Спору нет!

Волкова Светлана

«Что это было? – у самой себя поинтересовалась Нина. – Что случилось, моя хорошая, что ты изволила застыть аки соляной столб, увидев придурашливого внука? Тоже мне, нашлась жена Лота», – мысленно усмехнулась она, силясь прогнать куда подальше образ Дениса Цесаркина, стоявшего на парапете в серо-голубых, идеально отглаженных брюках и белой рубашке.

«Красивый черт, – про себя сокрушалась она. – Но не по твою душу! Во-первых, он враг, а во-вторых, родственник Кости Цесаркина и прочих неадекватных личностей. А в – третьих, – попробовал вмешаться внутренний голос. – В-третьих – тоже враг», – прервала диалог Нина и попробовала сосредоточиться на работе. Итак, клиенты из Новосибирска прислали рекламацию на

партию гобеленов из серии «Города мира». Как получилось, что на мозаиках венецианского собора Сан-Марко вдруг оказались черные, а не золотые нитки? И сам собор теперь смотрелся словно сарай какой, а не главный храм Дожей. Нина с самого утра ругалась с техническим директором, лично бегала в цех смотреть на нитки в станке и, так и не поняв ничего, поспешила к себе, по дороге хладнокровно решив повесить все издержки за брак на производство и отдел закупок. И только эта дурацкая встреча с Цесаркиным вывела ее из себя. Заставила затрепетать сердечко, надежно спрятанное под толстой броней равнодушия и цинизма. Глубоко вздохнув, на ватных ногах, Нина ввалилась в комнату отдыха для випов и рухнула в кресло. Потянулась к лежавшей на столе пачке и, достав сигарету, прикурила. Потом, затянувшись, словно в последний раз, она сунула пахитоску на край пепельницы и, тяжело поднявшись, дохромала до кухонной зоны и, поставив чашку в кофемашину, ткнула в заветную блестящую кнопку. Со стрекотом и гулом из чрева аппарата полилась черная ароматная жидкость. Нина, вернувшись с чашкой к столу, снова затянулась сигаретой, предварительно смахнув серый столбик пепла в золоченую фарфоровую вазочку, пристроенную Верой под пепельницу. Вообще, вся комната отдыха казалась неким будуаром. Плюшевые кресла и диванчик в стиле ампир – с позолоченными ножками и подлокотниками и сиреневой обивкой, столик на кургузых витых ножках да массажное кресло, позволяющее расслабить в течение тяжелого трудового дня затекшую шею или прихватившую спину. Отштукатуренные стены с псевдоколоннами и лепниной, картины с подсветкой создавали ощущение салонности и куртуазности, за что Нина недолюбливала комнату отдыха и заходила сюда лишь поболтать с Верочкой. Нина снова затянулась сигаретой, пытаясь взять себя в руки, потом через силу глотнула кофе из маленькой чашки. Эспрессо обжег горло, а на глазах выступили слезы.

"Прекрати, – самой себе скомандовала Нина. – Дураненой!"

И неожиданно расплакалась, словно несмышленая малышка.

– Вот ты где! – послышался сзади голос Веры Юрьевны, начальницы и старшей подруги. – А я тебя по всей фабрике ищу... – Она запнулась на полуслове.– Что случилось, Нина? – И обеспокоенно плюхнулась в соседнее кресло.

– Достали меня эти Цесаркины, – будто маленькая, пожаловалась Нина. – Один следит денно и нощно, пришлось вчера вечером звонить Синебокову, а второй норовит кипятка налить за шиворот. Сейчас вон вдоль забора околачивался.

– Который из них? – бросила Вера, закуривая.

– Денис Олегович собственной персоной гуляли по нашему пандусу и тянули шею в сторону фабрики, – хмыкнула Нина, промокая салфеткой глаза.

– Так это по мою душу, – отмахнулась Вера Юрьевна. – Антону земля под фабрикой понадобилась, и он нанял какого-то адвоката в голубом костюме.

– Тогда точно Цесаркин, – пробубнила Нина, допивая кофе. – Про костюм не знаю, а вот брюки на нем серо-голубые. Может, выйти у тети Ани из цветочной лавки спросить? Она могла марку машины заметить.

– Не надо, и так понятно. А где стояло это юное дарование? Куда смотрело? – ехидно уточнила Вера.

– Около галереи, – отрапортовала Нина и с сомнением добавила: – Неужели землю под ней затребуют обратно?

– Умно, – криво усмехнулась Вера Юрьевна. – Я бы и сама так сыграла.

