Сплетая рассвет
Шрифт:
«К завтрашнему утру?!» Я оглянулась и увидела, что все мастера напряглись. Они определенно были не менее шокированы, чем я, но никто не осмеливался подать голос, так что я тоже помалкивала.
– Леди Сарнай прибудет утром, чтобы определить, кто из портных останется для следующего раунда этого испытания. Не забывайте, что шаньсэнь, как и император, – унаследованный титул, часть нерушимой кровной линии военных лидеров Аланди. К леди Сарнай нужно обращаться «ваше высочество», это ясно? – Министр подождал, пока мы согласно забормочем в ответ. – Прекрасно.
Никакой гонг или колокол не прозвенел, но эти слова звучали как свобода для моих ушей. Я встала и потянулась за рулоном ткани и своим блокнотом для набросков. Остальные портные уже яростно придумывали дизайн, но я пока понятия не имела, что сделаю с шалью леди Сарнай.
Окружение в виде одиннадцати потных, яростно конкурирующих мужчин никоим образом меня не вдохновляло, поэтому я собрала материалы из ящиков и ушла из Зала Высшего Прилежания, чтобы найти себе место получше.
Глава 4
Моим новым домом служила тесная комнатка, по форме напоминавшая локоть, обставленная койкой и столом с тремя ножками, на котором и свечка вряд ли выстоит. На деревянном подоконнике стояла небольшая латунная миска с благовониями для молитв, на потолке висел бамбуковый фонарик, а в фарфоровом умывальнике тонула муха.
– По крайней мере, здесь чисто, – вслух произнесла я. – И мне не нужно ни с кем ее делить.
Впервые за неделю мне выдалась возможность побыть одной. Я прислонилась головой к расписной стене, чтобы пару секунд просто подышать воздухом, прежде чем задуматься о реальной причине, почему мне хотелось уединиться.
Медленно расстегнула пуговицы на рубашке. Все туловище пульсировало от боли. Моя грудь и так была плоской, но в целях предосторожности я обмотала ее льняными повязками, и после пяти дней в дороге мой дискомфорт достиг апогея. Не осмеливаясь снимать их, я просто окунула руки в миску с водой и смыла с себя пот.
Придется привыкнуть к боли.
Вновь застегнув рубашку, я высыпала вещи из узелка на кровать. Впервые вид моих инструментов не вдохновлял и не утешал. Тяжело вздохнула. Мне никак не расшить целую шаль к завтрашнему утру.
Но можно ее разукрасить.
Только я собралась порыться в вещах в поисках кистей, как на глаза попался сверток с подаренными отцом ножницами. Поддавшись любопытству, я развернула их и подняла к тусклому свету, отчего они заблестели. Ручки были тоньше и более изящными, чем у моих, но, помимо солнца и луны, выгравированных на концах лезвий, в них не было ничего особенного. Кроме того, запасные ножницы были мне ни к чему, поэтому я завернула их и спрятала под матрас.
– Куда подевались баночки с краской? – пробормотала я, копаясь в своих пожитках. – Неужели забыла их в зале?
Видимо, да. Застонав, я поковыляла обратно в Зал Высшего Прилежания, надеясь, что не встречу никого по пути, но тут меня подозвал какой-то старик.
Он был крупным и широким, но его пальцы выглядели тонкими и ловкими. Посмотрев на пояс, я убедилась, что это мой коллега-портной: он носил булавки и иглы, как генерал – медали. Я остановилась, чтобы поздороваться. Он не был одним из тех, кто спорил о моем мастерстве, – хотя бы это я знала.
– Ты, наверное, сын мастера Тамарина, – сказал старик. – Твое лицо самое узнаваемое. Ты едва выглядишь достаточно взрослым, чтобы отращивать бороду!
Он произнес это таким задорным голосом, что я не сдержалась и засмеялась.
– Вин Лонхай, – представился он. – Из провинции Бансай.
Имя было мне знакомо. Мастер Лонхай прославился благодаря пошиву мужских халатов; он одевал наиболее значимых ученых и верхний эшелон знати. Даже сшил халат для отца императора Ханюцзиня.
– Кетон Тамарин, – ответила я. – Из Порт-Кэмалана, что на юге Гансуня.
Лонхай улыбнулся. Его лицо было грубоватым и с глубокими морщинками, кожа загорела под солнцем, что довольно необычно для мастера-портного, а значит, он, как и я, был скромного происхождения. Но даже несмотря на это, его одежда была сшита из очень хорошего материала, а от самого старика слегка попахивало рисовым вином, замаскированным парфюмом с нотками сандалового дерева и лотоса.
– Ах, – сказал он. – Я так и думал, что ты с Юга. Полагаю, ты привез с собой амулеты для удачи и стойкости? Жена не выпускала меня из дома без арсенала талисманов. На столе мастера Иньди уже висит с дюжину!
Я сложила руки на трости.
– Я не верю в эти безделушки.
– И ты зовешь себя южанином?
– Порт-Кэмалан очень маленький, – кратко ответила я. – В нем нет места для магии.
Лонхай покачал головой.
– Может, в Порт-Кэмалане и нет, но теперь ты в императорском дворце. Вот увидишь, ты еще изменишь свое мнение. Особенно после того, как познакомишься с императорским лордом-чародеем.
Я подняла бровь. Мне мало что было известно о чародеях, не говоря уж о лордах, кроме того, что они встречались редко и кочевали из страны в страну. Мне они не казались подходящим выбором для должности верного советника, поэтому я не понимала, почему короли и императоры так их ценили.
Должно быть, Лонхай заметил скептическое выражение моего лица, так как сказал:
– Лорд-чародей консультирует императора по многим вопросам. Он годами служил его отцу, но при этом не постарел ни на день! Некоторые портные пытаются с ним подружиться – эти люди пойдут на что угодно ради победы.
– Разве использование магии не считается жульничеством?
– Скорее, нечестным преимуществом. Но жульничеством? – Лонхай посмеялся. – Думаешь, испытание императора должно проверить нас исключительно на мастерство?
Я пожала плечами. Всегда критически относилась к магии. Впрочем, как и к большинству вещей, которые не могла сшить иглой и нитью.
– А на что же еще?
– Тебе многому предстоит научиться, – по-доброму ответил он.
Мы вместе пошли в Зал Высшего Прилежания, огибая сад с извилистыми тропинками, соснами и сливами.