Спорим, тебе понравится
Шрифт:
Алекс стоял на крыльце, руки в карманах шорт, он провожал такси взглядом, пока мы не повернули на другую улицу.
И тут я, наконец, разрыдалась.
Дани
Я хотел напиться, но не стал. Просто сидел в кафе и смотрел на шот водки, пока она нагревалась под палящими лучами беспощадного солнца. Аня стала моим наркотиком, нужно признать это. Секс с ней это не просто пикантность ощущений от понимание, что она хочет Алекса тоже. Я ведь дышл ею. Я не мог без нее.
Вспомнив ужасную неделю тоски в Париже и Амстердаме, которую я провели в разлуке с Аней, не мог поверить, что такое состояние теперь будет постоянным. Я любил ее, черт подери. Она забралась мне под кожу, стала моим лекарством. Как теперь я буду без нее?
Только что нас было трое, а теперь я снова один.
Один как тогда, еще до сближения с Алексом. Я был один здесь в Испании. У меня почти не было друзей, поэтому и уехал с матерью в Штаты без сожаления. И там, в школе, я тоже дружил именно с Алексом. Остальные были приятелями, хорошими знакомыми. А девчонки… Девчонок было всегда много, но ни одну мне не хотелось увезти в церковь, чтобы обвенчаться.
Я понимал, что все мои предложения были поспешными и слишком эмоциональными. Для прагматичного Алекса — точно. Но моя маленькая безумная Анита совершенно неожиданно струсила и стала такой же, как он.
Я понимал их обоих, конечно, но вот что было делать с болью, которая рвала меня на части?
Наломал бы дров, наделал бы дел, поэтому и убежал, как истеричная барышня, хлопнув дверью. Плевать.
— Закрываемся на сиесту, сеньор, — проговорил хозяин бара, намекая.
Я кивнул и ушел, так и не выпив. Долго шататься по городу не дала жара. Я дошел до дома, не зная, что буду делать или говорить.
Прохлада кондиционера подарила моей коже блаженство, но я продолжал кипеть изнури. От гнева, от боли, от безысходности.
Алекс сидел на кухне, и его стакан был пуст. Я сразу заметил початую бутылку виски. Ну надо же, Мистер Правильный Парень оказался слабее наркомана. Как интересно. Злости, правда, я не испытывал. Вообще, не хотелось с ним разговаривать.
Я поднялся наверх, чтобы принять душ и только тогда понял, что Ани в доме нет. До ее поезда еще пара часов, но она наверно уже уехала. Я сцепил зубы, сжал кулаки и вошёл в душевую, чтобы смыть пот сиесты.
Когда я спустился вниз, Алекс все так же сидел за столом, но теперь его стакан был наполовину полон.
— Хочешь? — предложил он мне.
Я изумленно приподнял брови. Он серьезно? Предлагает мне выпить?
— Нет, и тебе не советую. Давно она уехала?
— Почти сразу, как ты ушел.
— Понятно. Можешь надраться, если хочешь, но мне бы не хотелось дышать твоим перегаром завтра по пути в Мадрид.
Я взял из холодильника бутылку чая и прошел в гостиную, где опустился на диван и уставился невидящими газами в ленту новостей на экране мобильного. Как ни странно, Алекс сразу решил составить мне компанию.
— В понедельник финал сделки по «Грешникам», да? — уточнил он.
Я кивнул.
— Значит нужно лететь в Амстердам.
— Алекс, — не выдержал я. — Я не в настроение болтать о делах, окей? Можешь оставить меня сейчас в покое?
Он промычал что-то неразборчивое, но никуда не ушел при этом, а сел в кресло.
Спустя минуту неловкого молчания Алекс проговорил:
— Она ведь делала нас обоих лучше, да?
Я мельком взглянул на него, не собираясь отвечать, но Алекс вроде бы и не нуждался в моих ответах. Он продолжал болтать. Я пытался игнорировать его пьяный лепет, но это было непросто, ведь все его слова были об Ане.
— Невероятно, как одна и та же женщина по-разному на нас влияет. Ты стал такой спокойный, Дан, выдержаный, а я наоборот… Никогда не думал, что могу потерять голову… И… Но это же совершенно нереально, бро… Как можно любить вдвоем одну и ту же девушку? И не быть соперниками. Это ведь…
— Нормально, Алекс, это нормально, — не выдержал я. — Если нам троим хорошо, то какого дьявола считать эти отношения отклонением?
Мы снова замолчали. Я жалел, что снова завелся. Алекс, кажется, тоже больше не хотел разговаривать. Мне хотелось уйти, но я все сидел и ждал чего-то и подпрыгнул, когда Монаган гаркнул:
— Дани Рей, мать твою, почему мы ее отпустили?
— Ты меня спрашиваешь? — огрызнулся я, вставая с дивана.
Я думал, что Алекс пьян, но он, похоже, выпил совсем немного. По крайней мере, в глазах не было и тени хмельной бравады, только горечь и отчаяние.
— Почему мы здесь, когда она уезжает? — продолжал задавать он идиотские вопросы. — Почему ты тормозишь, как я Дани? Выгони машину из гаража. Мы еще успеем. Вамос!
Последнее он добавил с таким испанским азартом, что я рванул к двери, как спринтер после выстрела.
Уже через минуту мы мчались по улицам Буньоля к вокзалу.
— Десять минут, Дан, поднажми.
— Ограничение скорости, Алекс.
— Ты сейчас шутишь, бро? Гони, а то я сам за руль сяду.
Я ржал, как больной, слушая от зануды Алекса подобные указания. Даже если мы не вернем Аню, то точно никогда уже не будем прежними. Новый Дани Рей был готов к этому и безмерно благодарен безумной русской ведьме за все, что она сделала. Но все же мне хотелось сделать ее своей навсегда намного сильнее, чем благодарить всю оставшуюся жизнь заочно.
Я бросил машину у знака парковки для инвалидов, и Алекс не сказал об этом ни слова. Думаю, если бы оставил тачку поперек железнодорожных путей, он бы тоже был не против. Мы рванули к перрону, но как раз в этот момент объявили, что поезд до Мадрида отбывает и закончена посадка. Я наткнулся на заблокированный турникет, который отрезал нас от Ани. Сквозь прозрачные ограждения я видел, как поезд набирает ход.
— Просите, сеньор, посадка окончена, — проговорил работник вокзала.
— Опоздали, — выдохнул Алекс позади меня.