Спираль эпох. Книга первая. Тяжёлое пробуждение
Шрифт:
«Благодарные жители» в лице главы гильдии рыботорговцев, отвечавшей за всю (и естественно не только рыбную) торговлю в Нижнем городе, одарили «мужес… смелую спасительницу» не только словами восхищения, но и вполне себе увесистым мешком монет. Безусловно, любой, кто хоть сколько-нибудь знал тучного гильденмейстера, мог с уверенностью утверждать, что под верхней горкой серебра скрывалась основная масса из медяков, но сумма по всему выходила приличная. И другого места, где в нижней части Поста можно было бы подрезать такие денежки за один вечер, Джигги не знал. Конечно, можно было бы устроить рейд по рынку – опасно, но точно не так безумно, как то, что Джигги собирался сделать сейчас. Но после появления проклятущей ящерицы никто не решился вернуться к торговле в тот же день. «Как обычно – везёт как утопленнику!». А деньги нужны были уже завтра утром. Иначе Рагнар, раздери его тёмные боги, отрубит Джигги обе руки в назидание. Даже по меркам суровых законов изнанки Нижнего города северянин отличался жестокостью, прытью и настойчивостью медведя-шатуна, решившего во что бы то ни стало подкрепиться незадачливым путешественником. По уровню развития и общей красоте главарь одной из местных шаек, конечно, медведю уступал, но в лицо ему это мог сказать разве что здешний гильденмейстер, регулярно
Время для размышлений подошло к концу. Пришла пора делать дело, как бы ему не хотелось обратного. Нацепив на косматую рыжую голову капюшон, Джигги поднялся с места. Ход в это респектабельное заведение ему теперь будет заказан. Невелика потеря, но в другие его вряд ли пустят, а значит заливать глаза придётся как-то иначе. Мысли о джине заставили парня поёжиться – с детства этот мерзкий запах ничего, кроме отвращения, у него не вызывал. Ступая мягко, не привлекая до поры лишнего внимания, вор поравнялся с внешним кольцом обожателей. Несмотря на свои размеры, женщина, которой предстояло стать спасительницей рук, а вместе с ними и жизни Джигги, удивительным образом казалась привлекательной. Не было в ней ни болезненной худобы, что по понятным причинам встречается сплошь и рядом в бедных районах, ни излишней пышности раздобревших представителей успешного торгового сословия. Здоровенная, но подтянутая, дикая повадками, но весёлая нравом, она собрала вокруг себя толпу обожателей из местных мужиков самого разного пошиба. Те, что попроще да послабее, выглядывали из-за спин своих более основательных товарищей. В деле завоевания внимания героини не было место для дружбы. «Как мухи на говно, только те посмелее – они до вожделенной кучи хотя бы долетают, а не вьются всем скопом вокруг».
Размеры Джигги не позволили бы ему занять честное место в первых рядах, но это в его планы и не входило. Мало кто знает, как реагировать на наглость, если она случается слишком неожиданно. С ходу определив «слабые места» в толпе, где тела толпящихся позволяют протиснуться между ними, Джигги обрисовал в голове маршрут, по обыкновению трижды вдохнул и выдохнул и отдался «потоку». Задний ряд он проскользнул, кажется, даже никого не задев. Средний – легко продравшись между мясником и кожевником. Ему повезло – «заходил» он под правильным углом с нужной стороны. Как раз по левую руку от кузнеца. Легко подтолкнув того корпусом, вор вызвал нужную реакцию. Тяжеленная ручина опустилась ему на спину, машинально отвечая на нарочно проявленную неосторожность. Кузнец, сам того не подозревая, толкнул Джигги в нужном направлении. Конечно, несмотря на всю силищу в руках усатого детины, что не один год орудовал молотом и щипцами всего в полутора кварталах отсюда, Джигги мог бы удержать равновесие, если бы хотел. Но вместо этого он влетел прямо в сидевшую на стуле северянку. Не лучшее положение, если ты собираешься стать её ухажёром и лучше не придумаешь для других, более тёмных задач. Заготовленное в рукаве лезвие не понадобилось. Пока парень двигался к цели, он успел понять, что она не стала привязывать кошель к поясу, а просто поставила рядом с собой. Северянка заржала и могучей ручищей столкнула с себя незадачливого кавалера. Толпа прихлебателей присоединилась к смеху в едином лизоблюдском порыве. Внутренне Джигги тоже хохотал, но от восторга. Он полз на четвереньках через ноги воздыхателей с призом, надёжно закреплённом на специальном крючочке на жилете. Вор ликовал – всё прошло настолько гладко, что так просто не бывает. Похоже, удача наконец-то повернулась к нему правильной частью тела. Джигги даже позволил себе пару сторонних мыслей, фактически вынырнув из состояния «потока» – особого момента во время работы, когда максимально обостряются концентрация, реакция и внимание, и в то же время все действия ты совершаешь как будто бы по наитию, минуя долгие моменты обдумывания. «Штаны у неё из такой плотной шерсти, что в летний сезон у неё в них всё преет. Вот чего она на рынке делала небось.»
