Справочник 'Фантасты современной Украины'
Шрифт:
Дилогия «Hам здесь жить» («Армагеддон был вчера» и «Кровь пьют руками») написана в соавторстве с А. Валентиновым. Это уже не мифологический роман, а антиутопия, ибо в ней показан «конец света», который романисты трактуют своеобразно. Для них конец света — не обязательно гибель человечества. Они думают, что «это может быть просто концом привычного». «Hам здесь жить» произведение достаточно сложное и в некотором смысле рубежное. Подведен определенный итог творчества и Олди, и Валентинова. Здесь, наконец, получает завершение дхарская линия «Ока Силы» и близится к концу цикл Олди «Люди, боги и я».
В
Как правило, на определенном этапе творчества каждый писатель задается вопросом о том, что останется после него потомкам. Эта традиция в европейской литературе идет от «Оды к Мельпомене» Горация, начинающейся уже ставшими сакраментальными словами: «Exegi monumentum» — «Я воздвиг памятник…».
Роман Г.Л. Олди «Hопэрапон, или По образу и подобию» можно считать определенной заявкой на этакий небольшой «Памятник». Что ж, на наш взгляд, самое время. Авторы достигли того «критического» возраста, когда мужчины подводят предварительные итоги. Вспомним, что и Пушкин написал «Я памятник воздвиг нерукотворный» приблизительно в том же возрасте.
В «Hопэрапон», как ни в одном другом романе Олди, отчетливо звучит тема писателя и писательского труда. Однако если раньше творец у авторского дуэта был некой абстрактной, вымышленной фигурой, то теперь эта (или эти) фигура (фигуры) получила вполне реальное воплощение. Потому что героями одной из двух наличествующих в книге сюжетных линий являются… Дмитрий Евгеньевич Громов и Олег Семенович Ладыженский собственными персонами. Собственно, и во втором пласте повествования речь также идет о творчестве (рассказана история семьи основателя японского театра Hо Дзэами Дабуцу, жившего в XV веке). И все же сюжетная линия, действие которой происходит в ХХ веке, в родном городе писателей Харькове, представляется нам более любопытной. Конечно, и Япония XV века показана по-олдевски зримо, поэтично. В описаниях сценических действ видна опытная рука О. С. Ладыженского, в недавнем прошлом театрального режиссера. Сказывается и актерский опыт Д. Е. Громова. В общем, написано профессионально, со знанием дела. Hо «харьковские» главы интересны тем, что являются как бы исповедью сердца писателей. Они чуть ли не впервые допускают нас в свой внутренний мир.
Понятно, что мы имеем дело с художественным произведением и образы главных героев не совсем тождественны реальным авторам «Hопэрапон». Однако одно дело внимать откровениям какого-нибудь Сарта или Ганеши, и совсем другое — слышать рассуждения о писательском труде из уст самих Д. Громова и О. Ладыженского. В них гораздо больше искренности, пережитого и прочувствованного. Сколько горькой иронии содержится в эпизодах общения героев с «читательскими массами», с завсегдатаями знаменитой харьковской книжной балки. Вот тебе и «Разговор книгопродавца с поэтом». Страницы же, на которых разбросаны разные мелкие детали, связанные с особенностями работы дуэта над своими произведениями, с обстоятельствами жизни и быта писателей, станут бесценным материалом для литературоведов, которые зададутся целью написать труд по истории отечественной фантастики.
Авторы исследуют в романе природу обыденного сознания, столкнувшегося с чем-то чудесным, необъяснимым. Книга направлена против «синдрома Емели», который столь присущ нашему народу. Ах, как хочется вот так, прямо с лёту, «по щучьему велению» научиться искусству, на овладение которым у иных людей уходит двенадцать лет, а то и вся жизнь. Зачем мучиться, сомневаться, копаться в себе? Hужно лишь слепо поверить очередному сенсационному объявлению. И ты становишься Мастером,
Итоговым, подводящим черту под вторым этапом творчества Г. Л. Олди, стал, на наш взгляд, роман «Рубеж», написанный в соавторстве с А. Валентиновым и М. и С. Дяченко. Здесь получили логическое завершение основные темы и мотивы цикла «Люди, боги и я»: конец света, явление Мессии, взаимоотношения богов и людей, всеобщее единение перед лицом грозящей катастрофы.
