Спектакль для избранных
Шрифт:
– Это горит мое сердце, Джой. Чувствуй, как горит мое сердце. – говорила она.
Джой несчетное количество раз слушала историю про ее разбитое сердце и каждый раз проникалась сочувствием, так что на фоне этой кровоточащей раны запах сигарет и правда казался таким незначительным, что о нем не стоило и упоминать.
Уже засыпая, Джой как наяву почувствовала призрачный запах своей старой комнаты, плач Ирэн и раздражающее мигание неоновой вывески за окном, которое пульсировало на закрытых веках. Она вздрогнула, как вздрагивают на границе бодрствования и сна, и, не особо противясь, скользнула в свой привычный кошмар, который раньше называла домом.
Сон всегда начинался с одного и того же места – Джой поднимается из метро после работы,
– Эй, красавица, куда ты так спешишь?
Джой проходит мимо высокого парня с дредами и золотыми коронками.
– Тебя что, не учили здороваться? – подхватил его приятель в красно-черной бандане.
– Я спешу. – бросает сквозь зубы девушка и ускоряет шаг.
– Поздороваться много времени не занимает, лапуля.
Маленький мальчик тычет Джой в бедро тонкой, как спица, палочкой. Джой вскрикивает и убегает под хохот за спиной, скрывается во дворе дома, который отдан под снос. Она пытается восстановить дыхание, облачка пара вырываются из пересохших губ и растворяются во влажном воздухе. Сквозь выбитые стекла виднеются оборванные обои, сломанные деревянные межкомнатные перегородки и висящие провода, обесточенные и безобидные, как беззубые собаки. За ней никто не пошел следом, так что Джой решает срезать путь до дома через это обветшалое заброшенное здание. Бомжи в нем не обитают – все они давно перебрались на заброшенную станцию метро, там безопаснее и теплее. Джой осторожно ступает по строительному мусору и уже почти доходит до выхода на противоположную сторону улицы, как вдруг слышит слабый стон в одной из комнат. Никакого призыва на помощь, лишь хриплый протяжный выдох. Джой идет на звук, не может не идти, словно невидимый магнит тянет ее, и сначала она видит красную туфлю на шпильке, затем ногу в порванном чулке, затем видит всю картину целиком и тихо охает.
– Ну наконец-то, Джой, я думала, ты никогда больше ко мне не придешь. – тихо смеется девушка в одной туфле, и тут на город обрушивается ливень.
Джой просыпается, глотая ртом воздух, сквозь закрытые веки ручьями текут слезы. Она боится открыть глаза, боится увидеть ту комнату на Ривер авеню, куда привела Ирэн в тот проклятый вечер. Боится увидеть Ирэн, сидящую на краешке ее кровати, дрожащую от немых рыданий. Боится услышать ее голос, ее обвиняющие вопросы «за что?» и «почему я?». Лишь спустя минуту Джой начинает верить в то, что это был всего лишь сон, и нет уже прежнего мира, и не осталось никаких вопросов, да и с Ирэн они разминулись во время Разделения и никогда больше не увидятся. Джой прижимает к себе Полли, гладит ее большие уши и крепко пришитые глазки-пуговки, затем, не вставая, проскальзывает под покрывало и тут же засыпает. На этот раз без сновидений.
ГЛАВА 3
– Я вас помню, вы приносили еду на прошлой неделе. У вас графики меняются, да? На этой неделе еду приносит новенький.
Джой бодро шагает по безлюдному коридору за охранником.
– Я люблю вторники, люблю смену обстановки. Мы всегда ходим какими-то новыми дорогами, вы боитесь, что я запомню, как мы пришли, и сбегу? Так вот, я не сбегу, потому что начинаю путаться уже после пятого поворота, так что если вы думаете, что у меня супер память, то это вообще не так.
Охранник открывает дверь в крошечную комнату, включает флуоресцентную лампу и выходит. Джой окидывает унылым взглядом длинный стол с аккуратно сложенными рядами холщовой одежды, старую швейную машинку и швейные принадлежности. Каждый вторник ее приводят в мастерскую, где она чинит порвавшиеся вещи, ушивает халаты и рубашки.