Размышления его резко прервались, только на этот раз причиной тому послужил не шум, а его отсутствие. Несмотря на относительно молодой возраст – парню едва исполнилось 23 года – Джигги был опытным вором и понимал, что означает всеобщее резкое молчание. Для него – неприятности. Он чётко осознавал, что именно последует дальше. А также тот факт, что, несмотря на общее тугодумие и обилие выпитого, долго гадать, куда делся заветный кошель, толпе не придётся. А значит можно начинать бежать до того, как раздастся… Вопль, больше приличествующий разъярённой медведице, нежели девушке человеческого (наверное) происхождения, пронёсся по заведению и послужил дополнительным стимулом для Джигги – тот пустился наутёк со всей прытью, на какую был способен. Тем временем удача преподнесла вору ещё пару сюрпризов. На улице поднялся такой сильный ветер, что сдвинуть дверь с первого раза у Джигги не получилось. Эта тяжеленная дрянь даже при спокойной погоде не всегда просто давалась тщедушному вору, теперь же, в компании с ветром, и вовсе отказывалась подчиняться, точно закрытая на засов. Парень толкнул её изо всех сил, но та подалась лишь на палец и вновь захлопнулась. К этому моменту шансы улизнусь, не встретившись лицом к лицу с недовольными земляками, растаяли. Разгорячённые пивом и желанием проявить себя перед новым объектом обожания мужчины проявляли чудеса удали, так не свойственные им в обычные дни. Как ни странно, первым его настиг кузнец. Видимо, служба в городском ополчении сказывается на дисциплине и реакции, а забытые за годы инстинкты просыпаются сами по себе. Двигаясь с удивительной для своих размеров скоростью, усатый здоровяк вплотную сблизился с посмевшим обворовать дикую гостью мерзким воришкой, но тот неожиданно пропал из виду, а затем кузнец почему-то полетел головой вперёд.
Старый приём, что Джигги выучил случайно, ещё во времена, когда он был самым мелким из всех детей на грязных улицах худшей части Нижнего города. Броситься в ноги набравшему ход оппоненту так, чтобы тот не успел среагировать. Пускай ты получишь по рёбрам, но всего один раз и только по рёбрам, а они прочнее, например, челюсти или шеи. Кузнец на полной скорости влетел в Джигги и полетел дальше, воткнувшись носом в проклятую дверь. Удивительно, но его веса хватило, чтобы она распахнулась. Джигги
Вор, не знающий всех возможных путей отступления, проживёт не дольше второго-третьего дела, и то если повезёт. Джигги прекрасно знал, куда и зачем следует бежать в этой части города. С выстланной рассохшимися досками улицы он свернул на уходящий в сторону проулок и ловко пропрыгал по давно знакомым ему камням. Погоня свернула за ним, но первый же увалень – неказистый сынуля Ровина, который не в пример отцу успел отрастить на личике лишь комичную редкую поросль, грохнулся на третьем шаге, не видя в потёмках, куда наступает, а за ним посыпались двое других, что успели понять, куда побежал вор. Джигги даже не надо было оборачиваться. По одним только звукам он понял, что всё прошло как ожидалось.
А вот чего он никак не ждал, так это услышать ещё один рёв разъярённой медведицы. Настолько не ждал, что нарушил одно из важнейших правил погони – замедлил шаг и обернулся. Перемахнув через груду полупьяных ухажёров, мехожопая мчалась за ним со своей стальной оглоблей в руках так, точно всю жизнь на равных соревновалась в скорости с лошадями. Джигги пришёл в себя и дал дёру с утроенной прытью, забыв о распределении сил на оставшуюся часть пути. Северянка умела производить впечатление. Вор трижды менял направление, ловко петляя по бесконечной паутине переулков и сквозных дворов. Мехожопая, будь она помедленнее, давно потеряла бы его из виду. Но тварь бежала как духами ветра поцелованная и, к ужасу Джигги, нагоняла. Он и думать забыл о каком-то чётком плане побега и просто мчался, успевая заворачивать там, где подсказывали инстинкты. Выбежав на ещё одну большую дощатую улицу, Джигги припустил направо, изо всех сил стараясь сохранить дыхание ровным. Выходило у него не очень – к сумасшедшей погоне прибавился страх. Улицы в столь поздний час привычно были пустыми. Люди в этой части города с приходом темноты стараются сидеть по домам или в крайнем случае по местам совместного увеселения. Хозяева таких мест щедро платят шайкам за то, чтобы те не трогали клиентов хотя бы в непосредственной близости от их дверей.
