Список Ханны

Макомбер Дебби

— Я… Харви сказал, что на первой неделе ты заезжал каждый день.

Я не отрицал.

— Был дураком.

— Поможет ли, если я скажу, что очень сожалею? — Она закусила нижнюю губу.

Раньше я уже много раз видел, как она делала это, и всегда мне хотелось в этот момент поцеловать ее, чтобы успокоить. Сейчас я опустил глаза и стал рассматривать лежавшие на столе бумаги.

— Майкл, я сожалею.

Я поднял взгляд и увидел ее большие, умоляющие, устремленные на меня глаза. Я медленно выдохнул.

— Конечно,

сожалеешь.

— Поможет мое извинение?

— Нет.

— О…

Это затягивалось. Я пошел к двери, распахнул ее и, к своему немалому удивлению, увидел Линду и несколько человек персонала, которые стояли за дверью, слушая наш разговор. Они не ожидали, остолбенели и бросились врассыпную. В другой момент я бы расхохотался. Но не сегодня.

— Я помню Ханну, — вдруг сказала Мэйси.

Моя рука осталась на ручке двери. Я почувствовал, как во мне поднимается волна злости. Нечестно и неуместно сейчас упоминать о Ханне.

— Тебе лучше уйти, и немедленно.

Но она не тронулась с места.

— У меня совсем мало друзей. — Поколебавшись, она добавила: — То есть у меня много друзей, в общепринятом смысле, но это скорее знакомые. Я считала Ханну своим настоящим другом. Я любила в ней все. Как она смеялась! Ничто так не доставляло мне удовольствие. Я наслаждалась звуками ее голоса, отдала бы все, чтобы вновь услышать этот смех.

— Тебе пора уходить. — Я еле сдерживался, чтобы не выставить ее.

— Знаю. Ты прав, но я не могу так уйти.

— Позвать охрану?

— Ты можешь, но напоминаю, что Ларри — мой хороший приятель, он меня любит.

Она быстро брала верх, и меня возмущал ее шантаж. Уже открыл рот, чтобы сказать, что я могу позвать и кого-то другого, но не успел.

— Никто еще не любил меня так, как ты…

И это стало причиной, что ты сбежала от меня? Нет смысла разговаривать с ней.

— …только моя бабушка. Может быть, еще Харви. Хотя он никогда не признается в этом.

— Зачем ты мне все это говоришь?

— Твоя любовь напугала меня. Она меня подавляла, как и дружба Ханны. Я не чувствовала себя достойной.

— Ты сбежала и от нее?

— Нет.

Лгунья. Я не видел ее ни разу, только на похоронах.

— Не помню, чтобы ты навещала ее.

— Я не навещала, — призналась она. — Я не могла увидеть ее смертельно больной. Только не Ханну. Но я посылала ей разные вещи.

— Вещи?

— Я писала ей стихи, посылала открытки с моими кошками, сама их разрисовывала, связала ей носки. И шаль.

Я нахмурился, вспоминая. И вдруг вспомнил, как вызывали улыбку Ханны веселой расцветки носки и открытки с кошками даже в моменты, когда у нее не было сил и казалось невозможным чем-то ее порадовать. Получается, что Мэйси тогда поддерживала и меня, дарила мне последние улыбки Ханны.

Я повернулся к Мэйси и с трудом выговорил:

— Спасибо. Я тебе благодарен за это.

Она нетерпеливо передернула плечами, отмахиваясь от моей благодарности.

— Если ты не хочешь больше меня видеть, я понимаю. Я уйду, не сомневайся. Просто хотела просить тебя дать мне второй шанс.

— Чтобы ты снова могла от меня сбежать? При первом намеке на трудности исчезнуть? Оставить еще один проект в твоей жизни незавершенным? Нет, спасибо, Мэйси. Я усвоил урок.

Она печально склонила голову.

— Спасибо, что любил меня тот недолгий период, Майкл. Это для меня значит больше, чем ты думаешь.

И она пошла мимо меня к двери.

Не думая, я потянулся и дотронулся до ее руки. Меня охватило предчувствие, что, если сейчас дам ей уйти, я буду жалеть всю жизнь, что потерял ее.

Она взглянула на меня, и я увидел в ее глазах разгоравшийся огонек надежды. А в моих она смогла прочесть такую любовь, что, всхлипнув, бросилась в мои объятия, где ей и надлежало быть всегда. Я прижал ее к себе, мои руки нетерпеливо стали комкать и задирать вверх блузку на ее спине… Закрыв глаза, вдыхал ее запах, наслаждаясь ее близостью.

— Ты нужна мне, Мэйси, — пробормотал я, уткнувшись ей в плечо.

Ричи спрашивал, что хотела бы сейчас Ханна. И вот я получил ответ. Ханна знала, что я могу влюбиться в Мэйси, что она идеально подойдет мне, уравновесит, научит вновь радоваться жизни.

— Ты мне тоже нужен.

И наши губы слились во всепоглощающем поцелуе. Ее руки скользили по моим волосам, потом по спине. Теряя разум, я подумал, что можно сейчас, прямо в кабинете, отнести ее на кушетку и заняться с ней любовью… Хорошо, что я опомнился, благоразумие взяло верх. И когда наваждение немного схлынуло, я посчитал важным немедленно прояснить некоторые вещи.

— Когда мы поженимся, я не собираюсь жить в этом пряничном домике. У меня прекрасный дом и…

— Да… Но мы не можем бросить Харви. — Она отстранилась и откинулась назад, чтобы видеть мое лицо. — Знаешь, я выкрашу дом в любой цвет, какой ты захочешь, кроме белого.

— А мне нравится белый, — упрямился я, — но ты права в отношении Харви.

— Тогда в зеленый.

— Я не стану жить в зеленом доме.

— Дай шанс красно-белому, ты привыкнешь, и тебе понравится.

— Нет, никогда. — Должен же я хоть здесь проявить твердость.

— Ладно, выкрашу белым, но тебе самому не понравится и кошкам тоже. Кстати, они по тебе скучают.

— Конечно, и я даже знаю почему. Им понравилось спать у меня на груди и запускать в меня когти посреди ночи, чтобы послушать, как я вскрикну.