Спецназ Третьей Мировой. Русские козыри

Загорцев Андрей Владимирович

Я рассказал о своём плане по устройству засады и налёта на «Гнездо Кондора» и о планируемом привлечении подгруппы «Аэродром». Посидели ещё немного, благо время позволяло, и начали спуск в расщелину. На обеих базах всё спокойно. Патрульный катер прошёл по своему маршруту без каких-либо дополнительных маневров. Водолазы готовились к спуску под воду, чтобы проверить минные цепи для подрыва лодки.

Рыхлый, выслушав мои пожелания по поводу ненавязчивой просьбы к ворону, прищурив глаза, посидел немножко, попросил спирта, колбасы и пару сигарет, ушёл, ничего не пообещав. Я даже про себя усмехнулся, я уже, по-моему, начинаю всё принимать всерьёз и искренне надеяться на помощь непонятных мне сил. Кузнец похоже тоже проникся моим настроением и рассказал байку о том, что, когда водолазы возвращались с предварительного минирования базы, Лось узрел

непонятный летающий объект, но так и не понял, что это такое. Подошло время приёма сообщений. Кузнец подсоединил антенну к индикаторнму приёмнику и полез в пещерку. Вылез он через полчаса в тот момент, когда я с превеликим удовольствием хлебал последнюю порцию быстрорастворимого американского кофе.

– Лёха, если ты нашёл для меня сигару и кофе, то ты меня очень порадуешь, – подковырнул я его, недоумевая, зачем мне сигара? Кофе-то ещё ладно. Такое впечатление, что эту фразу сказал кто-то за меня.

– Командир! Время «Д» пришло! И время снятия режима радиомолчания!

Часть третья

ОСНОВНАЯ РАБОТА

Кузнец с полузакрытыми глазами сидел возле станции в наушниках и молча строчил группы цифр в блокноте. Перевернул страницу и продолжил не глядя. Потом отстучал ключом переводную группу и нажал кнопку «передача» на накопителе. Через секунду снова что-то записал в блокноте, отстучал ещё раз и снял наушники.

– Командир, пока работаем в режиме быстродействия, американцы нас расчухают через двадцать четыре часа только. Но ровно через сутки начинает работать аппаратура подавления, режим связи переходит на голос с «речепреобразователями».

Всё ясно! Через сутки на нас уже будут выходить по радиосвязи, абсолютно не стесняясь. Я забрал листы из блокнота радиста и засел за расшифровку. Голова работала чётко, без сбоев, группы цифр слились в сплошную полосу и превращались в буквы. Всё готово. Иванов молча сидел рядышком.

– Всё наши донесения на Центре. Время у нас свободного ещё пять часов плюс сутки.

– Так… наши сработали на опережение. Я думаю, если мы попрём на полном ходу на всех парах, то все эти вновь прибывшие «тюлени» уже не успеют рыпнуться, для полноценного досмотра всей акватории базы острова требуется очень много времени. Скорее, они прибыли на точечную задачу, как я и говорил, для обнаружения и досмотра лодки.

Короче, малой, для сокращения времени на переход морем к базе мне твой плот понадобится.

– Да без проблем! Чувствую, он мне теперь без надобности. Как ты и говорил, никто нас отсюда эвакуировать и не собирался. Ну что – делаем общий смотр?

– Всё, начали!

Через пару минут весь разведывательный отряд по подгруппам стоял в строю возле нашей базы в скалах. Иванов довёл до всех разведчиков о том, что день «Д» определён, толкнул небольшую речугу из замполитовских о важности текущего момента и той задачи, которую мы выполняем. Любой бы политрук умер бы от зависти, услышав «морского майора». Уж больно красноречиво и пламенно выражался. Мне особенно понравились фразы – «На х. ю их оттаскать» и «Каждому янкесу мину в задницу да с проворотом». Разведчики, стоя в строю, млели. Никакого испуга или озабоченности на лицах я не увидел. Умеет однако каптри настраивать подчинённых перед боем, есть чему у него поучится. Потом кратенько высказался я. Объявил, что подгруппы убывают по мере готовности без всяких строевых смотров. Также вышел Ковалёв и раздал каждой подгруппе по бумажке с частотами, основными и запасными, рассказал порядок и время перехода, сигналы работы «под контролем», объявил, что все станции проверил сам и если хоть одна не сработает, он того разведчика, если он останется в живых, отлупит антенной-штырём.

Мошарук, услышав эту фразу, даже шею вытянул и его передернуло. Видно, не раз был подвергнут такой экзекуции. Разошлись. Подгруппа «Море» выходила с наступлением темноты. Водолазы прибежали за плотом, начали его осматривать, подкачивать ручным насосом, проверять манометром давление, потом утащили его на свою базу.

