Справная Жизнь. Без нужды и болезней
Шрифт:
Я посмотрела на нее и на правой руке, сжимавшей чашку, заметила широкое золотое кольцо. Она улыбнулась:
— Ну что, подъела маленько? Ты уж прости, разносолов теперь не предложу. Денька три еще на кашке поживи, пока живот не поправится. Я тебе с собой травок положу, будешь вместо чая заваривать. Только много не клади — горсть на чайник, и лей как заварку.
Я поблагодарила хозяйку, но мне не терпелось узнать, почему ее, дипломированного доктора, всю жизнь отработавшего в обычной поликлинике, станичники называют колдуньей, ведьмой, ведуницей, и вообще, относятся хотя и уважительно, но настороженно и с опаской.
— Домна
Она усмехнулась:
— Почему работала врачом, а слыву за ведьму? А что ты сама думаешь, ты ж глазастая.
— Ну… Во-первых, вы очень молодо выглядите. Если вам действительно шестьдесят и вы не делали с собой ничего… в смысле подтяжек, операций пластических, то… Я честно говоря, даже не думала что в таком возрасте можно быть такой красивой. Во-вторых, дом ваш. Он отличается от всех домов, которые я тут видела. Богато у вас, но не так, как здесь принято. Знаете, я только во всяких журналах по интерьеру видела такое. Но там как бы для красоты это, для стиля, а у вас — будто нужное все. Ну, и живете вы особняком, не в станице…
— Это правильно, у нас тут кто сам по себе, про того и толки. Но у тебя хоть и глаза-плошки, а видишь трошки. Наукой занимаешься, а в суть не глядишь. Ты вот здесь у меня сутки всего. Привезли полумертвую — вчера утром! А сегодня уже и чаи гоняешь, и беседы беседуешь. Попади ты в больницу, ты как думаешь, сколько бы там провалялась?
— Ну… с неделю наверное.
— Самое малое! А то и три! У нас ведь больницы какие: привезут тебя, пока оформят, пока анализы, то да се… Спасибо если диагноз угадают, а если нет? Зараза одна, а лечат от другого. А еще и на месте чего нахватаешься, ты про внутрибольничную инфекцию знаешь, слыхала?
— Что значит, угадают диагноз?! Есть же симптомы, анализы, исследования. Медицина, кажется, наука точная.
— Наука-то точная, да люди неточные. От чего лечить привыкли, то и пишут. А то и вовсе, что в голову взбредет.
— А вы… как же вы узнали, что у меня именно кишечная палочка? Вы что, прямо здесь анализы делаете?
— Здесь не делаю, если надо, в город посылаю. Кроме анализов, столько всего еще есть. Организм — штука хрупкая, но о-очень подробная. При разных хворях и картина болезни разная. Как ты дышишь, как сердце стучит, какой цвет в глазах, чем кожа пахнет. Много всего! Если сразу приметишь, то будет человек и жив, и здоров — без всяких лекарств. А химия эта вся, таблетки-уколы — от них и здоровью вред, и на карман убыток.
— Значит, вы по приметам диагноз ставите?
— Вот именно, по приметам.
— А … почему вы так уверены… что приметы правильные? Или этому в институте тоже учат?
— Врач сам учится — у природы в первую голову.
— А во вторую?
— Во вторую — у людей, которые тоже природа.
— У людей в смысле — пациентов?
— Нет, сперва у тех, кто сам лечить умеет. И в институтах такие попадаются. А прежде всего человек у себя учится, и у предков своих. Я в седьмом поколении лекарка. У нас в роду все врачевать умели. Дед мой в конном полку служил в первую германскую — так в его сотню никогда фельдшера не ездили. И раненых там было меньше всего, и ни тифом не болели, ни чем другим. За два года боев не помер никто! Знаешь ведь, какой лекарь самый лучший?
— Какой?…
— У которого пациенты не болеют. Да только мало таких… И не потому что медицинская наука штука трудная. Не труднее других! Просто невыгодно быть хорошим врачом: больные, какие ни есть — бедные, богатые — все денежку несут.
— Я с этим согласна, но как же может так быть, что у врача больные не болеют?
— А вот так, — в синих глазах знахарки мелькнула голубым светом молния. — Ты про Казачий Спас слыхала?
— Слыхала… вернее, читала. Но это же… — приходилось выбирать слова, чтобы не обидеть хозяйку. — Из области легенд, что ли.
— Давай, давай, продолжай! Не бойся — не обижусь. Какие сказки про Казачий Спас читала? Где? У кого?
— Ну… Казачий Спас это какое-то волшебное слово, или молитва? Кто его узнает, тот овладеет чудесным боевым искусством, наподобие того, каким владеют Шаолиньские монахи? И тот в огне гореть не будет и в воде не утонет, того ни пуля ни сабля не возьмет? Будут стрелять в него, а пуля сквозь пройдет и вреда не принесет, кинжалом ранят, а рана сама по себе тут же затянется? Как сейчас про суперменов кино снимают, так раньше про Казачий Спас легенды складывали… Я не очень сильна в этой области, это фольклор, а я археолог, народные предания для меня постольку поскольку. Да и, по-моему, научной литературы на эту тему нет. Разве в романах на казачью тему про это пишут, но и то непонятно — то ли правда оно, то ли так… вымысел полухудожественный.
— Кто говорит про это и пишет, сами не знают, о чем судят. Не посмотревши в святцы, да бух в колокол! Казачий Спас, доня, это справная жизнь, только и всего.
— Как понять — справная?
— Правильная, хорошая, счастливая. В человеке Богом так устроено, что он сам может справляться и с болезнью, и с бедностью, и с диким зверем, и с лихим человеком. Надо только понять это Божье устройство и наперекор творения не идти. А что там про волшебные слова и про боевые искусства пишут — так это действительно вымысел. И знаешь, кто про это вымышляет? Те, кто ни в жизни казачьей, ни в природе человеческой ничего не разумеют.
— Да вроде пишут-то те, кто казачеством всерьез интересуется… Отчего же не разумеют?
— Оттого что казаки — не духи бесплотные, такие же человеки, как и все, из мяса да кровей. А пуля сквозь человека без вреда никак не пройдет. И рана кинжальная — если затянется, то не сразу, да и не всякая рана. Кто в сказки эти верил и на чудеса надеялся, первыми на тот свет отправлялись. Да к счастью мало таких было. Ежели каждый, на волшебство уповая, стал бы под пули лезть, то жили б тут не люди русские, а турок и черкес. Настоящий воин не тот, кто впереди на белом конике скачет, а тот, кто без битвы обойтись умеет. Искру туши до пожара, беду отводи до удара!
— Значит, Казачий Спас это вроде как умение избегать опасности?
— Это умение жить так, чтоб опасностей не было.
— Ну, без опасностей в нашей жизни вряд ли прожить можно. Если только под стеклянным колпаком.
— Эх, доня… Под стеклянным-то колпаком тебя враз опасности и накроют. Жизнь это воля! Простор человеку дан — поля и степи, города и дороги, реки и моря… Небеса высокие и дом родной. Это радость бытия, воздух жизни! Живи-твори, дыши полной грудью! Но Божий закон — закон творения — соблюдай. Тогда и силы в тебе будут, и здоровье крепкое, и ум ясный, и душа чистая.