Спецназ ГРУ. Пятьдесят лет истории, двадцать лет войны.
Шрифт:
Дима предложил работать вместе. Слазили мы разок в «зеленку». Он мне азы снайперской тактики преподал, как преодолеть мины на растяжках, и прочие премудрости. Спустя некоторое время он выдвинул комбату идею создать нештатную разведгруппу (два снайпера и два автоматчика для прикрытия), которая вела бы разведку в его интересах. Комбату мысль понравилась. С 7 апреля по 24 мая, когда мы ушли из-под Гойского, наша группа снабжала его разведданными. Иногда комбат придавал нам несколько человек из 1-го взвода, но тогда начиналась ерунда, которая у нас называлась «провокация». Познаний у них, да и у нас, в искусстве разведки — ноль целых и столько же десятых. Лежим, наблюдаем за духами. Скучно. Пацаны из 1-го взвода кидают пару гранат и по радиостанции докладывают комбату: «Нас обстреляли из РПГ, разрешите открыть ответный огонь?».
Позже в «Солдате удачи» я прочитал, что первый выстрел разведгруппы — начало ее конца. Я убедился в этом на собственной шкуре. Метрах в двухстах от кустарника, в котором находился наш разведдозор, мы обнаружили группу духов с оружием. Доложили комбату, и он спьяну велел всех их завалить, оружие захватить, а трупы притащить с собой — будем менять на наших пленных. Мы высказали сомнение в возможности операции, но комбат уверил, что мы герои, и для таких орлов подобная задача так же буднична, как отправление малой нужды.
Мы прониклись, духов завалили. Но что после этого началось! Из села в нас стреляли из всего, что стреляло. Мало того! Они еще подкрепление своим корешам выслали. А мы из-за плотного огня шагу назад сделать не можем. Ну все, приплыли! По рации кричим: «Все, выручайте!». Надо отдать должное, вся наша «броня», способная самостоятельно передвигаться, мигом сорвалась к нам. Духи, увидев такую «танковую атаку», отстали. Начали мы отходить, а в это время комбат к нам «вертушки» отправил: «Наводите!». Тут сразу все вспомнили, что я был радиотелефонистом, надели на меня Р-159. Как я наводил, лучше не вспоминать. Отходим по руслу, и тут нас накрывает очередь АГС-17. Чудом никого не зацепило, лишь одному пацану карман осколком срезало. В общем, отошли с грехом пополам.
Проданная колонна
Между Гойским и Комсомольским — сады, а за ними у духов позиции ПТУР. Оператор у них был классный, версты за три попадал в наливник. Мало того, он пытался накрыть КП 324-го полка, обстрелял блокпост, а до него все четыре километра. Вот на этот ПТУР и нацелил нас как-то комбат. Мы исходили из предположения, что позиция неплохо охраняется, и если валить оператора, то бесшумно. Поэтому попросили комбата выписать со склада РАВ ВСС «Винторез». Винтовку он выписал, но ехать кому-то надо было за ней вместе с начальником службы ракетно-артиллерийского вооружения. В полк мы с ним решили ехать на попутной колонне.
Ситуация в Гойском сложилась следующая: духи не могли переломить противостояние в свою сторону, так как мы превосходили их в огневых средствах (артиллерия, авиация и т. п.), а мы не могли взять Гойское из-за своей малочисленности. Так или иначе, духов мы достали, и они передали, что если еще какое-либо подразделение из состава 245 мсп подойдет к Гойскому, то они перекроют ущелье и блокируют полк.
В Нижние Атаги, где мы дожидались колонну, она пришла в полвторого. В ее составе должны были следовать в полк дембеля-срочники из рейдовой группы, а также те, кто ехал оформляться в отпуск по семейным обстоятельствам. (Естественно, они, как и я, нигде не были учтены, и поэтому потом, когда бой уже был позади, точное количество потерь в нашей злосчастной колонне подсчитать было достаточно сложно. В частности, «Урал» с дембелями, которых было человек 20, сгорел после одного попадания «Шмеля». Там везли продовольствие, а пацаны сидели на мешках сверху — так все и сгорели...).
