Спуск
Шрифт:
Там, у входа на пирс, стоял Джей. И он был не один.
Глава двенадцатая
У Луизы на посту детектива не было выходных. В принципе, она могла иногда не выходить на работу, но реальность вечно вносила свои коррективы. Даже теперь, доехав от Уорла до дома родителей в Бристоле, то есть совсем недалеко, она испытывала вину за то, что покинула участок. Последние два дня она по большей части занималась делом о самоубийствах и все больше заходила в тупик. Пока очень мало что связывало Викторию и Клэр. Обе уроженки Уэст-Кантри [5] ,
5
Неофициальное название региона на юго-западе Англии, букв, «западное графство».
Она поехала по трассе А-370, которая ей нравилась больше, чем монотонная М-5 – сплошь повороты мимо маленьких деревушек, отделяющих Уэстон от большого города.
Эмили ждала ее. Заезжая во двор родителей, Луиза увидела лицо племянницы, та стояла, прижавшись к окну гостиной, и, когда она вышла из машины, Эмили уже выбегала из входной двери. Луиза присела на корточки, и племянница обхватила ее, словно заранее не желая отпускать обратно. Эмили еще не научилась толком выражать эмоции словами, но то, как крепко и как надолго она ее обняла, сказало Луизе все, что нужно было знать о чувствах ребенка.
– Давай пойдем в дом.
Луиза осторожно отцепила от себя девочку.
– Бабуля блинчики жарит, – сказала Эмили, прыгая по коридору.
– Да? А меня в детстве не угощали блинчиками.
– Вкусное – внукам, а не детям, – сказала Эмили. Ее этот факт явно радовал, но Луиза заметила нелицеприятное замечание о родительстве, которое малый возраст племянницы заставил звучать еще жестче.
В доме ее мать переворачивала блинчики на плите, а отец пил кофе и читал субботние газеты. Она поцеловала обоих в щеку и, испытывая что-то вроде ностальгии, села за кухонный стол.
– Как ты, милая? – спросил отец, откладывая газету.
– Устала.
– Ты слишком много работаешь.
– Кто бы говорил.
– Ну вот, – сказала ее мать, ставя на стол панкейки, – налетайте.
Отец потер руки.
– Дай-ка мне кленовый сироп, Эмили.
За разговором никто не упоминал отсутствующего члена семьи. Предполагалось, что Пол возьмет Эмили погулять после обеда, и Луиза надеялась, что к тому времени у него пройдет похмелье.
Эмоции племянницы было так легко прочесть. Улыбка появлялась и исчезала на ее лице, пока она ела добавку блинчиков, словно в голове царил хаос. Луиза была не уверена, что простит брата, который заставил ее пережить такое.
– Давай-ка переодевайся, – сказала она, когда они закончили с едой. – Хочешь, пойдем в парк?
Эмили просияла и умчалась наверх.
– Когда вы в последний раз говорили с Полом? – спросила Луиза, едва та удалилась на достаточное расстояние.
– Вчера, – сказала ее мать.
– И что он?
– Был, судя по голосу, не в лучшей форме, но сегодня обещал прийти вовремя.
Луиза загрузила посудомойку, заметила усталость в глазах матери при свете солнца.
– Он еще что-то сказал по поводу того, что Эмили живет здесь?
– Спросил, когда сможет ее забрать. Сказал, что поругался с тобой по телефону.
– А вы что сказали?
– Что поговорим с ним, когда он приедет.
Отец налил себе еще кофе.
– Не уверена, что просто разговоров будет достаточно, – сказала Луиза.
– А что ты предлагаешь? – спросила мать.
– Нужно, чтобы он понял: это серьезно.
Мать опустилась на стул, тихонько кряхтя.
– Он передал нам, что ты сказала.
– А что вы хотели, чтобы я ему ответила?
Луизе самой не нравилось, что она говорит, будто оправдываясь.
– Даже если бы Эмили могла жить с нами постоянно, подумай, как это может повлиять на нее. Все равно что потерять обоих родителей.
– Мам, не думаю, что до этого дойдет, но Пол должен понимать – это не исключено. На него может подействовать лишь страх потерять Эмили. Мы ему можем помочь, но лишь если он сам того захочет. Если угроза потерять Эмили может заставить его действовать – значит, мы ее применим.
– Я не хочу без папы.
Луиза мысленно выругалась, когда на кухне показалась грустная Эмили.
– Подслушивать нехорошо, – сказала ее мать.
– Не хочу без папы, – повторила Эмили, чуть не плача.
Отец Луизы подхватил девочку и прижал к себе, она расплакалась.
– Никто не хочет, чтобы ты уезжала от папы, – сказал он, и у него у самого покраснели глаза.
– Прости, Эмили, – сказала Луиза, подходя к племяннице. – Ты же знаешь, папа сейчас не в порядке.
– Он скучает по маме, – сказала девочка, всхлипывая.
– Знаю, милая, мы все скучаем. Мы хотим помочь твоему папе справиться – всей семьей. Так что, пойдем в парк?
Эмили нахмурилась, поцеловала деда и схватила куртку в коридоре.
– А ты сможешь остаться, чтобы мы могли поговорить с Полом все вместе? – спросила мать тихо, чтобы Эмили не услышала.
Луиза отвернулась.
– Мне пора возвращаться, мам. Я и так не имела права уезжать.
– Так выходной же.
– Знаю. Возможно, стоило попросить отгул, но через час мне пора.
– Ладно. Понимаю.
Впрочем, язык тела ее матери противоречил словам.
В парке в конце дороги Луиза сама играла в детстве, ей вспомнилось, как они играли там вместе с Полом, и это счастливое воспоминание тут же испортило другое: годы спустя он же, с друзьями, пьет и курит, велит ей идти домой и этим причиняет боль.
Эмили все еще была не в духе, когда они прошли в сторону теннисных кортов.
– Может, на качели?
Племянница нахмурилась, будто услышала глупейший вопрос, и Луизе в этот момент было легко представить, каким подростком Эмили однажды станет. Она подняла руки.