Sperare
Шрифт:
– Капитан, на протяжении двух недель, они кололи ей наркотическое вещество, насколько я знаю, в несколько раз превышая допустимую для жизни норму. Даже сам факт, того что она жива уже является чудом...
Дальше я слушать не стала, просто потеряв сознание.
Светло зеленые стены, маленькая тумбочка у двуспальной кровати, зеркало около выдвижного шкафа, рядом с дверью ведущую в ванну стоит мой чемодан с вещами и маленький кейс с вакциной, больше в комнате ни чего нет.
Меня
Повернувшись к чемодану, присела возле него на корточки. Щелкнули замки и предоставили мне внутреннее наполнение моего чемодана. Черный терма-костюм все еще был на мне, но он скорее походит на нижнее белье и ходить в нем будет не прилично. Наверно этот костюм единственный плюс моего пребывания на "идеальной планете". Из чемодана были извлечены мягкие темно серые обтягивающие брюки, водолазку и темные ботинки без каблука.
Одевшись, я вышка из каюты. Сразу около двери стоял высокий мужчин
– Капитан Ольхова, я рядовой вашей части корабля Купров.
– Встав по стойке, смирно представился мерамовец.
Так, на каком корабле нахожусь, определилась, сейчас бы узнать, как я здесь очутилась.
– Где я могу найти капитана Семеста?
– Купров замялся на мгновение, а потом ответил:
– Капитан, приказал следить, чтобы вам не стало хуже. И я не уверен, что вы достаточно оправились, чтобы идти к «сердцу» корабля.
– И чем же я, по-вашему, болею?!
– Мужчина засмущался, и, потупив взор ответил:
– Вам длительное время кололи наркотические средства, и... мм.... Скажем так, не каждый человек останется после этого в здравом уме...
– Что?!
– Выкрикнула я, полностью сраженная таким предположением.
– Капитан Ольхова, я не в коем случаи, не возьмусь утверждать, это на все сто процентов. Но процент, что вы остались в своем уме очень низок...
– Если я сейчас ему врежу, то он точно убедится в том, что я сошла с ума, и таким образом у меня проявляется агрессия, но и оставить это я так просто не могу.
– Веди меня в «сердце» корабля.
– Взяв эмоций под контроль, сухо приказала я.
– Возражения не принимаются рядовой Купров.
– И мужчине пришлось, подчинится.
Строение корабля было стандартным для военного, может только чуть больше. Экипаж корабля, который попадался нам по пути, не имел знаков отличия и военной формы. Простая удобная одежда разных цветов и покроя.
– Вы практикуете свободную форму одежды?
– Спросила я у своего провожатого.
– Капитан Семест, считает, что это не обязательно. Своих подчиненных и их звания он знает и так, а если кого-то захватят в плен, то захватчики
– Я была вынуждена признать резонность данного положения. Ведь, подобрав команду, я не могла сказать, кто они по званию.
– Капитан Гвор разделял его мнение. Но если вы предпочитаете, чтобы мы носили форму, мы будем носить.
– Думаю, я соглашусь с капитаном Семестом.
– Дальше мы шли молча, но не долго.
Из «сердца» выполнялось управление всем кораблем. Если на других кораблях место пилотов и капитана, а также наводчиков и навигаторов находилось спереди корабля, то тут местоположение у него было в самом центре корабля. Около бортовых компьютеров сидели пилоты, места наводчиков пустовали, но я не сомневалась, что они, где-то рядом. В середине помещения, на возвышение разделенные стыковой полосой, разделяющей корабль на две части, стояли капитанские кресла. Одно из них, пустовало, на другом же сидел человек, который снился мне каждую ночь, который оказался капитаном Семестом. Какие еще сюрпризы приготовит мне жизнь? Рядом с Берсом стоял мужчина, которого я вчера не узнала - это был Марш, пилот моей половины корабля, как он сказал при встрече в "Полете".
Повернувшись, Берс увидел меня и поднялся с кресла.
– Добро пожаловать на борт, Лина.
– Он мне обворожительно улыбнулся. От его улыбки стало на душе теплее. Но гордость доминировала над всеми остальными чувствами.
– Капитан Семест, я благодарна вам, что вы вытащили меня с той планеты (название я так и не узнала), долг жизни можете считать закрытым, но вроде я не давала вам разрешение называть меня сокращенным именем, для вас я по-прежнему капитан Ольхова.
– Капитан грустно улыбнулся, а Марш откровенно рассмеялся. Но встретившись с моим взглядом, тут же извинился.
– Прошу прошение капитан Ольхова, просто очень необычно, чтобы супруги называли друг друга по званиям.
– Моя челюсть тут же отвалилась. Какие супруги?! Почему я не в курсе, что я замужем?! А я давно замужем? Посмотрев на Берса, уже собиралась сказать ему все, что я о нем думаю, не взирая, на то, что все, кто были в сердце корабля, взирали на нас и явно ожидали продолжения комедией, но двери разъехались, пропуская внутрь Поля.
– Лина! – Мой бывший пилот, подбежав, сгреб меня в свои объятья. – Аделина, я так за тебя волновался!
– Поль, Поль, успокойся. – Попыталась я вырваться из захвата бывшего друга. Но безуспешно, тогда я попробовала другой способ. – Клериас Поль! Немедленно отпустите меня и объясните, почему вы сейчас находитесь на этом корабле, тогда, когда лайнер остался без первого пилота?!
– Как была жестокой, так и осталась. – Отпуская меня, грустно произнес Поль. И уже обращаясь к Берсу:
– Капитан Семест, можно попросить вас поднять заслон? Я бы хотел поговорить с Аделиной без лишних свидетелей. – Мерамовец согласно кивнул и вокруг возвышения, на котором стояла я Поль и Берс, поднялась прозрачная стена, отрезая нас от остальной части «сердца».