Спящие красавицы
Шрифт:
Егоров валится на Манану и стихает.
Лиза, надев темные очки, выходит из палаты (крадучись по стенке, как в боевике).
Люция шепчет:
– Константин умер, Манана!
Ануш тоже восторженно подхватывает:
– Ты свободна, Манана!
47. Хороша вдовушка, ой, хороша!
… Год спустя мне снова довелось побывать в клинике профессора Майера, чтобы взять большое интервью.
Нежарким летним днем я снова
В двухместной коляске теперь вместо г-на Перепечкина вывозят гулять вдову Анжелу. На втором сиденье – скорбная молчаливая мать, она держит дочь за руку. На плече Ксении Михайловны уютно прижился предатель Иннокентий.
Любаша останавливает коляску и подходит к двум девушкам-медсестрам неподалеку.
– Девчонки, сигареткой угостите?
Любаша закуривает.
– Ну что, спит молодая вдовушка? – спрашивают медсестры.
– Спит. Уже год скоро.
– Есть что-то нехорошее… зловещее… в этих браках по расчету, правда? – говорят медсестры.
Любаша тоже так считает.
Не зря старик умер прямо за свадебным столом. Целый час просидел мертвый, между прочим.
Как же было дело?
Парень Любаши на свадьбе грохнулся с лестницы. Пока она его перевязывала, пока свозили в травмпункт, пока невеста танцевала то с одним, то с другим…
– В общем, то да се, а жених уже катанул. Анжела взяла его за руку – и тут же сама… в спящую красавицу, превратилась. Зато теперь богата. Сказочно.
К коляске тем временем подходят все тот же адвокат и какой-то полный мужчина под 50 (с высоким голосом).
Любаша говорит мне:
– А вот и жених наш. Жизнь продолжается. Ну ладно, до свидания.
Мужчина и адвокат (он перешел по наследству Анжеле) спорят.
– А позвольте! – восклицает мужчина.
– А позвольте не позволить! – возражает адвокат. – Чем плоха невеста? И стройна, и молода, и красива!
– Но ведь… – Он показывает жест: руки на груди. – … Мертва некоторым образом!
Ксения Михайловна скорбно поднимает голову:
– И как Вы можете про Анжелку так?
Иннокентий о своем:
– Застегни ширинку!
– Вот именно! – мрачно добавляет Ксения Михайловна.
– Извиняюсь. Хотел сказать: временно усопшая…
Адвокат поправляет:
– Уснувшая. Подбирайте выражения. Ну так женимся, Сергей Маркович? А чего бы не жениться, правда? Хороша вдовушка, ой, хороша!
48. Бог сделает еще лучше?
Удалось мне увидеть и Козырева Романа Григорьевича, и его жен: бывшую, и настоящую.
Теперь они в категории зомби.
Под наблюдением Зои Борисовны и Лизы отряд зомби выползает на прогулку. Лица женщин бессмысленны. Валерия и Рита в дерматиновых тапочках и старушечьих платках. Иногда Лиза включает электрошокер.
Вера катит пьяного дремлющего Козырева, за Козыревым катят столик, на котором напитки и закуски. Бредет Пушкин. Вера останавливается, торопливо открывает сценарий.
Козырев подбадривает то ли Риту, то ли Валерию:
– Девочки, веселее… Подняли вверх тупенькие головки… Вы видите Бога? Все, бутиков нет; остался только Бог!
– Егор Кузьмич, я все поняла! – восклицает Вера. – Надо, чтобы Петряева у нас родила. Ребеночек украсит историю.
Пушкин наливает и выпивает. Берет бутерброд и тут же кладет на место.
– И крохотки не возьму с Вашего стола! Ни грамма!
Вера размышляет:
– Да, но у Петряевой проблемы с гинекологией…
– Придумаем какую-нибудь волшебную мазь, – успокаивает Пушкин. – Чтобы помазала и родила.
– А в 1984 году уже была волшебная мазь?
– Конечно, была. А почему ей не быть?
Этими же днями случилась свадьба Старшины, на которую я был приглашен самолично Любовью Семеновной – приемной матерью Старшины.
Из дверей выходят счастливый Старшина и Шапа, за ними свидетели, гости, суетится фотограф, забегая вперед. Старшина и Шапа улыбаются перед объективом. У Старшины нет двух передних зубов, а Шапы – трех; ее левая рука в гипсе.
Шапа шепчет подруге:
– Блин, как чешется эта болячка! Значит, заживает.
Она снимает фату, потом парик и чешет совершенно лысую голову в зеленке.
Взгляд Старшины тем временем упал на мощную грудь подруги-свидетельницы, глаза Старшины начинают нехорошо туманиться…
Любовь Семеновна проявляет чудеса бдительности:
– Девочки, шок!
Из букетов две девушки вытаскивают шокеры. Старшина, как паралитик, несколько раз дергается под шорохом разрядов, – и приходит в норму.
– Вот теперь человек… – говорит Любовь Семеновна. – Видела бы мамка…
Смахивая слезы счастья, целует по-матерински Старшину.
Удалось мне погулять и с уснувшей Яной, правда, неделю спустя после свадьбы Старшины.
Яна гуляет не одна, а с ребеночком! От фотографов нет отбоя!
Новоявленная бабушка обычно с радостью целует ребенка для прессы.
Пощелкал и я Лидию Петровну с внуком Алексеем.
Как рассказала мне переводчица, когда Яна и Лидия Петровна гуляют одни, Лидия Петровна обычно говорит Яне:
– Мне кажется, ты скоро увидишь нового Алексея! Вот чует мое сердце, доча… Чует… Правда, Алешенька? Проснется скоро наша мамка, правда? Она так хотела ребеночка… Хоть какого-нибудь… И Бог устроил… Скоро устроит еще лучше, правда?