Спросите ваши души

Житинский Александр Николаевич

Смотреть на Сигму с Костиком, когда они рассовывали тараканов по пробиркам, собираясь на очередной сбор душ, было одно удовольствие. Последнее время они работали на кладбищах, там много было бесхозных душ, застрявших в деревьях и кустарниках. Их пересаживали в тараканов, а затем вживляли в отбросы общества, криминальные структуры, прессу.

Мешала работе труднодоступность некоторых лиц, которым очень хотелось бы впарить душу таракана, поскольку своя у них оставляла желать много лучшего.

И тогда Костик в порыве вдохновения изобрел спиромёт,

который, в отличие от спирососа, не требовал прямого контакта с реципиентом при вживлении в него души, а мог работать на расстоянии. Проще говоря, встреливать души куда надо с расстояния метров в 15–20.

При этом душа, которая там до того сидела, выталкивалась новоприбывшей и залетала в освободившегося таракана. Прибор был гениальный. Как если бы, стреляя из пистолета, ты убивал не только противника, но и себя тоже.

Я однажды присутствовал на такой операции. Перед этим Сигма и Костик наловили на Богословском кладбище дюжины полторы душ и намеревались с их помощью обезвредить организованную преступную группировку. Группировка эта обычно собиралась в новом районе, в ресторане «Прибой», переделанном из общепитовской стекляшки.

Души в наличии имелись такие: два милиционера, отличники боевой и политической подготовки, погибшие, кстати, от рук этой же банды, пяток ветеранов труда, районный прокурор, невинный младенец и еще ряд честных тружеников.

Все они были заботливо рассажены в тараканов, распатронены, так сказать, и мы со спирометом показались в расположении противника часов в десять вечера.

Кутеж был в разгаре. Банда занимала половину ресторана, примыкающую к эстраде, на которой в поте лица лабал оркестрик, на переиферии же теснились случайные посетители. Мы заняли столик и заказали бутылку вина и легкую закуску.

– Вон тот, видишь, в рубашке навыпуск, – указала Сигма, – судя по всему, главарь. Стреляй, я прикрою.

– Кем стрелять? – шепотом спросил Костик.

– Ментом.

– Может, лучше младенцем?

– Нет, ментом. Младенец ему как слону дробина.

Костик прицелился из-за плеча Сигмы и выстрелил душою в неприятного быковатого типа лет пятидесяти, пьяного уже в дым, с прилипшей ко лбу прядью волос и сигаретой, свисающей с губы.

Тип слегка вздрогнул и удивленно огляделся. Видимо, смена души произвела некоторое впечателение на его организм. Оно было не слишком приятным, потому что главарь потянулся к фужеру с водкой и выпил залпом.

После чего произнес короткую фразу или слово, которое мы не расслышали.

– Давай следующего, – сказала Сигма.

Костик зарядил спиромет и метким выстрелом уложил еще одну душу в следующего бандита.

– А баб ихних не трогать? – спросил Костик.

– У нас на баб душ не хватит, – деловито сказала Сигма. – Смотри, сколько их.

Мы выпили за удачную стрельбу, и Костик продолжил расстрел группировки.

Души летали по ресторану со свистом, как пули, будто дело происходило на Диком Западе. Через десять минут все было кончено. Около двадцати дюжих «быков» с бритыми затылками отдали нам души, получив взамен то, что нужно обществу.

Главарь уже вполне пришел в себя и приказал оркестру:

– Сормовскую

лирическую!

И оркестр грянул «На Волге широкой…»

Обновленные бандиты запели. То ли тоска по утраченной честной жизни, то ли боль новой души, попавшей в тело, обремененное всеми статьями Уголовного кодекса, придали чувства их голосам, но песня звучала на редкость проникновенно.

– Вот. Уже на людей похожи, – удовлетворенно сказала Сигма.

Бандитские девки, на которых не хватило душ, сидели пригорюнившись. Допев, братки расцеловались и разошлись по домам. Официанты, обеспокоенно перешептываясь, принялись убирать столы.

На следующий вечер мы узнали в новостях, что органами правопорядка проведена очередная блистательная операция, в результате которой значительная часть организованной преступной группировки явилась с повинной.

– Почему не все? – строго спросила Сигма у телевизора.

– Кто-то из ветеранов оказался нестойким, – предположил я. – Перевербовался.

Все было бы хорошо, и эксперимент можно было бы считать успешным, но в тех же новостях сообщили о странной закономерности, которую стали наблюдать недавно на Троицком мосту. Там в один и тот же столб за неделю врезались три автомобиля. В одном случае погибли люди. Таких совпадений прежде не бывало. Столб этот стоит уже десятки лет.

– Так это же столб, в который мы переселили душу гаишника! – сказал Костик.

И правда. Это был тот самый столб. Получалось, что обиженная душа гаишника каким-то образом мстила автомобилистам. Но чем же она их притягивала? Или просто делала столб невидимым?

Как бы там ни было, мы на следующее же утро помчались заменять душу столбу. Несчастный гаишник-Маяковский, точнее, его душа была вновь отдана таракану из коммунистической банки.

Это событие слегка поколебало теорию, но ненадолго. Младореформаторы, как я шутя называл теперь Сигму с Костиком, принялись всерьез думать о душевном облагораживании Государственной Думы. Она была немного доступней, чем другие государственные органы.

И правда, чего мелочиться!

Я с удовольствием занялся бы с ними отстрелом душ депутатов, но новая проблема заставила меня забыть обо всем.

Глава 12. Претендент на наше всё

Собственно, проблема была старая. Мы распродавали душевный золотой запас нации, и это не могло не тревожить меня.

То, что мы делали это фиктивно, то есть не перемещая великие души в современных претендентов, а лишь публично объявляя последних наследниками знаменитостей, отнюдь не успокаивало меня. Скорее, наоборот.

В общественном сознании происходила постепенная девальвация героев и гениев, носителями их пламенных душ оказывались толстосумы, политики и всяческие жулики крупного масштаба.

Мы торговали и зарубежными душами, но спрос на них был меньше. Душу Микеланджело Буонаротти за полтора миллиона купил известный скульптор, уставивший столицы мира монументами, в форме которых лежала идея чурчхелы. Душа Элвиса Пресли досталась солисту ансамбля «Красные обезьяны», что нисколько не помогло ни солисту, ни обезьянам.