Спецназ всегда Спецназ. Прорыв диверсанта
Шрифт:
Бойцы разошлись. Саша выглянул из траншеи. Вроде тихо, немцев не видать. Он прошел по траншее, заглянул в один блиндаж, другой… Харчи нашлись, да еще какие! Куча консервных банок, сало, явно у селян отобранное, хлеб, несколько бутылок вина. Он поделил все по-братски и разнес по стрелковым ячейкам.
– Ешьте, хлопцы, пока время есть.
– Не могу, – пожаловался один из саперов, – пока мертвяки рядом, кусок в горло не лезет. Боюсь я их.
– Чего их бояться? Отвернись да ешь.
– Куда отворачиваться – они со всех сторон!
– Ну,
Саша выдернул из ножен убитого немца штык, отрезал ломоть сала – розоватого, с прослойками мяса, наложил его на кусок хлеба и впился зубами. Вкуснотища! А главное – сытно!
Боец не выдержал такой демонстрации. Он тоже отрезал сала и стал есть.
– Давно ел? – спросил его Саша.
– Вчера вечером.
– Тогда чего кочевряжишься? Есть возможность есть – ешь, есть времечко поспать – спи, поскольку неизвестно, когда еще придется поесть и поспать.
Но они только и успели, что поесть сала, как немцы поднялись в атаку.
Саша не сразу спохватился, а только когда по соседству захлопали винтовочные выстрелы.
Немцы бежали молча, потому им удалось полсотни, а может, и поболе метров пробежать незамеченными.
– Как поближе подойдут, тогда огонь открывайте, экономьте патроны, – напутствовал бойцов Саша. Сам подбежал к пулемету – проверил ленту, устроился поудобнее. Дистанция для пулемета вполне подходящая, но лучше поближе подпустить, чтоб уж наверняка. Поле перед ними ровное, укрыться им будет негде.
Когда до немцев осталось метров сто пятьдесят, Саша открыл огонь. Не снимая палец с гашетки, он водил стволом пулемета влево и направо, прореживая немецкую цепь. Едва закончилась лента, заложил другую – и снова стрельба.
Неся значительные потери, немцы стали откатываться к своим траншеям. Выстрелы стихли.
Прибежал лейтенант.
– Напугал ты меня, Терехин. Немцы прут, а пулемет молчит. Ну, думаю – сомнут. В самый решающий момент ударил. Молодец, хвалю за выдержку!
– Служу трудовому народу!
– Не дрейфь, поговорю я с политруком. Это он погорячился, остынет – отойдет. Только ты все-таки держись от него подальше.
– Спасибо, лейтенант.
– Держитесь, парни!
Лейтенант ушел по траншее влево – проверять боеспособность. Ей-богу, неплохой мужик, толковый!
До вечера немцы не предпринимали попыток отбить потерянные позиции.
Понемногу стемнело.
Саша собрал своих саперов.
– Вот что, бойцы. Я понимаю, день нелегкий выдался, все устали. Но воинский Устав никто не отменял, все пункты в нем кровью писаны. Надо, чтобы ночью дозор был. Хотите – сами решайте, кто будет караул нести, не хотите – я назначу.
Саперы переглянулись.
– Нет уж, чтобы было без обиды – назначай сам.
Саша посмотрел на часы.
– Ты! – он ткнул пальцем в грудь ближайшего бойца. – Дежуришь с сей минуты до полуночи. Ты! – он показал на другого. – До трех часов ночи. Потом его сменишь
– А я как же? – подал голос четвертый боец.
– Фамилия?
– Иванов, рядовой Иванов.
– На Ивановых вся Россия держится. А на тебе будет держаться наша оборона. Мы с тобой сейчас очистим блиндаж, где все спать будут. Какое-никакое, а укрытие. Я уж глянул мельком. Накат в три бревна, минометная мина не возьмет. Туда же продукты перенесем да поужинаем. Кто на посту стоять будет – не спать, сам лично проверять буду.
Саша с Ивановым вытащили из блиндажа труп немца и, раскачав, забросили его за бруствер. Другие саперы снесли в блиндаж оружие.
Саша с сапером прошелся по траншее. Из другого блиндажа, где явно взорвалась граната и лежали изрешеченные осколками трое убитых немцев, они принесли продукты. Вот чего у немцев не отнять – так это способности обустраиваться в полевых условиях. В блиндаже у них и запас продуктов, и патефон, и матрасы на нарах. Похоже, в деревне какой-то реквизировали. Саша даже фонарик электрический нашел. При его скудном свете они и поужинали в блиндаже, сидя за дощатым столом.
После еды потянуло в сон. Саперы улеглись на нары, не снимая формы, и почти сразу уснули. Саша еще боролся со сном несколько минут, стараясь припомнить – все ли он сделал правильно, все ли предусмотрел?
Постепенно его сморил сон. Значительно позже, сквозь сон, он слышал, как меняются караульные. Надо бы встать, проверить, как саперы службу несут, да больно спать охота.
В третьем часу Александр проснулся – захотелось в туалет. Он вышел потихоньку, хотя можно было особо и не таиться – саперы спали богатырским сном, и храп стоял такой, что Саша удивился – как он мог спать рядом и не слышать?
Он отошел по траншее подальше, облегчился и уже застегнул ширинку, как услышал шорохи и едва слышную возню за бруствером. Творилось явно неладное. И где караульный? Или он перешел на другую сторону траншеи? Не торчать же ему все время на одном месте?
Саша расстегнул кобуру, вытащил пистолет. Потом осторожно приподнял голову и выглянул из траншеи.
Совсем рядом, буквально в десяти метрах от него, по земле двигались неясные тени. Наших там точно быть не должно, стало быть – это немцы. Скорее всего – разведка, за «языком» пришли. Ладно, добро пожаловать. Будет вам, гады, «язык»!
Саша навел пистолет на неясную тень и нажал спуск. Яркая вспышка выстрела в ночи ослепила. Саша немного довернул ствол, зажмурил глаза и снова выстрелил. Впереди послышался вскрик. Ага, попал в кого-то.
Саша успел выстрелить еще дважды, пока в ответ не ударила автоматная очередь. Его спас слух. Перед стрельбой немец снял затвор с предохранителя, и этот характерный звук донесся до Саши. Он пригнул голову.
Пули взбили пыль на бруствере, запорошив лицо. Не успел бы пригнуться, уже бы валялся с простреленной головой.