Спецназ, который не вернется
Шрифт:
— При появлении в Чечне важных лиц от аэропорта до центра Грозного выстраивают из бронемашин живой щит, так называемый коридор безопасности. В этот раз прилетел кто-то из президентского окружения, а тут на переднем плане спецназ с красными знаменами на ветру. Флаги Зарембе, конечно, приказали снять, а тот уперся: я присягал этому цвету. Послали солдат сорвать, а им очередь из пулеметов поверх голов. Так что за действия, «повлекшие угрозу для жизни подчиненных…»
— Прекрасно. Где он сейчас?
— Пьет и мается. Особенно после поражения Зюганова. Держим на контроле, можем представить вам в любой момент.
— Мне —
Собеседник попался понятливый, кивнул головой:
— Ясно. Только единственный штрих, с вашего позволения: всех мало-мальски толковых мужиков мгновенно подбирают коммерческие структуры И, насколько я осведомлен, за очень приличную сумму. Это к вопросу об оплате…
Хозяин поднялся, этаким монументом прошелся по коврам. Но не озабоченно или обреченно, а чтобы размять спину, которая, видать, серьезно его донимала. Одновременно дал понять собеседнику, от волнения выпиравшему пот со лба, что тот вытаскивает на свет Божий совершеннейшие глупости.
— А мы ни в коем случае не отрываем их от новой работы, — сделал несколько медленных задираний подбородка из серии упражнений «я гордый». Значит, у него болела не поясница, а грудные или шейные позвонки. Болезнь тех, кто много сидит, склонившись над столом. — Это — разовая операция, за которую мы очень хорошо заплатим. С выдачей аванса. Подчеркни — очень приличного. И потрафь им: мол, никто, кроме них, не сможет выполнить такое задание. Подлинные профессионалы маются в офисах от безделья и мелочевки, перегорают, ржавеют. И если учуют запах настоящего риска, по крайней мере примут стойку. Таких и подбирай. Но по тем пунктам, которые оговорили раньше.
Встал, прошел к карте. Недовольно покряхтел: неудобно все-таки расположена эта Чечня, приходится нагибаться. Вгляделся в коричневые разводы, будто уже высматривал в них спецгруппу Зарембы.
— И вот когда они примут стойку, ты им — про деньги. И не стесняйся, они уже успели понять, сколько могут стоить. За одну идею сегодня, сам понимаешь…
— Понимаю.
— И забрасывай в Балашиху, на учебный центр «Вымпела». Все равно он простаивает. Да и подальше от лишних глаз. Все.
— С вашего позволения, — откланялся гость.
В приемной вытер уже не только лоб, но и шею, на которую упали новые проблемы.
Глава 3. В тихом омуте…
Стреляли из трех положений. Сначала три выстрела — в прыжке. Здесь важно не спускать глаз с мишени, а не смотреть на землю и место, куда падаешь. Второе упражнение — перекат. Катишься по земле, пистолет зажат обеими руками над головой. Стреляешь в белый свет, как в копеечку, но шум создается достаточный, чтобы не оставлять противника в благостном вальяжном состоянии.
И — кувырки. Через голову, плечо, вперед, назад и сразу огонь. Не запутаться, в какой стороне враг, и опять-таки думать не о собственном приземлении, а о необходимости нажать на спусковой крючок.
За тренировкой группы Заремба наблюдал издали. Делал это не из желания подсмотреть что-то в замочную скважину, а из чувства самоуважения: его пока никто не представлял как командира. Но глаз уже отмечал главный недостаток, который он не хотел бы видеть у своих подчиненных: группы как таковой еще не существовало. Стреляли шесть человек, которые занимались на огневом рубеже каждый сам по себе. Патроны снаряжали молча, ждали своей очереди на стрельбу в одиночестве, тем более к стреляющему никто не подходил, мишени не осматривал, советов не давал.
Исключение в какой-то степени составила женщина, возле которой старался находиться поближе высокий светловолосый парень с косичкой в волосах. Но судя по всему, здесь присутствовала не забота о качестве стрельбы, а что-то из области любовной лирики.
— Ну, и как они вам на первый взгляд? — поинтересовался Вениамин Витальевич.
Ни должности своей, ни звания, ни даже фамилии он не назвал при знакомстве. Это из чекистских замашек, а когда он беспрепятственно — милиция и руководство полигона взяли под козырек — проехал на закрытый участок «Вымпела», Заремба утвердился окончательно: звания и должности сегодня — ерунда. Главное — от чьего имени ты действуешь.
От чьего имени действовал Вениамин Витальевич, оставалось секретом. Его фраза «Я из Кремля» — слишком общая. Тот пижон, из-за которого подполковник расстался с погонами, тоже приезжал в Грозный от имени Кремля. На прощальном ужине, обращаясь к офицерам бригады, Заремба с грустью предугадал:
— Генералов и начальников снимают и назначают, а воевать будем мы. Теперь уже — вы…
В Чечне он сам уже перестал не то что запоминать в лицо все новых и новых своих начальников, а и фамилии их не записывал. Они менялись как носовые платочки у экзальтированных, слезливых дам. Чтобы спасти лицо в чеченской авантюре, Москва делала отчаянные попытки найти среди военных симбиоз волка и овцы. Хотели спихнуть весь позор на армию, да еще так, чтобы она не взбунтовалась. И одновременно закрыть вспенившиеся рты правозащитников, робко, но уже повякивающих на власть за Чечню. Требовалось учитывать Кремлю и мрачные лица тех, кто жаждал быстрого успеха хоть в чем-нибудь.
В итоге получалось совсем ни к черту, совсем плохо: ни боевых действий, ни мира, одни подлости. С обеих сторон. В такой ситуации на войнах народу гибнет всегда больше.
— Ну, так что? — напомнил о себе Вениамин Витальевич, увидев, что спецназовец ушел в воспоминания.
— Женщина-то зачем?
— Марина? Жила в Грозном, знает язык. И ко всему — чемпионка МВД по пулевой стрельбе.
— Остальные?
— Ее светлый ухажер — Иван Волонихин, — не мог не заметить отношений парочки и кремлевский посланник. — Альпинист, мастер по выживанию в экстремальных условиях. А главное — врач. Тот, который снаряжает магазин патронами, — Семен Дождевик. Прапорщик, десантник. Или, как вы нас поправляете — сначала десантник, а потом все остальное, — польстил Зарембе Вениамин Витальевич, увидев на груди у подполковника десантную тельняшку.
— Дальше, — постарался остаться равнодушным спецназовец: ему надо сколачивать команду для боя, а не для пьянки.
— Мишени пинает, недовольный, — капитан Василий Туманов. Пограничник. Всю жизнь на заставах, прекрасно знает горы.
— Горы знают многие, — не удовлетворился кандидатурой Заремба.
— Немногословен, — вытерев пот со лба, добавил плюс Вениамин Витальевич.
Заремба отметил, что он мгновенно потел при малейшей нестыковке с его отработанными планами. Нет, он не из КГБ, там таких не держали. Он в самом деле из Кремля.