Спускаясь к тебе
Шрифт:
Оливия протягивает мне шлем, глядя глаза в глаза. Я не беру его. Она вопросительно смотрит на шлем, потом опять на меня. Я встаю, не слезая с мотоцикла, отодвигаю в сторону шлем, провожу рукой по волосам Оливии и притягиваю ее рот к своим губам.
Она хоть и удивлена, но не отстраняется, а целует меня со значением, будто хочет большего. Скажи она только одно слово, я тут же отвезу ее обратно домой и мы проведем весь день в постели. Но когда я отклоняюсь и смотрю в ее большие глаза, то вижу, что еще чуть-чуть рановато для этого. Она уже близка, но еще не совсем готова.
Но
– Когда ты намерена сказать «да»?
Она ничего не отвечает, только смотрит на меня темно-изумрудными глазами. Пухлые красные губы слегка приоткрыты, сквозь них пробивается легкое дыхание.
Я улыбаюсь. О да, ждать осталось недолго.
– Позвони, когда будешь готова, чтобы я приехал забрать тебя, – говорю я и быстро чмокаю ее в губы, а потом надеваю шлем. Вид у Оливии изумленный, как тут не улыбнуться. – Не беспокойся. Ты не должна говорить «да» сегодня. Я подожду. Ты этого стоишь. – Перед тем как опустить на лицо забрало, я лукаво улыбаюсь и подмигиваю ей. – И я тоже.
Трогаюсь и еду по дороге. Глядя в боковое зеркало, вижу, что она стоит там, где я ее оставил, и смотрит мне вслед.
23
Оливия
Заявляю официально. Кэш поселился у меня в голове. Может, физически я и присутствовала на занятиях, но без всякой пользы. Единственное, что я поняла: его поцелуи сравнимы с торнадо, которое налетит и разрушит мою жизнь.
До сих пор не знаю, кто был в моей комнате прошлой ночью, хотя начинаю искренне надеяться, что это был Кэш, а не Нэш. Да, в Нэше есть все, чего мне должно хотеться от мужчины, все, что матушка старалась вбить мне в голову. Не говоря уже о том, что он жарче семи кругов ада и, вероятно, поможет мне забыть осознание своей греховности, когда поцелует меня.
Но рядом с Кэшем… он начинает тускнеть, сравнение не в его пользу.
Не знаю, в чем причина: то ли это моя наследственная тяга к сексуальным плохим парням, то ли Кэш оказывается на самом деле не таким, как я его поначалу себе представила. В любом случае он поселился у меня в голове. Под кожей. И я сомневаюсь, что смогу и дальше противиться влечению.
Не поймите меня неправильно. Он все равно опасен и, вполне вероятно, разобьет мне сердце. И я постараюсь держаться до последнего. Но всем сердцем, всем нутром я ощущаю, что между нами есть нечто такое, что не прекратится, пока мы не выжмем это друг из друга с потом.
Забавно.
Только вот кончится все печалькой – буду со слезами на глазах смотреть, как он от меня уходит.
По крайней мере, на этот раз у меня есть выбор. И это мой выбор. Я подписываюсь на это, зная, какой может получиться итог. Вероятно, мне не удастся покончить с этой историей, не почувствовав боли, но я отдаю себе отчет в том, что сама пошла на это.
И в конце концов я выберу Кэша. Пытаюсь сопротивляться изо всех сил, но это неизбежно. Если бы только он мог быть немножко, ну совсем чуть-чуть, как Нэш…
Телефон отрывает меня от раздумий. Забыла отключить звонок. Я подскакиваю и кидаюсь рыться в сумке, чтобы ответить, пока профессор не распял меня.
Подношу
Нажимаю на кнопку «принять вызов» и слышу громкий, раздраженный голос Джинджер. Приветственная тирада состоит в основном из ругательств:
– Стой, где стоишь, ты, импотент липкозадый, твою мать…
– Джинджер? – обрываю ее я.
Она немедленно стихает.
– О, Лив. Привет, дорогая. Я не слышала, что ты ответила.
– Не могу понять почему, – сухо отвечаю я. – Что случилось?
– Ну, на самом деле я еду к тебе.
– Ко мне? Зачем? – Волосы на затылке приподнимаются от беспокойства. Если Джинджер едет ко мне, значит что-то не так.
– Потому что у тебя опять сломалась машина.
– Ну да, но откуда ты узнала?
– Кто-то должен был везти тебя в Солт-Спрингс, когда у тебя была последняя смена. Помнишь?
Нэш.
– Верно. Но с тех пор ее уже починили.
– Ну и ну, – с досадой в голосе говорит Джинджер. – Но погоди, ты же только что сама сказала, что машина сломана.
– Знаю. Она сломана. Это уже новая поломка.
– Лив, серьезно, я боюсь за твою жизнь с этим куском дерьма. Никакая машина не должна разваливаться так часто, как твоя. У тебя синдром Мюнхаузена? [7]
7
Синдром Мюнхаузена – редкое отклонение в психике, когда близкий человек внушает ребенку, что тот болен, чтобы получить повышенное внимание от медицинского персонала или чувство превосходства над врачами. В некоторых случаях люди с этим отклонением наносят реальный вред здоровью близкого человека, как правило ребенка, давая ему яд или лекарство в больших дозах.
– Синдром Мюнхаузена?
– Да, это когда люди травят своих родственников или коллег по работе, чтобы привлечь к себе внимание.
– Я знаю, что это такое. Немного странно, что об этом известно тебе.
В голосе Джинджер сквозит гордость.
– Я смотрела специальную передачу на канале «Дискавери».
– Ты смотрела канал «Дискавери»?
– Да.
– Хм, почему?
– Потеряла пульт от телика.
– Потеряла пульт?
– Да. Ты что, так и будешь повторять каждое мое слово?
– Если ты продолжишь говорить такие невероятные вещи, тогда да, возможно.
– Что я такое невероятное сказала?
– Что у меня может быть синдром Мюнхаузена. С машиной. Что ты почерпнула какие-то сведения на «Дискавери». Что ты вообще знаешь о существовании такого канала. И что ты сидела у себя в гостиной и смотрела передачу о синдроме Мюнхаузена, так как потеряла пульт. Куда можно деть пульт в таком маленьком доме?
– Он был в холодильнике. Очевидно, когда я доставала водку, положила пульт туда.