Джигги услышал за спиной резкий выдох и лишь каким-то чудом сообразил броситься в сторону. Через секунду в доски на том месте, где он только что находился, врезалась острая стальная махина. Взвизгнув, Джигги бросился наутёк со всех ног, практически не разбирая дороги. Которая, в свою очередь, привела его на рыбный рынок – центральное место всего Нижнего города. Продавалась там отнюдь не только рыба, но название сохранилось со старых дней. Рынок отделял более благополучную часть Нижнего города от менее благополучной, из которой он только что выскочил. Трижды проклятая всеми подземными богами мехожопая гналась за ним, быстро сокращая расстояние. Длиннющие ноги северянки двигались с завидной прытью, а свою оглоблю она держала в руках точно прутик. Сознание Джигги было полностью занято страхом за собственную шкуру, но инстинкты никуда не делись и подсказали ему использовать своё главное преимущество – ловкость. Он добежал до одного из рядов и попытался перемахнуть через прилавок, используя руку как упор.
Несколькими часами ранее торговка, что привычно стояла за этим прилавком Рыбного рынка, была напугана не меньше, чем незадачливый воришка, о существовании которого она и не подозревала. Зато она знала, что виверны и кобольды – персонажи детских страшилок, а никак не реальные создания, и уж точно им нечего делать среди бела дня в густонаселённом городе. Потому, когда персонажи баек вдруг буднично вышли с одной из примыкающих к рынку улиц, она сделала то единственное, что приличествовало честной торговке рыбой (а надо отметить, что она была одной из немногих, кто в полной мере соответствовал имени рынка, чем в глубине души очень гордилась) в подобной ситуации – завопила, бросила улов мужа и со всей возможной скоростью понесла своё грузное тело подальше от напасти. Кобольды разбежались по рынку и принялись творить непотребства, виверна побрела к ближайшему прилавку с мясом, а торговцы бросились врассыпную. Когда неприятная оказия окончилась победой смелой северянки и здравого смысла над ожившими небылицами, торговка собрала нераспроданный улов, однако, пребывая в состоянии неспокойном и до глубины души возмущённом, протереть постылый прилавок от слизи она забыла и пошла вытаскивать муженька из кабака, где, по слухам, обосновались все окрестные мужики вместе с недавней спасительницей.
Не ожидая такого вопиющего непрофессионализма от кого-то из торговцев, Джигги не подумал о слизи, что обильно покрывала прилавок, и точно не ожидал, что опорная рука поедет по нему. Крякнув, незадачливый вор грохнулся брюхом на прилавок. «Отмыться от запаха рыбы теперь будет непросто, а другой одёжки-то и нет.» Джигги часто приходили в голову мысли, неуместные у той или иной ситуации. К счастью, они редко давали ему забыть о насущных проблемах. Вот и сейчас вор, не теряя ни секунды, перекатился и грохнулся по другую сторону от прилавка, не ведая, что из неё торчит гвоздик, на который хозяйка прилавка вешает корзинку. Кошель, с таким трудом добытый в таверне, зацепился за торчащую железяку, порвался и в целом сорвался с крючка. Монеты рассыпались по притоптанной земле, и Джигги издал протяжный стон. Схватив несколько ближайших кругляшков вперемешку с уличной грязью, он сунул их в нагрудный карман своего изрядно потрёпанного жилета. В этот момент прилавок развалился надвое, а кончик гигантского меча едва не задел его брюхо. Удар сопровождался смешком настолько зловещим, что Джигги впервые за много лет, а возможно и за всю сознательную жизнь, напрочь забыл про деньги. Выдавив из себя что-то среднее между стоном и хрипом, вор вскочил на начинавшие болеть ноги и вновь пустился наутёк. На руку он приземлился не вполне удачно, и та неприятно ныла. Не решаясь повторять трюк с прилавком, Джигги просто мчался между рядов, преодолев это расстояние быстрее любого из торговцев, что днём удирали здесь от виверны.