Спорим, мы поженимся ?
Шрифт:
— Теофиль Моранж, во!
— Теофиль Мора-анж, — повторил администратор, глядя в экран компьютера. — Ага-а. Да, это наш постоялец.
— Ну тогда забирайте!
— Эм. Наша гостиница не оказывает услугу «Доведи до номера», — с ярко выраженной иронией возразил парень.
— Вы серьёзно?! — я глянула на него с возмущением, но поняла, что да, серьёзно. Вздохнула: — Хоть ключ дайте.
Администратор глянул на меня снисходительно и взял Тео за запястье, показав мне синий силиконовый браслет в форме часов:
— Ключ. Номер
Мне даже указали направление — вежливо и любезно. Чёрт бы их побрал! Но делать нечего. Подхватив Тео под мышку, я поволокла это безжизненное тело к лифту. С некоторыми перипетиями мы добрались до номера шестнадцать, предварительно ещё поискав его, ибо нумерация доставляла. Приложив запястье француза к электронному замку, я с облегчением услышала негромкий клик. Дверь открылась.
Номер был небольшим и сделан явно для поклонников Святого Патрика. Зелёные тона радовали глаз (нет). На последнем издыхании я дотащила тело Тео до кровати и сбросила на неё. Кровать скрипнула. Тео всхрапнул. Я застонала, держась за спину. Да чтоб я когда-нибудь ещё... Да никогда в жизни! И вообще. Всё, домой на диванчик! Главное, не забыть тортик. Как говорят французы: apr`es l’effort le r'econfort.
*Поговорка. После усилия — награда.
Но, конечно же, свежо предание, а верится с трудом. Никуда я не ушла. Как может нормальная девушка уйти, оставив мужчину спать на кровати одетому и обутому? Правильно, никак. Поэтому, почесав свою девичью честь и самолюбие, вернулась к Тео. Стащив один кроссовок, порадовалась, что передо мной не русское пьяное тело, потому что по личному опыту жизни с моим батюшкой знала — русское пьяное тело обычно воняет не только перегаром, но и грязными носками. От тела французского несло сладким алкоголем и парфюмом с ярко выраженной ноткой сандала. Ну, ещё совсем чуть-чуть — туалетом.
Второй кроссовок полетел рядом с первым на пол, я поколебалась и принялась стаскивать с Тео джинсы. Зачем? Мог бы прекрасно выспаться и в штанах. Но «Ordnung muss sein». Была бы пижамка, я бы Тео в неё облачила. Однако ограничилась джинсами, заодно совместив приятное с полезным — полюбовалась на ровные мускулистые и немного волосатые мужские ноги. Ладно, ладно, не только на ноги. Я же девочка, а мы по природе любопытны и любим оценивать, сравнивать, фантазировать. Вот я и нафантазировалась вволю.
Когда натягивала на Тео одеяло, он схватил меня за руку, притянул к себе и пробормотал:
— Ch'erie, reste avec moi.
— Нет, нет, ch'erie никак не может остаться, у неё много дел с другим дяденькой, который болеет, — тихо ответила я, пытаясь вырваться. Но Тео держал неожиданно крепко. — Да что ж такое, а?
Наугад пощекотала его под мышкой, и подействовало! Меня выпустили. Выдохнув, я рассмеялась. Какой же он няшный! Как большой и сильный плюшевый мишка. Даже пристаёт нестрашно .
Пошарив по ящикам стола, я нашла листок бумаги и ручку, написала по-французски:
Поправив под головой Тео подушку, я натянула одеяло ему на плечи, включила ночник, чтобы, если вдруг встанет ночью в туалет, не расшибся в темноте, и на цыпочках ушла, едва не забыв в номере тортик.
Таксист послушно ждал в машине, подпевая на своём языке какой -то витиеватой восточной песне, струившейся из магнитолы. Когда я села на пассажирское сиденье, бережно держа на весу торт, то услышала требовательное:
— Э, пятнадцать минут ожидание, слушай, по девять рублей минута, да?
— Да, да, поехали, а то и так...
Я мотнула головой, соглашаясь заранее на всё. Если вдруг Тео не позвонит, я к нему сама приду, адрес знаю. Так что деньги мне он вернёт, за это я не беспокоюсь.
Хорошо бы мой босс спал и не доставал.
Босс спал.
По крайней мере, когда я вошла в квартиру, везде было тихо и темно. Радуясь удаче, включила неяркие споты на кухонных шкафчиках, выложила торт на тарелку и поставила кипятить чайник. И, конечно, по закону жанра, как только я устроилась с заваренным чаем и кусочком торта на диванчике, как только раскрыла свою электронную книгу, как только приготовилась наслаждаться покоем и французской семейной сагой, на лестнице послышались шаркающие шаги, в гостиную спустился заспанный Гоша и спросил:
— А что это ты тут делаешь?
Глава 8. Дела семейные, дела идейные
— Грибы собираю, Георгий Асланович, — я показала ему кусочек торта и демонстративно откусила от него.
— В час ночи грибы в моей гостиной? — он нахмурился, а потом махнул рукой: — А, это шутка.
— Ну извините, вот, захотелось тортика.
— Спать, Яна, спать!
Это прозвучало с лёгкой ноткой мстительности, и я наморщила нос. Нет, в принципе, Гоша, конечно, прав. В час ночи жрать очень плохо для фигуры. Особенно тортик. Но так захотелось возразить, съязвить, уколоть. Непонятно почему! Наверное, просто потому что бесит до сих пор.
С сожалением глянула на кусок торта в руке, откусила от него добрый шмат и положила на тарелку:
— Хорошо, Георгий Асланович.
— Вот увидишь, если не есть на ночь — сон будет лёгким и приятным, — наставительным тоном добавил он и пошёл к холодильнику. Жрать, что ли, собрался? А нет, только бутылку воды вытащил. Холодную.
Я подхватилась:
— Нет-нет! Вам холодное нельзя!
И подсунула ему другую бутылку, которую предусмотрительно оставила на кухонной столешнице. Гоша скривился, хватаясь за горло: