Спонсор на дороге не валяется
Шрифт:
Она отошла в сторону и долго о чем-то говорила с врачом, а вернулась уже с застиранным белым халатом.
– У тебя пять минут, – предупредила следовательница. – Только дурное это дело. Он хорошо и надолго в отключке, чуда не случится – ему тупо медикаменты не позволят прийти в себя. И не вздумай трогать его!
– Я не собираюсь туда идти, чтобы обнимашки устраивать! Я просто хочу его видеть!
В сущности, Вика и сама не знала, зачем ей это надо. Она не собиралась говорить с ним или задавать вопросы. Рина права, ответов не будет. Ей просто хотелось лично убедиться,
На тот свет Игорь и правда не отправился, но застыл в шаге от этого. Бледный от потери крови, измученный, обмотанный какими-то кровавыми пластиковыми трубками… Он казался уже мертвым, однако мониторы невозмутимо напоминали, что пациент стабилен.
– Во что же ты влез? – прошептала Вика.
Она чувствовала себя виноватой. Может, если бы она выслушала его тогда, поговорила, не стала так однозначно отказывать, с ним все было бы в порядке?..
«Нет, – твердо напомнила себе она. – Если бы все продолжилось, пострадало бы больше людей. Я, Сальери… Теперь к этому привлечена полиция. Они и в смерти Сони разберутся, и в том, что с ним случилось. Я здесь ни при чем!»
Совесть почти угомонилась. Почти. Легкий осадок остался.
Но его было недостаточно, чтобы заставить Вику позабыть о собственной безопасности и окунуться в омут с головой. Условно выражаясь, не ее это война. Она ни Соню не знала, ни Наташу. Даже если бы она реально хотела помочь им, она бы лишь путалась под ногами у полиции! Да и то, что произошло с Игорем, показывает, что это не детские забавы. Кто-то играет по-крупному.
– Я могу ожидать, что от тебя не будет проблем? – покосилась на нее Рина, когда девушка вернула халат.
– Можешь. Мне и самой проблемы не нужны, своих хватает.
– Каких?
– Тихо, не надо сразу думать, что я планирую свергать кровавую тиранию монархии в Великобритании! Я квартиру сейчас ищу, вот и все. Легальным путем!
– Тогда развлекайся, – расслабилась следовательница. – А в Великобритании делай что хочешь, не мой район!
Покидая больницу, Вика раздумывала, говорить ли о случившемся Сальери. Пожалуй, лучше не надо. У него ведь синдром обостренной справедливости! Он и из-за проститутки уличной когда-то нехилые разборки устроил… Нет, его лучше не посвящать. Да и самой забыть об этой не самой приятной истории.
Однако ее решимость забыть длилась недолго. До следующего телефонного звонка; номер оказался скрыт.
После недолгих колебаний Вика решила все-таки ответить:
– Да?..
– Виктория Сальери? – поинтересовался незнакомый, но достаточно приятный мужской голос.
– Она самая. А это, простите, кто?
– О, моя скромная персона для вас совершенно не важна. Я бы хотел поговорить с вами по поводу перспективной и очень хорошо оплачиваемой работы. Как вы смотрите на карьеру модели?
Верена понимала, насколько хрупка ее позиция в этом доме. Хорошо еще, что она перед приездом поднатаскать Стефана додумалась! Научила его преданно заглядывать в глаза, называть Марка «папой», обниматься, плакать, если что… Только это их спасало. А еще то, что Марк был явно
Как будто на льдине застряла! И не тонет, и двинуться никуда не может, и зависит от ненадежного льда. Верена надеялась, что уже к концу дня им удастся поговорить по душам, заглянуть друг другу в глаза, она возьмет его руку… Как-то так… Много ли одинокому мужчине нужно? Даже если у него и правда имеется невеста, то здесь ее точно нет. А тело-то его по вниманию скучает, оно ни о какой супружеской верности не осведомлено!
Такой была ставка. На деле же все оказалось совершенно иначе.
Во-первых, Марк не слишком умилялся при виде Стефана. Был приветлив с ним, это да, симпатизировал мальчику. Но не более. Создавалось ощущение, что он только теперь, спустя столько лет, понял, что это не его ребенок – чужая кровь. А ему хотелось своих… и не с Вереной.
Во-вторых, он не спешил ее прощать и сочувствовать по поводу предполагаемого вероломства Гюнтера. Он вообще на нее как на женщину не смотрел! Скорее как на мебель, незваную гостью в его доме, которая не раздражает, но и не радует.
Ну а в-третьих… рядом постоянно тусовалась Ева. И с этим нужно было мириться. Еще будучи его официальной супругой, Верена могла потребовать запереть эту психопатку, раз уж она в доме, а не в клинике. Но теперь это право осталось в прошлом. А девчонка получила больше свободы! Она преимущественно держалась у себя в комнате, но могла и побродить по дому.
Тихая, тонкая, белесая… призрак, а не человек! Иногда она оставалась незаметной до самого последнего момента, а потом движением выдавала свое присутствие. Верена пугалась, злилась, а сделать ничего не могла.
Да и ребенка рядом с этой сумасшедшей оставлять было страшно. Поэтому если Стефан хотел побыть в своей комнате, мать просто запирала его спальню снаружи. В остальное время она старалась присматривать за мальчиком сама либо оставляла его с Хельгой – баба мрачная, но хоть не убьет его, в отличие от Евы!
Еще одной проблемой, постоянно висящей у нее над душой, оставался Матиас Штайн. Почему нельзя было его убить сразу – она до сих пор не понимала, хотя Хильда и пыталась ей объяснить. Нет, логика в отложенном убийстве, может, и имеется. Но не с этим выродком! Он же изворотливый, как хорек! Что будет, если он освободится? Он уничтожит ее, на куски разорвет и прах по ветру развеет!
Поэтому Хильде она звонила стабильно два раза в день, но постоянно нарывалась на непробиваемое спокойствие.
– Не твое дело, когда он умрет. По этому поводу можешь не переживать.
– Но ты его еще не убила, так?
– Все под контролем. Меньше мне звони. Займись своими делами.
Если бы это было так просто! Верена уже перепробовала все известные ей ходы. Сначала одевалась как примерная жена, милая и кокетливая. Потом попробовала наряды откровеннее. Когда и это не вызвало никакой реакции, она пустила в ход «тяжелую артиллерию» – по ночам выходила из комнаты в одном белье, якобы за стаканом воды.