Спящая невеста
Шрифт:
Если опять это та старуха, она просто не выдержит. «Нет, — решила она, — не открою дверь — и все». Каждый раз, бывало, она стояла в маленькой передней, затаив дыхание, слушая, как долго и требовательно звенит дверной звонок, потом начинается стук в дверь, а затем возня с дверной щелью для почты. Однажды так уже было. Казалось, эта старушенция вообще никогда не уйдет.
Однако на этот раз — о, чудо! — шаги прошли мимо ее двери, и она услышала, как кто-то с трудом поднимается по лестнице на следующий этаж. Аврора вздохнула с облегчением. Это был кто-то другой.
И тем не менее мешкать дольше было нельзя. Ее снедал
Ему могла показаться странной такая спешка с ее стороны, но он не знал, насколько эта спешка была необходима.
Никаких шагов Аврора больше не слышала, но в тот самый момент, когда она запирала последний чемодан, зазвонил телефон.
Она так и подскочила от неожиданности, а затем неуверенно и не без опаски устремила взгляд на неодушевленный предмет, способный производить подобный шум.
Снять трубку или нет? Или лучше уйти, не ответив на звонок? Ведь на самом-то деле, если бы не Джун Берч, ее соседка, живущая этажом ниже, которая забежала к ней сразу же после ленча, чтобы в последний раз пожелать ей всего самого доброго, ее давно бы здесь не было и телефон звонил бы в пустой квартире.
Тоненькая темноволосая девушка стояла, обхватив себя руками, посреди комнаты. На лице ее были написаны сомнение и опасливый интерес.
Телефон продолжал звонить.
Бог ты мой, да ведь, конечно же, это Филип. Странно, но почему-то о нем она всегда вспоминала в последнюю очередь. Хорошенькое предзнаменование для их брака!
Вероятно, он хочет сказать, что получил ее сообщение, и решил договориться, где они встретятся на вокзале.
Она спокойно подняла трубку. Но это был вовсе не Филип.
— А, это вы! — Лицо ее напряглось. — Я сказала вам: не звоните. — Отказываясь слушать, что говорит спрятанный в трубке голос, она истерически выкрикнула: — Я вам сказала, что это бесполезно. Я же вам сказала! — Она хлопнула трубку на рычаг и тем самым отсекла голос, от которого расширились зрачки ее глаз, а лицо потеряло все краски.
Потом она заметалась со скоростью урагана — подтаскивала к двери чемоданы, захлопывала со стуком окна, надевала пальто, наскоро приглаживала волосы. В последнюю минуту вдруг сунула руку под матрац своей постели, вспомнив о чем-то, спрятанном там, и, вытащив какую-то газету, разорвала ее в клочья и швырнула обрывки бумаги в корзину для мусора.
После этого можно было уходить — она была готова. В скромном доме, где она жила, не было дворника, так что ей пришлось самой стащить чемоданы вниз. В холодном, пронизанном сквозняком вестибюле с каменным полом она опять встретила Джун Берч, возвращавшуюся домой с сумкой, полной разных покупок.
— О, Аврора, милочка! Вы как раз уходите! Совсем одна?
— Филип встретится со мной на вокзале Ватерлоо.
— А, понятно! Ну что ж, у вас будет чудесная свадьба в деревне. Надеюсь, день выдастся солнечным. А то ведь как раз этого-то и не случается — всякий раз пасмурно. Буду с нетерпением ждать вашего возвращения. Пошлите мне перед приездом открыточку, и я куплю вам кое-какие вещи. Приготовлю по крайней мере молоко и хлеб.
— Очень мило с вашей стороны, Джун. Вы в самом деле это сделаете? Я вам оставлю ключ от моей квартиры. А открытку пошлю позднее. Дело в том, что я не имею представления, когда мы вернемся. Простите, но сейчас мне надо бежать.
Она надеялась, что глупая женщина, пришедшая в такой экстаз по поводу свадьбы, не заметила на ее щеках слезы. Впрочем, даже если заметила, причину их она истолкует неправильно. Предсвадебная дрожь. Это она-то, Аврора Хоукинз, ведет себя как нервная юная девица!
Ей удалось почти сразу же достать такси, и, забравшись в него, она привела в порядок свое лицо: снова накрасила губы и припудрила влажные следы, оставшиеся от недавних слез. Когда они подъедут к вокзалу Ватерлоо и она увидит голову Филипа, возвышающуюся над толпой, говорила она себе, она кинется к нему, бросится в его объятия и сразу же почувствует себя в безопасности.
Да, теперь ей было в ком обрести опору и безопасность; все будет в полном порядке…
Но Филипа на платформе не было. Либо он приехал в Лондон позднее, чем предполагал, либо не получил ее сообщение. Она прождала десять минут, не сводя глаз с вокзальных часов. Ее охватила такая паника, такое смятение, что она поняла: надо этот поезд пропустить, поедет следующим. Так же, как она не могла задерживаться в квартире, не могла она болтаться и здесь.
Придется ей поехать к своим одной. Но до этого одну вещь она могла сделать — сбегать через дорогу в пивной бар и купить бутылку джина. Бутылка, конечно, потребуется, если она хочет с достаточным добродушием отвечать на вопросы своей матери. А также для того, чтобы подавить эти нелепые угрызения совести, которые начинали ее терзать.
II
Письмо Миллисент застало Лидию в Париже. Лидия только что потеряла место. Обучать двух страшно избалованных и строптивых французских деток английскому — было одно дело, а вот отбиваться от приставаний их папаши — совсем другое. Даже возможность провести лето в Париже и побывать во всех любимых ею местах не оправдывала такого оборота дел. А кроме того, самодовольному папаше не понравилось, что он получил от ворот поворот. Он был удивлен и рассержен, особенно тем, что его отвергла некрасивая английская мисс, которой его внимание должно было бы польстить. Словом, стало очевидно, что ее пребывание в доме на Авеню Матиньон будет весьма кратковременным.
В результате она, как всегда, поступила под влиянием момента, заявила мамаше, толстой и дородной мадам Бертран, что уходит и, невзирая на негодующие визгливые протесты, в тот же день покинула их дом.
Смутно она подумывала о том, чтобы приискать себе другую работу в Париже, но письмо Миллисент, прибывшее в тот самый момент, когда она натянуто прощалась с бывшими хозяевами, перевернуло все ее планы.
Ей трудно было поверить в то, что она читала:
«Дорогая Лидия!
Ты должна, как только получишь это письмо, устроить так, чтобы иметь возможность немедленно приехать домой. Ибо как ты думаешь, что случилось? Аврора написала нам, сообщила, что вышла замуж и хочет приехать домой, чтобы венчаться здесь. Нечего и говорить тебе о том, как я счастлива — я даже думать связно не могу, не только излагать свои мысли. Ведь как-никак речь идет о свадьбе, и притом она состоится вот-вот!