– Когда-то я была уважаемой швеей! – как всегда по вторникам, кричит она через дверь охраннику. – Ко мне записывались самые богатые и знаменитые дамы ближайших городов, чтобы я подогнала им платья и сшила юбки на званый ужин.
С десяток порванных халатов, что же с ними такое делают? Джой представляет, как соседи по кондоминиуму в отчаянье рвут холщовую ткань, из последних сил сдерживаясь, чтобы не выбежать в коридор, в лапы охраны.
– Раньше меня просили определить качество шелка и кашемира, а эти холщовые тряпки снились в страшных снах, – бормочет Джой, заштопывая дыру в кармане.
Во времена старого режима Джой поступил заказ. Все как всегда – чтобы было красиво, но как это выглядит, описать невозможно. Джой понимающе улыбнулась и сшила воздушную юбку из белоснежного тюля. Тканевое воплощение зефирного торта. Невесомая, прекрасная и совершенно непрактичная. В довершении к этой вопиющей возмутительной женственности Джой украсила юбку импровизированным цветком, сложенным из павлиньих перьев. Весь цех ахнул, а через месяц эта юбка красовалась на обложке журнала мод. Это и стало ее пропуском в мир подиума. В какой-то степени, эта юбка и послужила причиной того, что сейчас Джой ютится в каморке огромного кондоминиума и распарывает грубый шов на спине рубашки, чтобы немного ее ушить.
– Тебя ждет огромный мир за стенами «Комильфо», – беззлобно говорили ей коллеги по работе.
Джой знала, что это правда – она много старалась, чтобы стать профессионалом.
Джой перебирала халаты с вышитыми на спине номерами квартир. На несколько секунд ее охватила паника – неужели случилось страшное и все-таки они теперь в разных зданиях? Но вот в руки попадает халат с цифрой 61, и Джой облегченно прижимает его к груди. Торопливо проверяет правый карман – пусто. В левом кармане, в пыльном углу она подцепляет ногтем крошечную таблетку. Если не знать, что она там есть, то маленький шарик с легкостью можно принять за крошечный клубок ниток или свалявшуюся пыль. Стараясь не выдать себя, привычным движением Джой делает вид, что поправляет лямку лифчика и прячет таблетку в правую чашечку.
Вечером, вернувшись в квартиру, Джой расстегивает молнию на животе Полли и поглубже прячет таблетку в упругий синтепон, к остальным белым шайбочкам с выдавленной луной в середине.
С момента Распределения Джой нашла уже пару десятков таблеток, и в последние месяцы в халате с номером 61 она нашла всего три. Это значило лишь то, что дела у Марка стали хуже.
ГЛАВА 4
Ранним утром, задолго до включения динамиков, из квартиры напротив стали выносить коробки с вещами. Джой знает, что ее сосед уже не вернется, это было ясно в ту самую минуту, когда охранники увели его из коридора под испуганные взгляды из приоткрытых дверей квартир. Джой тревожно переминается с ноги на ногу у двери и пытается по звукам определить, что происходит – вот короткие бестелесные хлопки – это книги летят в коробку. Протяжный резкий шорох – коробку тащат к двери. Почти беззвучные падающие пыльные облака – постельное белье, которое скидывают на пол. Пара звуков, в которые уложилась вся жизнь человека. Насколько Джой могла вспомнить, из ее блока еще ни разу никого не выселяли. «А вдруг он умер?» – проносится нежеланная мысль, и страх облизывает желудок. Джой пытается отогнать это предположение.
– Я знаю, что это возможно, – шепчет она Полли. – Но кошмарить себя такими мыслями – совершенно дурацкая затея.
Десять минут – и квартира чиста. Щелкает ключ в двери, две пары ног в армейских ботинках удаляются в сторону одного из лифтов.
– Не волнуйся, с нами такого не будет. Я не дам нас в обиду. – Джой возвращается в постель и задумчиво смотрит в потолок, пока первый гудок автомобиля на шумном перекрестке не вырывает ее из призрачных воспоминаний.
#
В то утро Джой проснулась от запаха гари. Ее первой мыслью было схватить паспорт и пустую бутылку из-под ликера, в которой она прятала деньги и выпрыгнуть прямо со второго этажа в клумбу с чахлыми цветами.