Спригган
Шрифт:
Как я уже сказал, их было четверо, и больше всего они напоминали заговорщиков. У них всегда такие лица, даже не знаю, как это описать. Насквозь пропитанные конспирацией, что ли. Конспирация присутствовала и в позах, которые они придали своим телам. Словно каждый готов был в любую секунду задать стрекача.
Одно такое лицо я узнал. Старый знакомый, барон Виртольд. Почему я не удивляюсь? А потому, что в глубине души давно подозревал, что дело нечисто. Бравый вояка недаром изучал меня так пристально, что я начал подозревать его в нехороших вещах.
Напялив на себя маску скучающей незаинтересованности, я положил ногу на ногу и скрестил руки на груди.
– Как поездка, Локи? – спросил Виртольд. – Не сильно стрясло?
Он сидел крайним слева от меня.
– Да я всегда так езжу, – ответил я. – Говорю кучеру, чтобы гнал во весь опор, чтобы заставлял лошадей чесать во все лопатки, не разбирая дороги. А ваш возница – дилетант. Я думал, что мы уже никогда никуда не приедем.
Трое других господ переглянулись. Те, кто никогда раньше не общался со спригганом, иногда теряются.
Я даже подумал, не намерены ли они задать стрекача прямо сейчас.
– Что ж… – улыбнулся Виртольд. На его физию возвращалось знакомое выражение, ну то, что делало его похожим на мартовского кота. Усищи торчат, глаза горят неугасимым огнем. – Очень хорошо. Хочу сразу извиниться за причиненные неудобства, Локи. Дело не требует отлагательств. И если Варг причинил тебе неприятности, прости его. Он не привык к куртуазности и салонному поведению, потому как всю жизнь был простым солдатом.
Я оглянулся на гиганта, обернутого в цирковой тент. Я хотел, чтобы он видел мой злобный взгляд, брошенный под острым утлом, и преисполнился стыда.
Он увидел, но булыжник его обширного лица ничуть не дрогнул.
– Я прощу его, только если узнаю, ради чего терпел все эти муки, – сказал я.
– Узнаешь. Позволь для начала представить тебе моих друзей. – Виртольд поднялся, ибо дворян, пускай и новоиспеченных, требуется презентовать стоя. Должно быть, таковы законы куртуазии, или как там это называется.
Виртольд пошел слева направо, если смотреть с моей стороны.
– Траймон Велигор, барон Сангримы и Гонта. Это где-то на север от Кавароны, если я хоть что-нибудь понимаю в географии.
Траймон поднял руку в перчатке с крагой и кивнул. Ну и постная морда. Ничем, в принципе, не примечательная, за исключением короткого шрама с левой стороны одной из лобных долей.
– Гизанс Мельт, барон Джиракла.
Этот заговорщик являлся обладателем толстых небритых щек и воротника под горлышко, над которым эти щеки нависали, словно пустые бурдюки из-под вина. Глазенки Гизанса были точно юркие зубастые зверьки. Ими он шарил по мне, словно хотел укусить. Не исключаю, впрочем, что это и есть его истинное желание.
Все, мне хана.
Услышав свое имя, Гизанс вздрогнул, точно к его спине приложили холодную ложку, и поинтересовался, как я доехал, не стрясло ли меня.
Очевидно, барон, когда об этом спрашивал Виртольд, был в каком-то другом месте.
Поперхнувшись, я ответил, что полный порядок, лучше и быть не может, на что толстощекий хихикнул.
Вот иногда смотришь на кого-то, и у тебя мурашки бегут по спине. От Гизанса у меня бежали. Я присмотрелся. Щетина у него была синеватая, и это наводило на жутковатые мысли. Ходили-бродили по королевству сказки-слухи о Синей Бороде и его кровавых проделках…
Четвертым тоже оказался барон. Что такое? Баронское собрание у них тут? Или клуб? Или кружок резьбы по дереву? Пора бы им предпринять должные меры и обзавестись хоть каким-нибудь графом, пусть самым завалящим. Иначе их компанию просто не будут воспринимать всерьез. Особенно ежели это, как я предполагаю, заговор.
– Тотофар, барон Гленкисс.
Тотофар к тому же оказался самым старым из компании. На его шее висела толстенная цепь с крупным рубином. Я уже давно определил на глазок его вес и стоимость на черном рынке. Свистнуть, что ли?
Виртольд поглядел на меня, словно ваш покорный слуга вдруг забыл ответ на экзаменационный вопрос. Я показал лицом: чего изволите? Барон нахмурился. Я не знал, что ему нужно. В мои сегодняшние планы не входило падать перед благородным собранием на колени. Не дождутся. Давая понять, что вассальные церемонии меня не интересуют, я просто сказал:
– Привет, очень рад знакомству!
Бароны снова переглянулись. Кажется, мой реальный образ не вписывался в то прокрустово ложе, которое они сколотили в своем воображении. А чего, интересно, они ожидали? Я – взломщик. С их точки зрения, маргинал из низов, который зарабатывает на жизнь тем, что избавляет богатеев от излишков золота и драгоценных каменьев. Кстати, моим клиентом мог стать каждый из них, и, вероятно, до чего-то такого бароны уже дотумкали.
Ну а мне что? Я не золотой талер, чтобы всем нравиться.
Виртольд вздохнул.
– Локи, у нас важное дело. Важное задание для тебя. Заказ, – сказал он. – Прошу, отнесись к этому со всей серьезностью.
– Я серьезен, – сказал я. – Во всем королевстве нет никого серьезней меня, Виртольд. А знаешь почему?
– Нет.
Непонятливые эти аристократы. Чему их только в школе учат? Хотя, если Виртольд и вправду стал бароном недавно, благодаря боевым заслугам, школы в его жизни вообще могло не быть. Такое упущение – норма среди среднего и низшего классов.
– А потому, – сказал я, – что меня самым наглым образом обвели вокруг пальца – дешевым приемом, достойным разве что мелкого пошиба мошенников, – а потом насильно зашвырнули в карету и увезли! На глазах у изумленной публики! Откуда я знаю, куда меня везли и чего собирались сделать? А если бы я помер от сердечного приступа? А если бы Варг переусердствовал и уложил меня в гипс на полгода? Или в сыру землю, но уже навечно? Он ведь мог!
Виртольд кусал губу. Видимо, она казалась ему чрезвычайно вкусной. Щеки барона заливались алым.