SPQR. История Древнего Рима
Шрифт:
Бывший «отец отечества» в отчаянии провел год в северной Греции (его малодушные жалобы на судьбу не вызывают особой симпатии). Наконец, народ проголосовал за его возвращение. Восторженными криками приветствовали Цицерона ликующие почитатели. Однако городской дом его был разорен, а на обломках был воздвигнут памятник в честь богини Либерты в качестве символа свободы и политического послания хозяину и всему Риму. Цицерон никогда больше не смог повторить своих ошеломляющих успехов.
Подробный отчет
Причина, по которой мы знаем столько деталей в этой истории, проста: сами римляне очень много об этом написали, и многое из этого сохранилось. Современные историки часто жалуются, что мы слишком мало знаем о каких-то аспектах жизни в древности. «Подумать
Самое удивительное в истории Рима: сколь многое из написанного в те времена сохранилось до сих пор, по прошествии более двух тысячелетий. До нас дошли стихи, письма, эссе, речи, истории, которые я уже упоминала, а также романы, географические описания, сатирические произведения и груды специальных текстов про все на свете – от гидротехники до болезней и медицины. Сохранностью письменных источников мы обязаны средневековым монахам, их прилежанию; они по многу раз переписывали от руки те произведения классической литературы, которые им казались важными или полезными. Существенный вклад внесли средневековые исламские ученые (хотя их роль часто недооценивается), которые перевели на арабский многие философские и научные трактаты. Благодаря археологам, которым удалось раскопать папирусы в песках и свалках Египта, деревянные таблички для письма из римских военных лагерей на севере Англии и красноречивые надгробные камни по всей территории империи, мы можем познакомиться с образом жизни более простых обитателей Древнего Рима. В нашем распоряжении посланные домой записки, списки покупок, бухгалтерские книги и последние слова, высеченные на надгробных камнях. Даже если это малая доля того, что было создано в древности, нам доступно теперь больше литературного материала (и не только литературного) из античного Рима, чем любой человек при всем старании мог бы изучить за всю свою жизнь.
Откуда нам известно о конфликте между Катилиной и Цицероном? История дошла до нас из разных источников, как раз их разнообразие так обогатило рассказ. Есть краткие сведения в работах некоторых античных авторов, в том числе биография самого Цицерона, все они написаны через 100 с лишним лет после основных событий. Более важным и информативным представляется длинный трактат из пятидесяти с лишним страниц, предлагающий подробное изложение и анализ «Катилинской войны» (Bellum Catilinae, если придерживаться оригинального названия [3] ). Этот текст был написан лишь 20 лет спустя после «войны», в 40-х гг. до н. э., Гаем Саллюстием Криспом, или просто Саллюстием, как он сейчас известен. Он был, подобно Цицерону, из «новых людей»; друг и союзник Юлия Цезаря, за свою политическую карьеру заслужил неоднозначную репутацию: его наместничество в Северной Африке было скомпрометировано взятками и вымогательством. И несмотря на эту довольно сомнительную карьеру, а может быть, и благодаря ей, труд Саллюстия стал одним из самых острых политических исследований, дошедших до нас от античности.
3
В русском переводе: «О заговоре Катилины» (пер. В. Горенштейна).
Саллюстий не просто разворачивал описание восстания, раскрывая его причины и развязку. Он использовал фигуру Катилины как символ более широких проблем и провалов Рима в I в. до н. э. По мнению Саллюстия, основы римской культуры были подорваны успехами римлян, а также богатством, жадностью и жаждой власти, сопровождавшими завоевания в Средиземноморье и подавление важнейших соперников Рима. Критический перелом произошел за 83 года до войны против
За трудами Саллюстия стоят не менее живописные документы, восходящие в конечном счете к творчеству Цицерона, с его версией произошедшего. В своих письмах близкому другу Титу Помпонию Аттику, который никогда сам не появлялся на политической сцене, зато закулисно нередко манипулировал действующими лицами, Цицерон признается в своем доброжелательном отношении к Катилине. Среди разных домашних новостей, например, о рождении сына («Можно я тебе расскажу, я стал отцом») или о прибытии новых статуй из Греции для украшения дома, Цицерон сообщает в 65 г. до н. э., что он намеревается защищать Катилину в суде с надеждой на дальнейшее сотрудничество.
Каким образом такие личные письма оказались в общем доступе, остается загадкой. Скорее всего, кто-то из домашней обслуги скопировал письма после смерти Цицерона, и они быстро распространились в кругу любопытствующих – как друзей, так и врагов. В Древнем мире ничего не «публиковалось» в нашем современном понимании. Сохранилось около тысячи писем, написанных великим оратором или адресованных ему в течение последних 20 лет его жизни. Местами пронизанные жалостью изгнанника к себе или скорбью отца, чья дочь умерла в родах, пестрящие упоминаниями о нечистых на руку агентах, разводах, но тут же и об амбициях Юлия Цезаря, эти тексты – одни из самых увлекательных во всем античном наследии.
Не менее удивительна живучесть отрывка поэмы Цицерона о достижениях на консульском поприще. Незаконченная эта поэма была настолько известна, или, скорее, печально известна, что семьдесят строк из нее разошлись на цитаты у последующих античных авторов и у самого Цицерона в более поздних работах. Среди них – нашумевшая строчка, образец дурной поэзии, не затерявшаяся и в Темные века: «O fortunatam, natam, me consule, Romam!» (приблизительно: «О, Рим счастливый, рожденный в мое консульство!»). Апофеозом своеобразной скромности Цицерона стало изображение «ассамблеи богов», на которой консул-сверхчеловек обсуждает с божественным сенатом на Олимпе, как ему раскрыть заговор Катилины.
В Риме I в. до н. э. репутация и слава зависели не только от стихийной молвы, но и тщательно (хотя порой и неуклюже) организованной публичной хвалы. Известно, что Цицерон пытался уговорить своего друга историка Луция Лукцея дать хвалебную оценку победе Цицерона над Катилиной и последующим событиям. («Я особенно ревностно желал бы, чтобы мое имя было на виду в твоих работах», – признавался он в письме.) Он также надеялся, что один модный греческий поэт сочинит достойную эпическую поэму на ту же тему, ведь Цицерон защищал его сложное дело об иммиграции в римских судах. В конечном счете ему пришлось самому писать поэтическое посвящение – себе. Некоторые современные критики пробовали, правда, не очень убедительно, отстаивать литературные достоинства этого произведения и даже той самой фразы из него: «O fortunatam, natam…» Но в большинстве сохранившихся трудов римских критиков высмеивается как тщетность затеи, так и язык поэмы. Даже один из его почитателей, увлеченно бравший у него уроки ораторского мастерства, сожалел, что Цицерон «проявил излишнее рвение». Остальные с радостью высмеивали или пародировали поэму.
Основные сведения о событиях 63 г. до н. э. к нам поступают из записей речей Цицерона, которые он произносил во время готовившегося восстания. Две речи он держал перед народным собранием, внося поправки в них по ходу расследования заговора Катилины. Там же он объявил о победе над отщепенцами. С другой речью Цицерон выступил 5 декабря перед сенатом во время дискуссии о наказании арестованных. И с самой известной речью, разоблачающей Катилину, он предстал перед сенатом 8 ноября. Попытаемся представить себе, как эти слова исходят из уст автора, изображенного на картине Маккари.