Спорим, ты умрешь

Ячейка 1428. В ней хранились две ценные вещицы, принадлежащие двум заклятым друзьям. Один родился 14 числа, а второй – 28-го, и это важно, это символично. Оттого игра обретает форму и лица.

Всеволод принес в дар золотой винный кубок, который передавали в его семье из поколения в поколение. На реликвии сверкают драгоценные камни, но света на них не видать давно, ведь кубок укутан тенью ячейки 1428. Радимир оставил в ящике собрание раритетных книг и пачку наличных денег, чтобы уравнять счет с кубком. Как шутил Радимир, ячейка так долго покрывается пылью, что в какой-то

– В прожорливом огне все одно, дрова, – Всеволод улыбнулся, так улыбнулся, как может только он. Ядовито и в то же время маняще. Будто бы в этой улыбке скрывается великий секрет. Тайна, что устранит голод во всем мире, а затем поглотит вселенную без остатка.

***

Улыбка сияла в дальнем конце темного коридора, до которого Радимиру было не добраться. Он тянулся к ней рукой, хотел выяснить, что происходит. Осматривался по сторонам, но из тьмы не удавалось выхватить и крупицы света. Единственным источником ясности была улыбка во мгле, но ее окутывал густой туман. Дымка вонзила в плоть Радимира цепкие когти в страстном желании уволочь в сырую темницу.

***

Всего лишь сон. Просто страшный, непонятный сон. Но после пробуждения Радимир не сразу смог отделить реальность от жуткого кошмара. Впрочем, и реальность не сулила ничего хорошего.

Воздух в темном помещении был настолько тяжелым, что у Радимира перехватывало дыхание. Ноздри наполнялись мерзким запахом плесени. Как если бы его запихнули в тесный погреб, заставленный прогнившими бочками. Радимиру ежесекундно становилось все неуютнее в собственном теле.

Радимир дернул головой и больно ударился о кирпичную кладку затылком. Лежал на боку, прислонившись спиной к мокрой стене. Туловище онемело – казалось, при малейшем движении оно отвалится, оставив голову крутиться на полу. Башка гудела, будто ее запихнули в тиски. Виски лопались, а к горлу волнами подбирались горькие порывы.

Радимир попытался осмотреться, но ничего не увидел. Ни единой искорки и блеска. Было тепло, даже душно. По спине пробежался неприятный зуд, а на лбу вскочила испарина. В груди было неспокойно – но сердце заколотило еще быстрее, как только откуда-то послышался глухой кашель.

– Кто здесь? – проверещал он в темноту. Ответа не дождался. Предпринимать ничего не стал. А лишь легонько поворочался, поднялся и приклеился спиной к стене. Колени пододвинул поближе к подбородку – думал, это как-то может его защитить.

Продолжая всматриваться в темноту, Радимир набрал в легкие побольше воздуха, чтобы вновь запросить у неизвестности ответа. Однако не успел он и слова сказать, как помещение залило ослепляющим светом. Радимир зажмурился и услышал, как вдалеке по дереву спешно застучали каблуки, за чем последовал грохот – кто-то захлопнул дверь.

Глаза привыкли к свету – теперь он не казался таким уж ярким. Помещение – то был погреб – освещала одна мигающая лампа со слабым блеклым огоньком. Этого хватило для беглого осмотра местечка.

Внимание Радимира зацепила жуткая фигура. Произведение искусства, не иначе. Странного и извращенного искусства, вырванного из темных глубин покореженного мозга. С двухметровой высоты на Радимира грозно смотрела гигантская бычья голова. У нее измазанные красной краской глаза, белоснежные острые рога и грубая черная шерсть. Голова усажена на габаритный манекен – черный, исписанный разноцветными символами.

Пол в погребе выложен из камня, а на стенах выстроились в бесконечные ряды серые кирпичики. В углу напротив Радимира стояли две бочки – на одной пробежало пару букашек, которые спешили спрятаться от света в тень. В центре погреба был пригвожден к полу металлический стол – усеянный ржавыми островками.

Послышалось чье-то кряхтение. Радимир вздрогнул и принялся искать источник звука. В противоположную стену за столом уткнулось тело. Голова незнакомца вынырнула из плеч и явило Радимиру знакомую физиономию.

– Всеволод? – изумленно спросил Радимир.

– Что за черт? – звонко отозвался Всеволод, недовольно щурясь. – С хрена я в этом гадюшнике? Где мы вообще?

– Похоже, чей-то погреб.

– Вижу, что не кухня, умник.

Радимир улыбнулся. Он дивился тому, как Всеволоду всегда ловко удавалось развеселить его даже в смутные времена. Всеволод оглядел погреб и предложил старому приятелю внимательно осмотреть помещение и попробовать найти выход. На призыв Радимир ответил кивком и тут же встал.

Всеволод сразу после подъема почувствовал тошноту. Он оперся руками о колени и наклонил голову, чтобы унять головокружение. Глубоко вздохнул, спустя несколько мгновений выпрямился и направился к деревяной лестнице. Добрался по ступенькам до металлической двери и обнаружил, что она заперта. Не тратя времени на раздумья, Всеволод принялся энергично колошматить в дверь, разнося по погребу гул.

– Выпустите! Что за шутки? – кричал Всеволод. – Вот зараза…

Радимир беспомощно наблюдал за приятелем и бродил вдоль стен, как вдруг послышался белый шум. Радимир закрутил головой в поисках источника и заприметил в углу под потолком маленький телевизор. На выпуклом экране пестрели черно-белые искры. Всеволод обернулся на шум и мигом прибежал к Радимиру.

На экране возникла черная фигура человека, сидевшего на стуле в темной комнате. Незнакомец смотрел себе под ноги и молчал. Его лицо укутывала тень от капюшона. Всеволод смачно выругался, и только тогда человек в капюшоне поднял голову и посмотрел в камеру.

– Жили-были два лучших друга, – объявил металлический голос. – Всеволод и Радимир. Однажды их дружба едва не пала жертвой жадности, лицемерия и тщеславия. Иль то и было начало конца?

В глазах Радимира потемнело. Ноги стали неестественно мягкими, они как спички сломались под грузом отяжелевшего тела. Темный силуэт на выпуклом экране размылся. Неужели снова сон, думал Радимир. Пусть будет сон, шептал он под столбом тусклого голубого свечения.

– Неженка, – Всеволод обхватил затылок Радимира одной рукой, а второй слегка похлопал ему по щекам, – бывает грохнется… Таблетки только и выручают. Не найдется у вас, гражданин?

Темная фигура в ящике под потолком не отвечала. Оставалась недвижимой статуей, подобной Минотавру, что все еще глядел в никуда. Всеволод недовольно хмыкнул и зачем-то слегка надавил Радимиру на виски.

– Мне стало нехорошо, – буркнул Радимир, приподнявшись.

Фигура в телевизоре вновь шевельнулась. Человек в капюшоне заговорил прежним металлическим голосом.