной традицией. Избегая задумчивого взгляда админа, я сразу включила в наушниках визора классическую музыку Земли двадцатого века, которая обычно помогала мне снять стресс в прошлой жизни - до Гугла. 'Полет Кондора' в сочетании с видами из окна вдохновлял на приключения, а вовсе не на светский вечер. Как же я их не люблю, эти приемы, вспомнить хоть тот, последний, из моего репортажа... Нет уж, брр, лучше не стоит. И потом, здесь-то официальный прием у полпреда Прерии, а не закрытая тусовка для избранных в Москве. Искренне надеялась, что всё пройдет не так страшно. Наладить контакты необходимо, а может, и нарыть что-то удастся...
Невольно улыбнулась, представив себе, что скажет Марат, если я попрошу пилота увезти нас куда-нибудь далеко - за гряду видневшихся на горизонте гор, к примеру, или над океаном покатать, и отказалась от попытки даже шутить на эту тему. Админ, не смотря на внешнюю расслабленность, пребывал в непонятном напряжении, не стоило нервировать его еще больше.
Не успели мы сделать кружок над Белым городом, максимум - два, как посадку на территорию резиденции полпреда разрешили. Машина плавно опустилась на покрытую асфальтом поверхность. От края стоянки шла ковровая дорожка к самому входу в величественное здание с колоннами, украшенному по фасаду экзотическими живыми деревьями.
Сержио начал снимать еще до приземления, и теперь не отрывался от видоискателя. Самая дешевая камера из его коллекции - была в свое время для меня запредельной мечтой. Вот, что значит работать в Гугл. Или это его личное оборудование? Спросить что ли?
Марат подал мне руку, демонстрируя безупречные манеры, и повел к дому. Под пальцами я ощущала стальные мускулы, видимо, спортом серьезно занимается. Может, попросить его научить серфингу? Или не рисковать?
Нас встречали наверху широкой лестницы супруги Дашко, чему не могла не порадоваться - всё-таки знакомые лица. Их дочка тоже присутствовала - миленько смотрелась в белом с голубыми вставками платье, уверена, что именно такая мода сейчас в Новом Париже, столице Эдема, в последнее время ставшем негласным законодателем мод, переплюнув даже старый земной Париж.
Оглядываюсь в поисках знакомых лиц, чтобы проверить насколько хорошо я подготовилась, но стоило заметить мужчину, со спины похожего на Глеба Макарова, как все пошло прахом. Он обернулся, медленно, заставив усиленно забиться сердце, и оказался совсем незнакомым. Но реакция оказалась необратимой. Рана, которая казалась затянувшейся и надежно покрытой рубцами, открылась вновь. Именно сейчас, в такой неподходящий момент! Я шла среди улыбающихся людей, здоровалась, отвечала на приветствия, даже улыбалась... А хотелось кричать, топать ногами, рыдать навзрыд... Мне казалось, что я одна, что вокруг пустыня, что никто меня не видит и не понимает, что даже соверши я сейчас что-то страшное, и тогда эти люди останутся равнодушными. Мне не место среди них, не место! И какая я журналистка? Что я такого совершила, чтобы занять это, совсем не свое место? Что я вообще могу, когда, стоило увидеть свою первую любовь, и сразу превратилась в то, чем и являлась - наивную девчонку, так же мало знающую о жизни, как в те свои пятнадцать лет, когда стояла перед взрослым другом и признавалась в своей всепоглощающей, единственной, настоящей любви.
Приступ жалости к себе длился и длился, когда боль в запястье заставила вынырнуть на поверхность. В уши ворвался шум, в глаза - яркие краски вечера, сияющего тысячью огней, улыбающихся или надменных лиц, дорогих нарядов.
И громкий шепот Марата прямо возле уха:
– Что происходит, черт возьми?! Очнись, Ди! Ты только что проигнорировала полпреда, а он, между прочим, сделал тебе комплимент.
– Да? Где он?
– боюсь, в голосе моем не было и сотой доли того энтузиазма, которого ждал от меня Марат, когда я оглядывалась в поисках главного лица этой планеты.
– Ушел. Отвлекли. А может твое холодное 'Впечатлена!' его отпугнуло. Нашла с кем из себя строить недотрогу.
Он явно злился, но последние слова и меня заставили вспыхнуть:
– Что ты сказал? Недотрогу?
Марат даже на шаг отступил, взглянув в мое лицо:
– Ди, мы работать должны...
– пробормотал он, - извини, но ты же спецкор! Программа...
– Господин Токаев, - я улыбнулась так не вовремя взявшемуся откуда-то Михаилу Ступину, секретарю полпреда, насколько запомнила, приближавшемуся к нам за спиной админа, - познакомьте нас, будьте добры.
Марат оглянулся и, включив все свое обаяние, представил мне секретаря.
– Могу я украсть у вас на минутку прекрасную спутницу?
– нахально произнес тот, после обмена приветствиями.
– Буквально на пять минут.
– Конечно, - сквозь зубы произнес Токаев и взглянул на меня мрачноватым взглядом, - буду ждать тебя у того бара, Диана, хорошо?
Я кивнула и последовала за секретарем. Тот ловко огибал гостей, придерживая меня за локоть, наверное, чтоб не сбежала. Меня не слишком интересовало, что ему от меня надо. Видимо, состояние боли и одиночества, не до конца покинули душу. Или журналистка из меня и правда, никакая? Где любопытство, где попытки нажить себе неприятностей в поисках 'горячих' фактов? Где интуиция, в конце концов?
Помогло? Или то, что Ступин внезапно свернул в боковой проход, ведя меня по длинному, освещенному слабыми лампочками коридору, заставило прийти в себя и почувствовать особое ощущение чего-то интересного? Инстинкт охотницы? А может, жертвы?
Ладно, чего гадать, будем действовать по обстоятельствам.
– Прошу, - открыв одну из многочисленных комнат, он пропустил меня вперед, а сам остался снаружи и плотно прикрыл за собой дверь.
О-па! Что бы это значило? Мне начинать бояться или подождать?