Спуская псов войны
Шрифт:
– Охотники на мародеров и сами мародеры. Эти, как ты сказал, блохоногие – ратьяги, отребье вселенной, от них другого ждать и не стоило. Варвары как они есть, по образу жизни типа ваших бродячих цыган, только хуже. Тупые и безмозглые. На нас нападать было глупо с их старьем. Видимо, приняли за поисковую или карательную экспедицию и решили бить первыми. Как увидели наших андроидов, играющих в войнушки – так и решили, что мы за ними пришли.
– Постой. А где их корабль?
– Должно быть, улетел, ратьяги обычно так делают. Неделями живут в скафандрах, не снимая, словно свиньи.
– Свиньи не
– Ты понял, о чем я. Немыслимо. Но с кораблем уже пусть шериф и патрули разбираются. Так, сейчас я эту дрянь вырублю... Готово. Ну-ка, связь мне с кораблем и со станцией!
Пока Касс вызывал сафатхский патруль, Леонид спустился вниз, где лежал относительно целый ратьяг в экзоскелете, и, следуя подсказкам искина, снял с него шлем.
– Твою ж мать, ну и мерзость.
Захотелось сплюнуть, но вовремя вспомнил, что в скафандре.
Существо оказалось не похожим ни на одну известную Леониду тварь господню. Овальная, покрытая щетинками черная голова, коричневые жабьи глаза с горизонтальными зрачками, да свернутый хоботок, растущий из того места, где у людей подбородок.
– Вынь у него модуль из устройства расширенной реальности, – сказал подошедший Касс, и наемник заметил, что у него в руках еще несколько маленьких кубиков.
– Сам вынимай, к этой мерзости и притрагиваться не хочу. Зачем тебе их модули? Трофеи?
– Не-не. Модули надо будет сдать полиции, фактически, это доказательство того, что мы были атакованы и защищались. У нас, конечно, и свои искины есть – но порядок есть порядок. А вот информация на этих модулях – действительно наш трофей.
Он осмотрел скафандр убитого и хмыкнул:
– Только глянь – электрические сервомоторы. Анахронизм даже по меркам технически отсталых рас.
– А записи искинов можно подделать? – поинтересовался Леонид, наблюдая за манипуляциями Касса.
– Подделать – да. Скрыть факт подделки – уже сложнее. А за любые мошенничества с вовлечением своих или чужих УРР отвечать придется перед Вершителями.
– Ты говорил – они следят только за соблюдением безопа...
– Именно! Я ведь еще говорил, что УРР – фундамент нынешнего галактического сообщества. Доверие к этой технологии – прямая юрисдикция Вершителей.
Наемник вздохнул и передал оружие одному из андроидов:
– На, неси. Я сегодня уже поразвлекся. Осталось только надраться слегка, потому как о 'теме номер один' можно лишь мечтать.
Касс кивнул:
– Непременно. Вернемся на станцию – отпразднуем боевое крещение 'Псов войны'. Вот дождемся патруля и сдадим дежурство, так сказать.
***
Леонид отправил в рот кусок мяса в золотистой корочке и снова принялся глазеть по сторонам, не забывая двигать челюстью. Если забыть о том, что всего два часа назад пришлось принять смертельный бой, то пока смело можно считать себя туристом. Сидит за столиком, неудобным и низким, но все же. Кушает жаркое, приготовленное неизвестно из кого, но на вкус приемлемое, а главное, что не из консервы. И развлекается, наблюдая за представителями других рас, преимущественно сафатхами, и за вращающимся звездным небом за окном. Турист туристом.
Касс, оставив Леонида в местном аналоге ресторана, сам ушел утрясать какие-то моменты с офицером патруля. Станция-то туристическая, как ни крути, как же без ресторана-то? Здешние повара, по заверениям искина, умеют готовить блюда для представителей самых разных народов из соответствующей пищи, хотя стоит такая роскошь недешево.
– Вот объясни мне, как повар может приготовить пищу, если сам не в состоянии ее даже попробовать? – спросил Леонид у шефа.
– Элементарно, если повар – робот, – хмыкнул тот и ушел.
А потом принесли заказ и наемник сам убедился: кушать вполне даже можно. И пить тоже. Правда, шипучий напиток с легким привкусом алкоголя напоминал скорее минералку с примесью алкалоидов, чем мало-мальски приличное вино, но и так неплохо, потому что кухня как в лучших домах Лондона и Парижа ему все равно не светит. Точнее, светит, но очень нескоро, да и то еще дожить надо умудриться.
Касс появился довольно быстро и шлепнулся с размаху на сиденье напротив.
– Все, дело закрыто, нам объявлена официальная благодарность за защиту древнего упокоища от вандалов и разбойников. Держи, – с этими он положил перед Леонидом тонкий предмет, точь-в-точь как его собственный сигаретообразный кошелек.
– Что это?
– Чип-кошелек. Твои премиальные. Сафатхи расщедрились на вознаграждение: мне, как участнику боя и владельцу подразделения, тебе, как полевому командиру, и бойцам. Так что теперь ты при деньгах.
Наемник повертел чип в руках:
– И сколько тут?
Пятьсот гве, господин.
– Как мой искин узнал, сколько тут денег?
– Твое тело выступает емкостным проводником. Ну или как-то так, я не особо разбираюсь в этих технологиях. Чип зарегистрирован на тебя через кодовый номер УРР, и теперь твой искин контролирует его. Да, учти, что без него пользоваться кошельком нельзя: подтверждения на перевод денег идут через искинов.
– Понятно. Пятьсот гве – это много?
– Не много, но и не мало, скажем так, – кивнул Касс, – аренда дока для моего корабля на цикл – двести сорок. 'Кароносец-8' – примерно две с половиной тысячи. То, что ты только что съел и выпил – восемь гве.
– Почему так дорого?! – возмутился Леонид, – кусок непонятно кого и странная шипучка...
Касс ухмыльнулся:
– Эту жратву сюда надо вначале привезти, потом долго хранить в надежде, что сюда заглянет перекусить кто-то, кому она подходит... И потом. Космотуризм – занятие состоятельных. Отсюда и цены.
– Да уж. А ты, значит, мало того что получил самую большую премию, так еще и премиальные бойцов прикарманил. Идешь к богатству семимильными шагами.
– Угу. Так может думать любой, кто не знает, в какие долги я влез, чтобы закупить все необходимое. Но это все ерунда. Ты не поверишь, какая у меня теперь шикарная реклама есть. Смотри.
Он положил на стол свой наладонный прибор и включил голографический экран. На нем появились сполохи и рябь помех, а затем прямо из клубов дыма и ряби вылетела здоровенная двуногая махина и врезалась прямо в камеру. Отступила на шаг, взмахнула тяжеленной пушкой – и камера мотнулась в сторону. Когда на изображении вновь появился шагающий дредноут, сцепившийся с носителем камеры, в изображение попала тонкая прозрачная полоска забрала на шлеме, и внутри шлема Леонид увидел свое перекошенное гримасой ярости лицо.