Прошелся я по колонне узнать про почту — писем не оказалось. Иду назад, смотрю — четыре наливника подряд, а у одного из них мой хороший друг и земляк Аркаша. Оказалось, он замкомвзвода наливников. Ну повезло! «Аркаша, свободное место в кабине есть? Не пристало снайперу — белому человеку — на броне по пыли трястись». Он говорит: «Зайди, взгляни сам!» Зашел, подвинул пакет с водкой, которую он кому-то на день рождения вез. Ничего, помещусь.
Примерно в 14.00 тронулись. В 14.10 прошли Чишки и перед входом в ущелье дернули затворами. Аркаша говорит: «Смотри, одни женщины и дети». А мне буквально вчера ребята из 324-го полка примету рассказали: «Если на дороге мужики, бабы и дети — все нормально. Если же одни бабы — кранты, скоро засада».
Колонна
Тут мимо меня граната как шарахнет в наливник, что сзади нас шел. Наливник горит. Я прикидываю, что если он сейчас взорвется, то нам всем будет очень жарко. Пытаюсь понять, откуда же эта штука прилетела. Смотрю, вроде кто-то копошится метрах в 170 от нас. Глянул в прицел, а «душара» уже новую гранату готовит... Свалил я его с первого выстрела, аж самому понравилось. Начинаю искать в прицеле цели. Еще один «душок» в окопе сидит, из автомата поливает. Я выстрелил, но не могу с уверенностью сказать, убил или нет, потому что пуля ударила по верхнему обрезу бруствера на уровне груди, за которым он сидел. Дух скрылся. То ли я его все же достал, то ли он решил больше не искушать судьбу. Снова прицелом повел, смотрю, на перекате дух «на четырех костях» в гору отползает. Первым выстрелом я его только напугал. Зашевелил он конечностями активнее, но удрать не успел. Вторым выстрелом, как хорошим пинком в зад, его аж через голову перекинуло.
Пока я по духам палил, Аркаша горящий наливник отогнал и с дороги сбросил. Прислушался, вроде пулемет работает. Сзади что-то подожгли, и черный дым пошел в нашу сторону по ущелью, из-за него в прицел ни фига не видно. Прикинули мы с Дмитрием — так срочника звали, — что пора нам отсюда отваливать. Собрались и рванули через дорогу, упали за бетонные блоки перед мостом. Голову не поднять, а пулеметчик тем временем долбит по наливникам, и небезуспешно. Поджег он их. Лежим мы с Димой, а мимо нас в сторону моста течет речка горящего керосина шириной метра полтора. От пламени жарко нестерпимо, но, как выяснилось, это не самое страшное. Когда огненная река достигла «Урала» с зарядами для САУ, все это добро начало взрываться. Смотрю, вылетают из машины какие-то штуки с тряпками. Дима пояснил, что это осветительные снаряды. Лежим, считаем: Дима сказал, что их в машине было около 50 штук. Тем временем загорелся второй «Урал» с фугасными снарядами. Хорошо, что он целиком не сдетонировал, снаряды взрывами разбрасывало в стороны.
Лежу я и думаю: «Блин, что же это нами никто не командует?». Как оказалось потом, Хаттаб так все грамотно спланировал, что буквально в самом начале боя все управление, которое ехало на двух командно-штабных машинах, было выкошено огнем стрелкового оружия, а сами КШМ так и простояли нетронутые в ходе всего боя.
Вдруг во втором «Урале» с фугасными боеприпасами что-то так взорвалось, что задний мост с одним колесом свечой метров на 80 ушел вверх, и, по нашим соображениям, плюхнуться он должен был прямо на нас. Ну, думаем, приплыли. Однако повезло: упал он метрах в десяти. Все в дыму, все взрывается. В прицел из-за дыма ничего не видно. Стрельба беспорядочная, но пулеметчик духов выделялся на общем фоне. Решили мы из этого ада кромешного выбираться, перебежали в «зеленку». Распределили с Димой секторы обстрела. Я огонь по фронту веду, а он мой тыл прикрывает и смотрит, чтобы духи сверху не пошли. Выползли на опушку, а по танку, который в хвосте колонны стоял, духи из РПГ лупят. Раз восемь попали, но безрезультатно. Потом все же пробили башню со стороны командирского люка. Из нее дым повалил. Видимо, экипаж ранило, и механик начал сдавать задом. Так задом наперед он прошел всю колонну и, говорят, добрался до полка.