Спящий красавец
Шрифт:
– Пока дома поселю, – решил он, – чтоб не мерзла.
– Шерсть к вечеру отрастет, – пообещала Дели, тяжело поднимаясь со скамейки, – а я теперь тоже не против поплотнее позавтракать.
– Ну, так идем, – решительно подхватила ее под руку леди Аннелин. – представляю, сколько силы вы истратили.
Дели лишь едва заметно дернула плечом, разве думаешь о силе, когда на тебя преданным взором смотрит страдающее существо? Она даже усыпила собаку, чтобы не отвлекаться на этот полный надежды взгляд.
– Ну, Торп, – доев гречишные блинчики,
– Да куда ж я ее могу деть? – неподдельно изумился лесник. – Будет жить, как прежде, в сенях. Она самая чуткая, и на всех лает по-разному. На крупного зверя – тихо рычит, на мелкого – чуть поскуливает. А на чужих людей негромко тявкает, предупреждающе так. Но если не поймут и подходят ближе – смолкает и нападает.
– Это все прекрасно, – кивнула посредница, – но скоро приедут дети, они ведь учатся декаду, потом на три дня едут домой? Учение началось с первого числа, значит, через два дня прибудут и увидят здоровую собаку. Как им объяснишь, чем лечил?
– Скажу, сама вылечилась… – задумался лесник, – нашла где-то травку…
– Если расскажешь такое городским детям – поверят, – кивнула леди, – а вот твои – сомневаюсь. Скажут, чего ж она все лето ползала и не ела эту траву? А теперь, когда все посохло и увяло – вдруг спохватилась. Хочешь, чтобы они считали отца обманщиком? И наябедничали бабушке? А она у вас еще тот дознаватель. Сама приедет посмотреть. И соседкам, подружкам верным, расскажет.
– Да… – вздохнув, хмуро согласилась хозяйка, – все точно. До сих пор не может мне простить, что я за простого лесника вышла, а не за управляющего имением. Но и правду ей сказать тоже ни в коем случае нельзя. Тогда тут через три дня полгорода будет сидеть со своими собаками, кошками и собственными болячками.
– Вот хотел ведь я купить домик и отправлять вас на всю зиму, – расстроился Торп, – так что же теперь делать?
– Отправь Ирту в охотничий дом, – предложила леди Аннелин явно обдуманное решение, – а детям скажешь – ушла. Собаки часто подыхать уходят подальше. А весной она найдется… и где была никому неизвестно.
– Она не дойдет, слаба, – еще спорил лесник, но и сам понимал, что это лучший выход.
– Отвези на лошади, – оказывается, леди предусмотрела и это, – возьми нашу. Я тогда тоже с вами съезжу, а кучер пусть отдохнет.
Против этого возражений ни у кого не нашлось, и через час небольшой караван из пяти лошадей уже бодро двигался по едва видной тропке.
– Прежде она позаметнее была, – пояснял ехавший первым Торп, – граф курьеров гонял по три раза в день. То зелени прислать, то сметаны, то помочь – в покое никого не оставлял. А теперь я изредка присматриваю, но желающих соваться в защищённый двор пока не было. Даже зверье не подходит близко, хотя им и неинтересно. Они ведь на запахи идут – а там ни скотины, ни еды. Нечему пахнуть.
Дели молча с ним соглашалась, и сама себе делала узелок на память, не выбрасывать ничего, что может привлечь диких животных. Особенно крыс. Бороться с ними несложно, но прежде, чем заметишь появление серых орд – они уже прогрызут и прокопают сотни дыр.
Охотничье поместье открылось перед ними часа через два, сразу за ручьем. Простучали подковы по доскам широкого мостика и отряд оказался в нескольких шагах от высокой изгороди из заостренных кверху бревен.
– Да тут настоящая крепость, – охнула Мэри, – понятно почему звери не лезут.
– А людей бы это не удержало, – заметила леди Аннелин, – да отпугивает охранный щит. Вот от него ключи… на всякий случай. Но лучше все-же никого не пускать.
И девушки согласно кивнули. Не для того они забрались в такую глушь, чтобы рисковать. Да и не ходят простые жители зимой так далеко от города и хуторов. Собирать нечего, дров еще летом запасли а охота и ближе к дому неплохая.
Дом оказался под стать ограде. Нижний этаж сложен на известковом растворе из неотёсанных валунов, верхний – бревенчатый. Толстенные ошкуренные стволы столетних кедров, медные переплеты высоких окон, сияющих синеватым горным стеклом… все просто кричало о куче денег, вложенных графом в любимую забаву.
Убранство залов и комнат наглядно подтверждало этот вывод. Дорогая мебель, неизвестно как доставленная в эту глушь, изразцовые печи, роскошные ковры, хорошо выделанные шкуры оленей и медведей. И огромные керамические бадьи, расставленные под окнами нижнего трапезного зала, с которого начинались помещения.
– В этих бочках росли прежде различные диковинные цветы, – остановившись у бадьи, пояснила леди Аннелин, – но когда я сюда попала – они уже высохли. Но я попросила у Сонны семян… она свои овощи и зелень выращивает, вот, все подписано. Может, захотите посадить.
– Конечно захотим, не сомневайтесь, – поняла ее задумку Дели.
Нужно же ей на чем-то учиться? Да и к столу свежие плоды лишними не будут. И незачем рассказывать, что выращивать ягоды и овощи она научилась первым делом, тетка никогда не баловала сиротку земляникой.
– Времени у нас немного, – чуть виновато предупредила леди Аннелин, заметив Торпа, вошедшего из хозяйственной части дома – давайте посмотрим кухню и я помогу приготовить обед. Нам еще нужно сегодня вернуться домой.
– Я принес и сложил в кладовые припасы, – почтительно доложил новым хозяйкам лесник, – и хотел спросить… где будет жить Ирта?
– В доме, – в один голос ответили подруги.
– Спасибо… – прочувствованно шепнул он и мрачно признался, – она прежде всегда жила в доме. Но в это лето пришлось поселить в хлеву…
Дели понимающе кивнула, непросто терпеть рядом больное и грязное животное. Некоторые и родственников в таких случаях выселяют во флигеля или даже старые хижины, у кого что есть. Но не маги и тем более – не природники.