Спецназ в отставку не уходит
Шрифт:
— Здравствуйте, орлы!
— Здравия желаем, товарищ полковник!
Николин спросил у Клюева:
— Вы опечатали свой модуль?
— Так точно, Владимир Семенович!
Отрядный приказал:
— Вскрывай вновь, Роман Александрович. Возникла проблема, и нам ее предстоит быстро решить!
Вскоре офицеры группы сидели за столом совещаний штабного отсека модуля.
Полковник занял место руководителя. Но остался стоять, выложив на стол карту Центрального региона:
— Прошу внимания, товарищи офицеры. Ситуация такова. Из войсковой части отдельного мотострелкового батальона бригады внутренних войск, что дислоцируется недалеко от поселка Осиновск
Офицеры взглянули на карту. Впрочем, они хорошо знали, где находится этот Осиновск и что собой он представляет, как знали практически все более-менее крупные населенные пункты Центрального региона. Специально изучали на случай применения группы в прилегающих к Москве областях, так называемом третьем кольце потенциальной террористической опасности России. Четвертое проходило уже по МКАД.
Полковник, выдержав паузу, продолжил:
— Итак, из войсковой части сбежал солдат. Казалось бы, ничего сверхординарного и к нам отношения не имеющего. Если бы не несколько «но». Они заключаются в том, что, во-первых, солдат бежал не один, а с напарником, одногодком и земляком, уроженцем Москвы, которого сразу же после побега недалеко от части убил. Ножом в сердце. Во-вторых, этот дезертир после необъяснимого убийства напарника совершил нападение на часового одного из постов караула части, которого также убил. На этот раз, видимо, случайно, так как часовой умер в результате удара головой о ступень металлической лестницы караульной вышки. Скорей всего, беглец ударил часового, не имея намерения убивать последнего, а, говоря по-простому, хотел вырубить того, дабы завладеть оружием. Но факт остается фактом. В результате нападения часовой погиб. А в руках у дезертира оказался автомат «АК-74» с двумя полными тридцатипатронными магазинами. Штык-нож он от ствола отсоединил и выбросил. В-третьих, беглец, судя по всему, тщательно планировал побег. Об этом свидетельствует то, что он с поста отправился в прилегающую к Осиновску деревню Лыковка, где захватил в заложники молодую семью из трех человек, в том числе ребенка, девочку трех лет. Отдельно хочу заметить в пользу того, что дезертир-террорист действовал планомерно, захватил он дом самый неудобный для штурма силами извне. Какова наша задача, думаю, объяснять не надо.
Клюев проговорил:
— Да что тут объяснять. Задача одна – группе вылететь в район Лыковки, оценить обстановку и провести акцию по освобождению заложников с захватом либо уничтожением, как сложится, террориста.
Задал вопрос старший лейтенант Рыбкин:
— Сколько же лет этому террористу?
Командир отряда ответил:
— Неполных девятнадцать лет!
Вакулов покачал головой:
— Молодеет преступность. Становится более изощренной и жестокой. Плохо. Кстати, у дезертира крышу снесло еще на гражданке или уже в войсках? Он наркоман?
Полковник посмотрел на Вакулова:
— Сейчас это, старший лейтенант, выяснять не имеет смысла. Налицо проблема, которую мы должны снять.
— Он заблокирован в доме?
— Да, местными правоохранительными органами. Пытался командир батальона, чьи подчиненные решились на побег, своими силами организовать штурм дома, но его вовремя остановили.
Прапорщик Великанов усмехнулся:
— Не трудно представить, чем закончился бы этот штурм. Побоищем! И чего не в свое дело полез комбат? Лучше следил бы за дисциплиной в части.
Николин осмотрел подчиненных:
— У кого еще есть какие вопросы? У нас пять минут, пока вертолет не дозаправится.
Поднялся Ефремов:
— Как
Спросил так, безо всякой мысли, неосознанно. Задал вопрос ради вопроса. Вот только ответ прозвучал для него как выстрел:
— Волков! Фамилия дезертира Волков, убитого…
Но Артем перебил отрядного:
— Волков? А имя, отчество?
Полковник заглянул в записную книжку:
— Дмитрий Владиславович. Уроженец города Москвы, до службы в армии проживал по адресу… погоди… получается, Ефремов, он являлся твоим соседом?
Капитан нахмурился:
— Да! Я и родителей его знаю, и его семью, моя супруга родственница ему.
Кто-то из офицеров воскликнул:
— Вот это да! Такого у нас еще не было.
Ефремов проговорил:
— На гражданке он был вполне нормальным, мирным парнем, у него осталась девушка в Москве. Что-то в этом деле мутно! Не мог Дмитрий пойти на убийство. И скорей всего действовал вынужденно! Что-то очень серьезное заставило его пойти на побег!
Капитан взглянул на полковника:
— Владимир Семенович, разрешите мне по прилете связаться с ним. Думаю, Волков пойдет на контакт. А если пойдет, то никакого штурма не потребуется. Более того, мы получим истинную картину того, что произошло в части, в лесу и на посту. Узнаем причины, подвигнувшие солдата пойти на такие радикальные меры!
Николин пожал плечами:
— Я не против. Но не велик ли для тебя риск прямого контакта с беглецом? Одно дело, каким ты знал его на гражданке, другое, каков он сейчас. Психика наверняка дала сбой, хотя… судя по его действиям, возможно, Волков в психическом плане и в порядке, в относительном порядке.
— Так вы разрешите мне выступить в качестве переговорщика с беглецом?
Полковник посмотрел на командира группы:
— Как ты, Роман Александрович?
Майор ответил:
— Я согласен на контакт Ефремова с Волковым! Это реально может решить проблему бескровно. Упустить такую возможность мы не имеем права.
Николин ударил ладонью по столу:
— Хорошо! Контакт разрешаю! Все детали обсудим на месте, а сейчас, товарищи офицеры, пора выдвигаться к вертолету. Все необходимое снаряжение в салоне «вертушки», там же спецсредства, дополнительный арсенал вооружения и боеприпасов. По пути можете оповестить близких о том, что вернетесь домой позже обычного. Все. На выход! Я лечу с вами!
Выйдя из модуля, Ефремов, как и некоторые офицеры, достал из внутреннего кармана сотовый телефон:
— Оля? Привет!
— Привет! Давно ли расстались?
— Расстались недавно, а вот встретимся позже обычного.
В голосе супруги офицера спецназа проявились нотки тревоги:
— Выход?
— Да!
— На Кавказ?
— Нет, гораздо ближе. Но дело не в этом. Работать придется против Димы!
— Что?
— Да, к сожалению! Ты родителям пока ничего не сообщай, я постараюсь как можно смягчить ситуацию. А с родственниками поговорим вместе.
— Но что он сделал такого, если против него высылают целую группу спецназа?
— Все объясню по возвращении!
— Я ж теперь с ума сойду. Лучше бы ты мне ничего не говорил!
— Возможно! Но сказал потому, чтобы ты успела переварить ситуацию и позже успокоиться. Смягчить удар! Если поступил неправильно, извини!
Ольга сказала:
— Да нет, нет! Ты все правильно сделал. Но, Дима? Господи? Что же с ним могло случиться?
— С ним пока ничего, и уверен, не случится. Я все выясню, дорогая, выводы сделаем позже. Возможно, не все так плохо, как представляется сейчас! Но родителям Димы, прошу, ни слова.