– Вы и сыграли, – подмигнула Нина и рассмеялась сквозь слезы.

– Я немножко предвосхитила события, – фыркнула Рогинская. – Теперь посмотрим, что мой муж предпримет дальше...

– У него в рукаве всего один туз и джокер, – заметила Нина, намекая на оставшиеся два участка.

– И тех нет, – процедила Верочка. – Я с Рогинским тридцать лет прожила и знаю как облупленного. Неужели он думает, что я не смогу просчитать его шаги? – И, строго глянув на повеселевшую Нину, скомандовала:– Подъем, Тарантуль! Нас ждут великие дела!

Глава 9.

Уже из машины Денис позвонил знакомому налоговику и напросился подъехать в инспекцию, а потом тупо пялился в монитор, не понимая, зачем Нине понадобилось проворачивать подобную аферу. Терпеть рядом постороннего старика! И все из-за квартиры? Да у нее самой в собственности имелась квартира, на родителях висели дом и творческая мастерская в Тарнаусе, и к тому же мать числилась среди учредителей семейной гостиницы в Сочи.

«Как ни крути, а наследница всего достояния одна – Арахна Тарантульевна, – мысленно заметил Денис. – Неужели так легко деньги текли в карман, что она не удержалась? А с другой стороны, баба Таня и Нина, оказывается, знакомы. Может, тут собака порылась? Нужно аккуратно расспросить единственного свидетеля», – мысленно заметил Денис, решив в субботу обязательно посетить юбилей бабушки Вари. Они с бабой Таней – родные сестры и всегда дружили, несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте. И Татьяна Андреевна могла поделиться с сестрой какой-то информацией.

Цесаркин вернулся домой и, сразу забрав от соседей Герду, отправился в парк. Его важная и степенная собака носилась вокруг, как щенок, и преданно заглядывала в глаза.

– Ты решила, что я бросил тебя? – хмыкнул Денис и потрепал Герду за холку.

– Знаю, – с укором посмотрела на него собака. – Только там Фиби одна.

– Это вражеский лазутчик, – предупредил Цесаркин собаку и собрался уже кинуть ей мяч, как зазвонил сотовый. Незнакомый номер.

Денису внезапно показалось, что это звонит Нина. Попросит погулять с Фиби-Буффе или проверить, выключила ли она утюг. Или...

– Да, – бодро ответил он, сам от себя не ожидая такой прыти.

– Денечка, это я, – жалобно проблеяла Шурка. – Давай встретимся, поговорим?

– О чем? – жестко оборвал Цесаркин нежные трели. – Я занят. Да и говорить не о чем.

– Ты все не так понял, – пробормотала она. – Пожалуйста!

– Нет, я сказал, – отрезал Денис. – Пока, Шурка, и не звони мне больше!

В отвратительном настроении он вернулся домой, так и не поиграв с Гердой. И, открыв дверь в квартиру, обомлел. Около столовой на скамейке спиной к двери сидел огромный патлатый мужик.

– Вы кто? – ошалело уставился на непрошеного гостя Цесаркин.

– Я-то? – хмыкнул детина, обернувшись. – Меня Нина Александровна прислала. Замки врезать.

Денис обреченно махнул рукой, наблюдая, как дубовую лакированную дверь корежат дрелью. Он прошел на кухню, где другой мужик делал какие-то замеры.

– Что тут происходит? – рявкнул Денис, удивившись собственной агрессии.

– Так... это, – человек потер лысину и воззрился на него недобро. – Нина Александровна велела стену соорудить. От соседа огородиться.– И, видимо, поняв, что перед ним стоит тот самый сосед, напрягся. – А в чем дело?

– Перегородку можно только с моего письменного согласия возвести, а я его не давал. Пока все юридические формальности не решатся, любые постройки тут отменяются. Ясно?

Мужик кивнул и, пошептавшись с напарником, поставившим наконец проклятый замок, удалился.

От охватившей злости Цесаркину хотелось ударить кулаком в стену со всей дури или разбить что-нибудь. Он выглянул на застекленный балкон, выходивший в небольшой скверик, и так увлекся своими мыслями, что чуть не наступил на Фиби. Собака радостно залаяла и запрыгала вокруг. Денис, поддавшись непонятному инстинкту, неожиданно для себя поднял ее на руки и воззрился в наивные чернющие глаза. Маленькая нахалка внимательно оглядела нового друга, а потом со всех щедрот собачьего сердечка лизнула Дениса в лицо.