Сплошное свинство
Шрифт:
— Но пассажиры не только задумались о вечности… — угрюмо произнес Свин.
— Абсолютно верно! — согласился Чадов. — Они задумались еще и о том, как много возможностей попасть в Ее объятия подстерегает каждого из нас. До тех пор пока они не увидели тело девушки на асфальте, жизнь казалась им чем-то незыблемым, само собою разумеющимся. Работа, семья, дети, любовники, любовницы, вечерний ужин перед телевизором — все думают, что так будет продолжаться бесконечно долго. И вдруг — такой облом…
— Ну ладно, а при чем здесь мы? — спросил я, хотя уже начал понимать, куда клонит Чадов. —
— Смерть не делает холостых рейсов. Она пришла за девушкой — и Она должна была ее получить. Все равно, какой ценой. И тут очень кстати подвернулся страх пассажиров. Многие ведь не просто задумались — в их сердце проник страх. Они вспомнили про многочисленные сообщения о катастрофах, которые без конца крутят по телевизору. И они ощутили, что поезд, в котором они едут, — не более чем железная коробка. Сойди он с рельс — и они ничем не будут отличаться от этой девушки. При обычном раскладе эти страхи остались бы всего лишь страхами. Но в этот раз вами было нарушено течение Высших энергетических процессов. А планы Неба нельзя менять без последствий. Поэтому, как всегда в подобных случаях, случился катаклизм… Таким образом, вмешавшись в вещи, недоступные вашему пониманию, и захотев спасти одну жизнь, вы вызвали очень сильную катастрофу, в которой погибли многие. Кстати, эти террористы собирались провернуть свое дельце двумя днями позже. Но у обходчика произошли некоторые изменения в его сменном графике, и им пришлось подкорректировать свои планы…
— Черт… — пробормотал Свин, низко опустив рыло.
— Нет, чертом здесь и не пахнет, — возразил Гешко. — Наоборот, увидев приближающийся состав с цистернами, многие люди вспомнили о Боге. Если бы вы знали, сколько искренних молитв прозвучало за несколько секунд до взрыва… А сколько — после… При обычном течении жизни потребовалось бы открыть несколько семинарий, чтобы добиться такого результата…
— Но это еще не все, — с усмешкой сказал Чадов. — Главное — впереди. То, что вы сотворили в столовой, — та еще картинка. Но мы не будем вдаваться в морализаторство. Сейчас ведь в моде свободный секс — хоть слона в хобот, главное, чтобы слон был согласен.
— Мы выполняли свое задание, — с вызовом кашлянул Свин. — Нам было поручено защитить ребят из «Обломков кораблекрушения». Поэтому пришлось нейтрализовать источник возмущения путем… гм… соития с госпожой Троцкой. Увидев ее в неподобающем виде, узнав ее глубинные импульсы, читатели «Независимого Творчества» потеряли в нее веру.
— А ведь никто и не спорит, — по-бабьему замахал руками Гешко, — задачу вы выполнили, «Обломки» в безопасности, журналистка удовлетворена… Важно другое…
— Что именно? — буркнул Свин.
За окнами раздался особенно сильный порыв ветра. Покрывало, исполнявшее функцию занавески, приподнялось, словно флаг пиратского парусника, и вернулось на место лишь спустя несколько секунд.
— Очень скоро к Богу обратится еще больше людей, — произнес Чадов, накидывая на плечи кожаный жакет. — За это вам большое спасибо. Берите деньги, они ваши по праву.
— Ничего не понимаю, — начал я, но Свин резко перебил меня.
— Вы хотите сказать, что читатели «Независимого Творчества» все-таки послали импульсы Сгустку?
Эсэсовцы снова синхронно кивнули.
— Но почему?! Они же видели, что Троцкая писала неискренне, а «Обломки» — вполне приличная группа?
— Теперь они желают зла вовсе не «Обломкам», — произнес Чадов. — Они хотят убить вас двоих… и Троцкую. Еще кофе?..
Мы бежали по коридору. Точнее, Свин бежал, резво перебирая копытами, а я едва поспевал за ним. Мой офицер налетал на двери маленьким ураганом, с размаху открывал их ударом пятака и, убедившись, что комнаты пустые, спешил дальше.
— Подожди! — переводя дыхание, попросил его я. — Не так быстро, пожалуйста!
— У нас мало времени, — озабоченно пробормотал Свин. — У нас очень мало времени… Ну где же эта чертова рация?!
— Я найду рацию, только объясни, что мы должны делать?
— Надо как можно скорее вызвать вертолеты!
— А потом?
— А потом я побегу за Троцкой, а ты. готовь людей к эвакуации.
Я остановился, прислонившись рукой к стене. За последние несколько дней мне пришлось изрядно побегать. Да и сигареты сделали свое дело — сил совершенно не осталось. Приходилось выигрывать время разговорами.
— Кстати, я так и не понял, почему читатели сайта ополчились на Троцкую?
— Элементарно, — хрюкнул Свин, — кого и что в этой стране презирают больше всего?
— Политиков и участие в выборах? — предположил я.
— Тупеешь, — поморщился Свин и, наскакивая на очередную дверь, бросил: — Деньги и секс!
— Но у нас больше всех миллиардеров в мире! — возразил я. — Да и с сексом вроде проблем нет.
Комната, в которую вбежал Свин, оказалась пустой. Он покрутился на месте и, высунув рыло из-за дверного косяка, саркастично усмехнулся.
— Ага, как бы не так… Почитай газеты на досуге. Все богатые — бездушные сволочи, порядочный человек может быть только бедным. А секс… Наличие любовницы — самое серьезное основание для снятия прокурора с должности.
— Поэтому читатели сайта так взъерепенились, услышав признание Риммы?
— Да. У них ведь ни денег, ни секса. Только лавина мыслей в утружденной голове. Вот они и пульнули эту лавину Сгустку.
— И теперь вся их ненависть обрушится на нас?
— Да. И на Римму тоже. А поскольку мы в лагере, то достанется всем. Нет, не зря шторм разгулялся. Эсэсовцы, конечно, рады — любой экстрим заставляет людей думать о Боге. Но что придется пережить… Ладно, давай разделимся. Я пойду за Риммой, а ты ищи рацию.
— Ты уверен, что за Риммой лучше идти именно тебе?
— А почему это я не могу пойти? — подбоченился Свин.
— Ну, на улице такой армагедец… Вдруг тебя сдует в канаву… К тому же ты не станешь разговаривать с Риммой? Она ведь не в курсе всех наших дел.
Свин задумался, но потом решительно махнул головой:
— Нет уж, если переспал с женщиной — изволь позаботиться о ней. Доберусь как-нибудь, а потом загипнотизирую ее и велю идти за мной.
— Только не увлекайся.
— Ты о чем?