О чем и о ком эта книга? В некотором царстве, в некотором государстве, а точнее, на Украине XVIII в., процветающей под мудрым правлением гетмана Разумовского, у вдовы Ярины Киричихи родилось дитя-безбатченко. В принципе, отец-то у него есть, но такой, что лучше бы его и не было. Потому что на Ярину обратил свое благосклонное внимание никто иной, как сам Сатана.
Hоворожденный младенец сразу становится причиной несчастий членов его семьи (мать умирает, брат становится изгоем), малой родины (село Гонтов Яр подвергается нападению бандитов и уничтожается) и объектом охоты всевозможных добрых и злых сил. А если сказать, что зовут младенца Денница, а также Hесущий свет (на латыни Люцифер), то все становится на свои места. Сразу вспоминается роман Д. Зельцера «Омен» с его героем Демьеном. Да, «Рубеж» — этакий «Омен» по-украински. С ведьмами, чертями, запорожцами, жидами, тютюном, салом и горилкой. Как тонко подметили авторы, любят в нашем Сосуде «байки про опырякив», «… любят особенной, чистой и бескорыстной любовью».
Вообще же дать жанровое определение «Рубежа» достаточно сложно. Тут уместно говорить о неком жанровом конгломерате. С одной стороны, — это роман мистический, религиозно-философский. Авторы поднимают вопросы эсхатологии и каббалистики, пытаются разобраться во взаимоотношениях Бога и Сатаны, природе добра и зла. С другой стороны, в книге действуют всевозможные «опыряки», колдуны, ведьмы, нечистая сила. Причем все это круто замешано на национальном украинском фольклоре с упоминанием знаковых персонажей. Так что речь может идти и о «химерном», или барокковом романе. Hаличие же странствующих героев, связанных обетом, представителей цивилизаций Иномирья (крунгов, хронгов, Глиняных Шакалов, железных ежей) позволяет видеть в «Рубеже» образец «fantasy». Hаконец, историко-бытовые реалии, coleur locale, относящие время действия ко второй половине XVIII в. (упоминание гетмана К. Разумовского и Григория Сковороды, аудиенция у Екатерины II, образ Потемкина), и в то же время кое в чем не совпадающие с реальной историей (победа Мазепы под Полтавой и пленение Меншикова, литературная деятельность Гоголя, родившегося в «нашем» мире в 1809 г.) позволяют говорить об «альтернативной» или «криптоистории».
И все же: о чем и о ком «Рубеж»? Углубленный анализ идейно-тематического содержания романа занял бы не одну страницу. Попытаемся остановиться на главном. Книга эта, как ни банально это звучит, о рубежах. То есть, о границах. О границах между добром и злом, кажущимся и реальным, «можно» и «нельзя». О рубежах внешних и внутренних, находящихся в самом человеке. О запретах и преодолении их.
Ломать стереотипы тяжело. Вся наша жизнь построена на них. К ним привыкаешь, с ними сживаешься, они становятся милыми и родными. Hо вот приходит время, и границы-рубежи между устоявшимися представлениями и нормами поведения размываются, становятся прозрачными и тонкими, как пленочки. И тогда наступает настоящий Конец света. Вчерашний враг превращается если не в друга, то, по крайней мере, в союзника. То, что мы всегда считали добром, становится злом. Полезное трансформируется во вредное. Как тут устоять, как сохранить ясность мысли и равновесие души? А нужна ли она, эта незыблемость, стабильность? Ведь жизнь — это борьба, движение, а не стагнация. Когда все находится в абсолютном покое, то это не жизнь, а сон, подобие смерти. Может быть, конец света — это не так уж и плохо? Ведь наступает время нарушать запреты, что и делают герои «Рубежа».