Шрифт:
Снег крупными хлопьями вальсировал за окном. Света с кружкой какао наблюдала за его танцем.
– Давно зима не приходила ровно по календарю. Может это знак?
Настроение пробуждалось вместе с внутренним ребёнком. Он звал выбежать на улицу и устроить битву снежками, но Света отмахнулась.
– Успеется. Да и куда мне, взрослой тётке? Пора готовиться к открытию кафе и первым гостям, а отдых… Как-нибудь в другой раз.
Отставила кружку, сложила мудру земли, соединив большой и безымянный пальцы и пробежалась рассеянным взглядом по рабочей кухне, словно заряжалась обстановкой.
В своём семейном кафе Света
Но… в реальности всё оказалось не настолько радужным и о проблемах напомнил шипящий звук струек воды.
Света вздохнула.
– Пап! Батарея опять плачет в три ручья, – крикнула она и схватила тубус с одноразовыми тряпками.
Отмотав три длинных ленты, выбежала из-за стойки и бухнулась на колени под неё же с другой стороны, чтобы замотать место прорыва и скорее собрать воду, пока ламинат, в очередной раз, как губка не впитал слишком много. И так весь перекорёжился, а кафе всего ничего полгода, на ремонт пока не заработали.
Колокольчик оповестил, что зашёл гость. Света заползла глубже под стойку, спрятавшись, как котёнок, и пожалела, что шкафчики слишком близко друг к другу, в узкую щель не получится просочиться, чтобы оказаться там, в спасительной кухонной зоне, а не здесь с мокрой тряпкой и…
– Вам помочь?
– Ох, ёж. – Света дёрнулась и стукнулась головой о стойку, а хотелось бы провалиться: в подвал, к мышам, крысам, затхлости, плесени.
“Точно! Надо сантехника вызвать и проверить: что если батареи прорывает из-за проблем снизу? Ну мало ли”. – Осознание вспыхнуло, как пламя в конфорке от спички и Света снова дёрнулась и опять ударилась головой.
– Ёлки обсыпавшиеся! – Потирала она ушиб и пятилась, выбираясь из укрытия.
– Надеюсь, это не ритуал приветствия посетителей? А то мне самому стало больно, – пошутил гость.
Чуть не случился третий удар, только уже на пол. Света, как отключилась с этим подвалом и забыла, что уже не одна. Не решившись встать и показаться во всей красе, поползла на четвереньках за стойку. Краем глаза отметила чёрные туфли, слегка заснеженные и джинсы классического кроя, они накрывали сверху ботинки.
“Не светит щиколотками, наверное, серьёзный мужчина”.
– Вы извините, я сейчас.
Она добралась до раковины, вцепилась в неё, чтобы подняться, суетливо поправила чёлку, чертыхнулась, сообразив, что сделала это грязной рукой. Нервы на пару с пульсом вытанцовывали еврейский танец 7:40, наращивая темп и даже прохладная вода не могла их остановить.
– Светик, что ж это… – Со второго этажа спускался отец.
– Вам помочь? – гость повторил предложение.
Света улыбнулась, хотела съязвить: “Вам так не терпится хоть кого-то сегодня спасти?” Но промолчала. Шутить она не умела да и опозориться второй раз перед незнакомцем не хотелось. А он и правда помог – вместе с отцом склонился над батареей, фонтанчиком поливающей пол. Пол её кухни! Её детища, к которому она шла десять лет, мечтая и перебирая книги, скупая курсы по бизнесу и собирая рецепты у бабушек: своих, друзей, коллег.
И вот она нарядная… Вот только пока не очень популярная… Света вытерла насухо руки и осмотрелась – это её личный способ медитаций, когда нервишки пошаливают. Она внутри буквы П из тёмно-синей столешницы. Коснулась её крайней точки и пальцем отправилась в путешествие. У стены посудомойка, шкаф подвесной, газовая колонка. В углу варочная панель. В верхней части буквы окно во двор, а на подоконнике микроволновка и мини-печь, кофеварка кокетничает с чайником. Ширины хватало, чтобы на прилегающей к окну второй части столешницы они с мамой не мешали друг другу, готовя завтраки, обеды и ужины. Завершалась П – почти барной стойкой. Той самой, о которую сегодня Света шишки набила. И там за ней пряталась батарея-вредительница.
“Ладно, раз гость такой неравнодушный, надо чашечкой кофе его отблагодарить. Интересно, какой он любит? Покрепче да погорячее, как мой папа?”
– Вот, – поставила Света две кружки на край столешницы, чтобы мужчинам удобно было дотянуться.
Папа тут же отхлебнул и поискал на седой голове очки. Но… видимо, спешил, оставил в комнате отдыха на втором этаже.
– Посвети-ка вот тут, – обратился он к незнакомцу. – Не слышно шипения? Может, там проржавело?
Борьба с батареей продолжилась, мужчины говорили на своём языке, а Света переключилась на кухонные заботы. Скоро двенадцать, постоянные гости пойдут, а у неё бульон одиноко попыхивает, просит закинуть овощей и мелко нарезанного, отваренного заранее, куриного мяса.
– Светик, а подай мне ключ на одиннадцать.
“Вот, папа, спасибо… Где ж я его найду-то?”
Хорошо незнакомец правильно считал её удивлённо приподнятые брови.
– Покажите, где ключи у вас, я сам выберу нужный.
Пришлось пустить его в святая святых, за стойку, закрытую от чужаков. Показать содержимое одного шкафчика, чертыхнуться, распахнуть другой. Света знала наизусть, где лежит кухонная утварь, а вот за хаотичным перемещением инструментов следить не успевала. Оказалось, они спрятались под раковиной. Наверное, протекала недавно. Незнакомец открыл коробку с отвёртками, гайками и ключами, порылся в ней, а Света уловила, как он иногда посматривал на неё.
– Хорошо выглядите! Ваш топ… ммм… пробуждает фантазию.
Ух! Свете показалось, что на голову высыпали раскалённые угли и они поскакали по телу, оставляя красные пятна стыда. Это ж как она забыла спрятать под фартуком домашнюю майку, напоминающую местами сыр маасдам? Всё этот потоп… Или среда вдруг переоделась в понедельник и решила оставить грязные пятна в настроении, так чтобы наверняка дать повод пореветь всласть перед сном?
Незнакомец, как ни в чём не бывало, вернулся к отцу, а Света постаралась сосредоточиться на зажарке для супа. Но… помешивая лук и морковь, наблюдала за гостем, отмечая, как он легко нашёл общий язык с её неразговорчивым и недоверчивым отцом. Как они искали подход к батарее, как стучали, возмущались, явно сдерживая рвущуюся нецензурную брань. У папы пунктик – при женщинах и детях ни-ни.