Спенсервиль
Шрифт:
Энни чувствовала себя сейчас несколько виноватой из-за того, что когда-то ей нравились подобные садистско-сексуальные отношения с Клиффом, а еще из-за того, что она до сих пор могла вспоминать эти отношения или видеть их во сне, не испытывая при этом ни отвращения, ни содрогания. Совсем даже наоборот – как сейчас, когда она проснулась после этого сна с ощущением влажности в паху. Надо забыть об этом сне и о подобных мыслях, забыть раз и навсегда, подумала она.
Она взглянула на стоявшие рядом с кроватью часы. 5 часов 16 минут утра.
– Сержант Блэйк. Слушаю вас, миссис Бакстер.
Она знала, что когда звонит в полицию, то номер звонящего, его имя и адрес высвечиваются автоматически на каком-то экране, и ей это очень не нравилось. Клифф по большей части не приемлил всевозможные технические новинки и изобретения, однако он интуитивно чувствовал те возможности, которые открывали самые зловещие приспособления в духе Оруэлла, и охотно оснащал ими полицию Спенсервиля, которая во всем остальном оставалась на уровне каменного века.
– У вас все в порядке, миссис Бакстер?
– Да. Я просто хотела бы поговорить с мужем.
– Э-э… его сейчас нет, он на патрулировании.
– Ну хорошо, я позвоню ему в машину. Спасибо.
– Погодите немного, может быть, он… Мне недавно не удалось с ним связаться. Из-за грозы, наверное. Я постараюсь вызвать его по радио и передам, чтобы он позвонил вам. А мы вам чем-нибудь можем быть полезны?
– Нет, вы и так много делаете. – Энни нажала на рычаг и тут же набрала номер машины Клиффа. После четырех гудков записанный на автомат голос ответил ей, что звонок не проходит. Она повесила трубку и спустилась в полуподвальный этаж. Половину его занимала прачечная, а вторую половину – комната Клиффа, застеленная коврами и отделанная сосновыми панелями. Клифф любил, демонстрируя гостям дом, показывать в сторону прачечной и говорить: «Ее кабинет», а потом тыкать пальцем в сторону своей комнаты и добавлять: «А это мой».
Она вошла в его кабинет и включила свет. Со стен на нее смотрела стеклянными глазами дюжина звериных голов, на их мордах застыло подобие улыбки, как будто они были счастливы, что их убил не кто-нибудь, а сам Клифф Бакстер. То ли таксидермист, то ли ее муж, но кто-то из них явно страдал мрачным чувством юмора: а может быть, и тот и другой вместе.
На полке щелкнуло и заговорило полицейское радио – одна из патрульных машин переговаривалась с участком. Их разговор был слышен ясно и отчетливо, гроза почти не мешала. Никаких упоминаний о Бакстере со стороны сержанта Блэйка Энни не услышала.
Она в задумчивости посмотрела на прикрепленный к стене стеллаж с оружием. Здесь было около дюжины ружей и дробовиков, соединенных между собой проволочным тросом, конец которого был пропущен через металлическую скобу, завязан петлей и заперт на массивный висячий замок.
Энни зашла в домашнюю мастерскую, взяла ножовку по металлу и вернулась к стеллажу с оружием. Она натянула трос потуже и принялась перепиливать его. Проволока поддалась, потом переломилась,
Энни повесила дробовик на плечо и поднялась по лестнице на кухню. Тут она положила двустволку на кухонный стол и налила себе еще стакан чаю со льдом.
Телефон на стене зазвонил, и она сняла трубку:
– Да?
– Привет, малышка. Ты меня искала?
– Да.
– Ну, что там у тебя стряслось, красавица?
По легкому потрескиванию в трубке она поняла, что он звонит из машины.
– Я не могла заснуть, – ответила она.
– Черт возьми, пора уже вставать и приниматься за дела. Что там у нас на завтрак?
– Я думала, что ты позавтракаешь по дороге в закусочной, – сказала она и добавила: – Там ведь лучше готовят, чем я.
– С чего это ты взяла?
– Ты сам так говоришь. И твоя мать.
Он расхохотался.
– Послушай, я в пяти минутах от дома. Ставь кофе.
– Где ты был ночью?
Наступила пауза, длившаяся не больше чем полсекунды, потом он ответил:
– Я не желаю выслушивать подобные вопросы. Ни от тебя, ни от кого другого. – И повесил трубку.
Она села за стоявший на кухне стол и положила дробовик себе на колени. Потом отпила немного чаю и стала ждать.
Минуты тянулись медленно.
– Так, значит, миссис Бакстер, – проговорила она, – вы решили, что в дом кто-то залез?
– Да, – ответила она, – совершенно верно.
– Но следов взлома нет, мадам; и, кроме того, вы знали, что муж уже едет домой. К тому же, мадам, вам пришлось перерезать проволоку, а это можно было сделать только заранее, до того как вы услышали шум у двери. Похоже, что вы все подготовили, устроили засаду и поджидали его.
– Чепуха. Я любила мужа. Его все любили.
– Ну, лично я не знаю никого, кто бы его любил. И уж меньше всех могли его любить вы.
Энни мрачно усмехнулась.
– Совершенно верно. Я его поджидала и разнесла этого борова так, что от него только клочья полетели. Ну и что?
Энни подумала о Ките Лондри, о том, что он, может быть, мертв и лежит сейчас в похоронном бюро Гиббса. «Простите, миссис Бакстер, это зал номер два, тут лежит некий мистер Лондри. А мистер Бакстер в зале номер один, мадам».
Но что, если Кит жив? Это бы что-нибудь меняло? Пожалуй, лучше не торопиться и выяснить все наверняка. И как быть с Томом и Венди? Клифф ведь все-таки их отец. Она заколебалась в нерешительности и подумала, а не положить ли ей двустволку на место, обратно в подвал; она бы и положила, но только он ведь все равно увидит перепиленную проволоку и поймет, в чем тут дело.
По гравийной дорожке к дому подъехала полицейская машина. Энни услышала, как открылась и захлопнулась дверца, потом послышались приближавшиеся к крыльцу шаги, и наконец в окно задней двери она увидела, как он вставляет ключ в замок.