Спецы: лучшая проза о борьбе с наркомафией
Шрифт:
Стоит и смотрит. Взгляд его мне не понравился: смотрел так, словно это он был здесь хозяином, а мы с Людой без спросу и без стука вломились в его хату.
– На калитке, между прочим, звонок есть, – сурово заметил я незваному гостю и выразительно посмотрел на Люду – ты хозяин или где?!
– Не хами, Бубка, – незваный гость, криво ухмыльнувшись, без спросу взял стул, сел за стол и кивнул Люде: – Наливай.
Я в ступоре. Челюсть до колен, аналитическое устройство работать отказывается. Хорошего живописца сюда – и запросто можно брать с меня эскиз на тему «Пит здесь
Люда с готовностью метнулся, приволок стакан (у него на кухне жуткий бардак, нормально посидеть за столом можно только в зале).
– Спидные из него не пили? – деловито уточнил незваный гость, осматривая стакан на свет.
– Спидных не держим, – заверил Люда. – У нас даже с гепатитом никого нет.
– Молодцы, – похвалил незваный гость. – Наливай… Ну, пусть земля будет пухом…
Выпили. Закусили. Пауза. Вернее – зловещая пауза. Чего думать, даже и не знаю…
– Я новый начальник отдела, – увесисто заявил наш гость. – Собакин моя фамилия. Григорий Ефимович. Теперь вы автоматически переходите под мою эгиду.
– Я дело собственноручно сжег, – зачем-то начал запираться я – безо всякого повода, просто вдруг такой стих нашел, не понравился мне этот толстун, и все тут! – У вас на меня ничего нет. Так что, никуда мы не переходим. И вообще, вам не кажется, что вы адресом ошиблись?
– Я просил не хамить. Не люблю повторяться, – Собакин вдруг повел плечами и…
…без замаха долбанул мне в лицо тыльной стороной кулака.
Шлеп! Получилось весьма увесисто: я опрокинулся вместе со стулом и на миг утратил способность к мироощущению. Во мгле передо мной рассыпались снопы белых искр, какие-то расплывчатые багровые протуберанцы плавали и набухали…
Спустя секунду я услышал звук оплеухи и болезненное «Ай!», завершившееся глухим стуком. Друг не бросил в беде, заступаться полез. Зря, друг. У такого бугая шибко не забалуешь.
Помотав головой, я кое-как восстановил функции восприятия и ощупал лицо. Нос цел, но «очки» обеспечены. Я очень не люблю Собакиных. Никогда ранее не встречал их, но теперь знаю: это плохая фамилия.
Люда сидел на полу и прикрывал голову руками.
– Ну что, голуби? Будем общаться, или мне придется постоянно лечить вас от хамства?
Ага, с Андреем Ивановичем знаком, «голуби» – это его.
– Общаться, – не раздумывая, решил я.
– Ну и ладно, – одобрил Собакин. – Приведи себя в порядок, прокатимся.
– Куда? – осторожно поинтересовался я, наблюдая за могучими кулаками гостя.
– В отдел. Да ты не дрейфь, арестовывать я тебя пока не собираюсь. Просто надо перетолковать по теме. И бить тоже больше не буду. Веди себя культурно – и обойдемся без этого…
По дороге в отдел Собакин доходчиво объяснил мне, почем за рыбу деньги и как бледно я буду выглядеть, если не проникнусь серьезностью ситуации.
– Андрей Иванович был мужиком. Сказал – сделал. То есть никаких писулек у нас на тебя нет, это ты правильно подметил…
Тут резонно было спросить, откуда, в таком случае, он знает мой оперативный псевдоним и вообще, почему в курсе, что есть такой сексот – Бубка.
Собакин намеренно выдержал
Я молчал. За год общения с Андреем Ивановичем кое-чего нахватался, представление о процессе имею.
Если такой опытный опер, как Исаев, говорит, что его скоро шлепнут, это не просто измышления пьяного ботаника. Значит, чуял, что обложили. Следили, по всей видимости, слушали-писали, «маяки» лепили. Да и шлепнули, скорее всего, свои же. С кем-то профиль не поделил или дорогу перешел. Это умозаключение на основе практического опыта: год назад он «принял» разом троих дилеров, за прекращение дела предлагали деньги – отказался, посадил всех троих. «Бароны» его не тронули, хотя имели все резоны. Потому что не по просто так, по своей инициативе, он куролесил, за ним, как он сказал, «люди стояли».
А сейчас – что называется, на ровном месте, без всяких громких арестов и прочих дел – и нате вам…
Однозначно – свои. Может быть, подмели вот под этого самого толстяка, что без раздумий пускает в ход кулаки. На похоронах, кстати, его не было…
– …но ты парень не дурак, сам прекрасно понимаешь… – Собакин, не дождавшись глупых вопросов, похоже, слегка меня зауважал. – Работать без оперативного прикрытия тебе будет сложно. Точнее, вообще никак не будет. Все по тебе известно, даже пасти тебя не надо. В любой момент возьмем с порошком и посадим.
– Что я должен буду делать?
– Ничего особенного. Как работал с Андреем Ивановичем, так и со мной будешь. Только теперь ты будешь не «на подписке», а «на доверии»…
Итак, мой оперативный статус изменился. Теперь я сексот на доверии. Прошу любить и жаловать…
В кабинете Андрея Ивановича все осталось по-прежнему. Собакин даже аксессуары на столе не поменял.
Невольно пришло на ум: быстро они… Человека только что не стало, а на его место тут же назначили другого. Обычно какое-то время проходит, выставляется вакансия, подыскивают кандидата…
Ну точно – свои. Может, вот этот самый толстяк его и…
– Садись, черти. – Собакин дал мне бумагу, тонкие фломастеры и офицерскую линейку.
– Чего чертить?
– Схему распространения.
– Эмм… Я думал, вы в курсе всего…
– Я в курсе всего. Но у меня есть одна мысль. Я хочу, чтобы ты подтвердил либо опроверг ее. Черти покрупнее, чтобы в фигурах писать можно было.
Начертил. В самом верху, посредине, большой круг (пустой), от него стрелка вниз, кружок поменьше – я, от меня куча стрелок к треугольникам. «Ноги», стало быть. Вот и вся схема. Зачем бумагу портить – непонятно.
Собакин взял фломастер, вписал в большой кружок «Анвар». Сбоку от моего кружка пририсовал прямоугольник, написал в нем «Зверев», соединил нас красной линией. Затем достал из кармана блокнот и, сверяясь с ним, аккуратно вписал в треугольники «погоняла» моих «ног». Пришлось ему дорисовывать два треугольника, я ненароком обсчитался (это новые «ноги», просто светить их не хотел, думал, про них никто не знает).
Закончив графические работы, Собакин спрятал блокнот, скрестил ручищи на груди и выжидающе уставился на меня.