Ковалёв возился с радиостанциями и аккумуляторными поясами. Ара ушёл к водолазам на инструктаж по поводу подрыва подводной лодки и для выбора наиболее удобного пункта наблюдения. Рыхлый мне так и не рассказал, как он пообщался с вороном. Сидел спокойно, покуривал трубочку и один за одним осматривал патроны. Аэродромная подгруппа выходила вместе с нами и сперва отрабатывала совместную задачу, а потом уходила к себе. Я вновь

начинал беспокоиться. Ну, а что, если придётся штурмовать этот пост? Ведь новая заступающая смена может прийти раньше или позже. Работа у нас начиналась в воскресенье, график подхода мы знали. Как-то ловко совпало так, что день «Д» попал именно на конец недели. Ровно семь дней назад, в воскресенье, мы выходили на установку аппаратуры. Думается, что хитроумные ретрансляторы «слили» на Центр нужную информацию и операторы-планировщики всё рассчитали как надо. Ну, а наше, сброшенное через «быстродействие», донесение им в этом помогло и стало ещё одним подтверждением. Так получается, что первыми всё-таки выйдем я и Кузнец и подгруппа «Аэродром». Потом в ночь с субботы на воскресенье уйдут моряки. Вот и всё готово. Кузнец после недолгих раздумий вместо своего штатного ТТ вооружился двумя пистолетами ПБ. На мой недоумённый взгляд молча крутанул пистолеты в руках, словно ковбой, подкинул, перехватил за уже накрученные глушители и замахал словно двумя топориками.

– Опять индейскую юность вспомнил?

– Я с двух рук всегда тренировался. У меня два американца, которых надо снять. С одним пистолетом – это две секунды. Потом выстегнуть не до смерти первого. С двумя пистолетами – это полсекунды. Согласись, командир, маленький, но выигрыш.

Подошли Рыхтенкеу и Мелконян. Рыхлый взял с собой только небольшой рюкзачок и, как запасное оружие, забрал ненужный Ковалёву ТТшник. Мелконян тот тащил под завязку забитый МГ (мешок герметичный) и был обвешан подсумками, словно новогодняя ёлка.

– Готовы? – переспросил я, конкретно не обращаясь ни к кому, махнул стоящему неподалёку Иванову и, развернувшись, пошагал к подъёму. Меня обогнал Кузнец и, первым запрыгнув на узловую лестницу, начал подъём, даже не сняв рюкзака. Вскарабкался и сел в охранение. Я пошёл следом. Рюкзачище Мелконяна пришлось поднимать отдельно от мичмана. Он что – собрался закидывать взлетающие самолёты гранатами собственноручно? После подъёма вышли к намеченному ранее месту выжидания контрольного времени и приступили к осмотру и доразведке местности. Дорогу к подъёму с этой точки обнаружить не удалось, и Мелконяну пришлось осторожно спускаться вниз. Метров через триста сплошняком пошла пологая каменная стена «бараний лоб», на которую вылазить уже опасно. Могут заметить с аэродромных вышек. Рыхлый пошёл в обход другой дорогой, и его чутьё тундровика-охотника не подвело. Он нашёл небольшую ложбинку, по которой, немного поползав, обогнул «бараний лоб» и, спустившись чуть ниже, увидел ту самую дорогу к подъёму на зенитный пост. Неширокая, усыпанная мелкими камнями, скатившимися с гор, грунтовка. Достаточно извилистая. Вдалеке – ответвление к нагромождению камней и от него уже тропинка подъема наверх.

Когда опустится ночь, подгруппа «Аэродром» выдвинется отдельно от нас прямо по дороге к началу подъёма, выберет место засады и пути отхода на свои места. Теперь сразу же возникал вопрос – после уничтожения противника у машины хватит ли времени подгруппе достичь своих позиций у минного коммутатора? Ведь если утро будет ярким и солнечным, то им придёться обходить по большому кругу, подниматься по тропе до места, где уже можно снова скрытно выйти на свой маршрут. Однако Рыхлого это абсолютно не смущало. Он выглядел так, как будто уже заглянул в завтрашнее утро и остался спокоен и доволен результатом. Теперь оставалось только ждать. Можно и поспать – в ночь предстоит переход к местам засад. Рыхтенкеу попросился в наблюдение. Я насильно заставил выпить каждого разведчика по таблетке «гарантированного двухчасового сна». Сам разлёгся на чахлой травке, подложил рюкзак под голову, обнял автомат и попытался представить свои будущие действия. Почему-то снова в голову пришла мысль, что неплохо бы сейчас кофейку да с сигарой. Что за ерунда мне лезет в голову постоянно? От излишних и напряжных размышлений меня спас глубокий и здоровый сон. Рядышком уже тихо точками и тире похрапывал радист.

Подгруппа «Море», как только опустилась ночь, подхватила на руки плот и зашагала к воде, не оглядываясь на одиноко сидящего на берегу армянина. Ара вздохнул и, помахав рукой, проверил ещё раз подрывную машинку, замаскированную в камнях, окинул взглядом побережье и пошёл к своей базе.

«Торпеда» с загруженным снаряжением лежала в середине плота. Мошарик и Лось слаженно, стараясь не хекать, работали вёслами. Буцай разлёгся на носу, всматривался в оконечность мыса, изредка сверяясь с компасом. Иванов, сидя на руле, молчал и думал о чём-то своём.