Спящие карты
Шрифт:
– Я?
– автомат в руках немного дернулся от волнения. Солировать миссию это одновременно почетно и рискованно. Даже не знаю чего больше.
– Ну, это, Шестера, ты того, не подведи!
– подымает над головой ладонь величиной со средних размеров сковородку Семерка.
Быстро смещаюсь в сторону, подальше от него. Знаю я эти похлопывания по плечу.
Уже проходили. Производственная травма перед боем мне совсем ни к чему.
– Не забывай думать, - тихонько наставляет бухгалтер-Восьмерка.
Он всегда так тих. Кажется, что он боится собственного
Часто киваю, принимая напутствия. Сердце непроизвольно переходит на учащенный ритм под первыми, пока еще хилыми волнами адреналинового шторма. Это возбуждает.
Эти несколько минут перед боем самые приятные. Потом, когда начнется бешеный танец со смертью, в окружении роев пуль и пламени, я уже ничего не буду чувствовать. Не до чувств будет. В бою я машина… Не всегда даже удается думать - палец нажимает на курок еще задолго до того, как возникает мысль об опасности.
И это правильно. Иначе нельзя. Иначе не выжить. В эти минуты дом - место, откуда я пришел, кажется нереальностью, иллюзией, не более чем кошмарным сном. Но в то же время я всегда помню, что рано или поздно миссия закончится и мне придется вернуться… Вернуться в серость и беспросветность… Вернуться в тоску и ожидание…
– Наша цель находится вон в том фигваме.
– Дама тыкает пальцем в десятиэтажное строение украшенное веером больших дыр неизвестного происхождения.
– Скорее всего, последний этаж. Еще раз напоминаю о профессионализме противника, это вам не суматошные мятежники, это сплоченная железной рукой банда, имеющая богатый опыт уличных боев. Дублем к Шестерке пойдет Девятка. Все должно пройти очень быстро и аккуратно. И без самодеятельности умники, знаю я вас!
– Надеюсь, что хоть перед пятидесятилетней образиной с оранжевым хаером и железным намордником ты на колени падать не будешь, - хохотнул Десятка и насмешливо глянул на щуплого паренька, бережно прижимающего к груди тупорылый автомат с под ствольным гранатометом.
Девятка краснеет, отрицательно качает головой так и не найдя что сказать в ответ.
– Вопросы?
– не глядя ни на кого, поинтересовалась Дама, и демонстративно постучала пальцем по стеклышку наручных часов.
– Тогда вперед, дохляки. Шевелите мослами, - прозвучала команда в ответ на наше дружное молчание.
Закинув автомат за спину, начинаю выбираться из глубокой ямы служившей нам укрытием. Ноги скользят по обломкам кафельной плитки некогда покрывавшей стены, а пальцам все никак не удается зацепиться. Первая попытка неудачная.
Соскальзываю по стене обратно вниз.
За спиной раздается язвительный смешок. Ну естественно Десятка, кто же еще.
– Может тебя подсадить?
– любезно предлагает он.
– Изыди. Я твои похотливые руки к своему заду ближе чем на метр не подпущу. Кто знает, что у тебя на уме?
– отвечаю ему в том же духе.
– Заткнитесь!
– прервала Дама начавшееся веселье в народных массах.
Сплетающиеся в черную паутину высоковольтные кабеля оказываются очень кстати.
Используя их как канаты, царапкаюсь наверх, и прячусь за баррикадой из вздыбившегося асфальта. До сих пор из ямы мы наблюдали всего лишь кусок неба и несколько домов, теперь же моему взгляду открылся полуразрушенный город, переживший войну. Именно войну, а не природный катаклизм. Никакое природное бедствие не в состоянии оставлять на кирпичных стенах такие до боли знакомые ряды оспин - результат работы крупнокалиберного пулемета.
Мы находимся почти в центре перекрестка широких дорог, вдоль которых толпятся высотные жилые дома с магазинами на первых этажах. Стеклянные витрины разбиты, в сумрачных утробах неизгладимые следы погромов и мародерства. Никаких признаков жизни, лишь несколько покосившихся манекенов в диковинных нарядах тупо пялятся дырками глаз на усеянный медленно дефилирующим под порывами зловонного ветра мусором асфальт и застывшие как памятники суровой эпохе обгоревшие остовы машин.
Раньше здесь наверняка бурлила жизнь - струились потоки автомобилей, неторопливо гуляли по тротуарам влюбленные пары, кто-то торопился на работу, кто-то домой, но с тех пор, как этот город стал резиденцией костлявой старухи с косой и на редкость мерзкой мордашкой все изменилось…
Сегодня мы в ее владениях - на ее пастбище.
Метрах в двадцати лежит несколько старых, уже подвергшихся нашествию ворон трупов - пожилой мужчина и трое детей. Он похож на учителя в окружении своих учеников. Судя по положениям тел, они пытались перебежать через улицу, но попали под чью-то чертовски прицельную очередь.
– Вот ведь сволочи!
– тихо шепчу, глядя на детские трупики.
– Что там?
– шелестит в ухе горошина наушника голосом Девятки. Он только-только начал подъем на поверхность.
– Трупы детей, - отвечаю в прилепившийся у левого уголка рта микрофон.
– Ты что трупов никогда не видел?
– рявкнула в ухе Дама.
– А ну вперед сучий потрох! Нашел чем любоваться! Вперед помесь гуманиста с некрофилом!
С трудом отрываю взгляд от детей, успев в последний миг заметить, что там еще одна девочка, наверное, лет восьми. Она лежит за крупным телом мужчины, поэтому я ее сразу не заметил. Четвертая… При падении с детской головы слетела широкополая шляпа, и теперь ветер небрежно поигрывает парой жиденьких хвостиков льняного цвета. За истоптанный башмак зацепился полиэтиленовый пакет. Почему-то хочется подойти и убрать его, а еще прикрыть шляпой обезображенное клювами лицо с пустыми как у манекенов глазницами.
Короткими перебежками устремляюсь к разбитому окну необходимого мне здания, слыша за спиной тихие шаги Девятки. От него зависит безопасность моего тыла. В случае чего он должен оттянуть огонь на себя, давая возможность мне выполнить миссию.
Не останавливаясь, рыбкой проскальзываю сквозь перекошенную раму, и мягко приземлившись, сразу же делаю кувырок в сторону. Если вдруг меня засекли во время прыжка, этот нехитрый трюк позволит избежать нескольких лишних дырок в моем теле и даст время на ответный огонь.