Спящий тигр

Пилчер Розамунда

Паспорта не было. Слезы, разочарование — все потонуло во внезапно накатившей панике. Ее паспорт по-настоящему потерялся.

— Джордж! — Он стучал так громко, что не слышал ее. — Джордж, я… я потеряла паспорт.

Он прекратил печатать и удивленно приподнял брови.

— Снова?

— Его здесь нет! Я положила его на самое донышко, но он пропал! Я его потеряла!

— Господи боже! — вымолвил Джордж.

— Но что с ним могло случился? — она еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться. — Может, его нашла Хуанита? А что если она чистила горшок и

сожгла его? Или выкинула? А может, его украли? О, что же теперь со мной будет!

— Боюсь даже представить…

— Я не должна, не должна была его прятать!

— Ты угодила в собственную ловушку, — ханжеским тоном отозвался Джордж и вернулся к работе.

Внезапно Селину посетило подозрение, и она сурово нахмурила лоб. Почему это он ведет себя так неестественно спокойно? И почему у него в глазах мелькают эти искорки, которым она уже привыкла не доверять? Он что, нашел паспорт? Может, он его перепрятал, а ей не сказал? Отставив пустой горшок, она, озираясь, пошла по комнате — приподняла край журнала, заглянула под подушку словно играла в «найди наперсток».

Наконец она вплотную приблизилась к нему. На Джордже были его обычные поношенные просоленные джинсы, но задний карман выглядел подозрительно квадратным и жестким, словно в нем лежала небольшая книжка или открытка… Он все еще ожесточенно лупил по клавишам, однако, когда Селина потянулась к карману, моментально выбросил руку за спину и хлопнул ее по ладони.

Паника исчезла. Селина рассмеялась — от облегчения, от счастья, от любви. Она обхватила его руками за шею и чуть не задушила в объятьях, повторяя:

— Ты нашел его! Он у тебя! И ты прятал его, бессовестный!

— Хочешь забрать паспорт назад?

— Нет, если только ты не собираешься отослать меня в Лондон с Родни!

— Не собираюсь, — ответил Джордж.

Она поцеловала его, а потом потерлась своей нежной щекой о его, жесткую и заросшую щетиной; его лицо не было гладко выбритым, надушенным — нет, оно было все в морщинах, загорелое, обветренное и до боли знакомое, как и эта выгоревшая на солнце хлопковая рубашка. Она сказала:

— А я не собираюсь уезжать.

Он успел напечатать целую страницу. Селина уперлась подбородком в его макушку и спросила:

— Что ты пишешь?

— Синопсис.

— Новой книги? О чем она?

— О путешествии по Эгейскому морю.

— А какое название?

— Не имею представления, но я посвящу ее тебе.

— Книга будет хорошая?

— Надеюсь. Собственно, у меня созрел замысел и третьей книги. На сей раз это будет роман. — Он взял ее за руку, обвел вокруг стула и усадил на краешек стола лицом к себе. — Про парня, который живет себе в тихом местечке, никого не трогает, занимается своими делами. Но тут появляется девушка. Помешанная на нем. Ни за что не оставляет его в покое. Умудряется рассорить с друзьями, тратит все его деньги, провоцирует на пьянство. Он превращается в развалину, становится изгоем…

— И что происходит в конце?

— Они женятся — что же еще. Она вынуждает его жениться. Обманом. Он загнан в ловушку. Трагично, ты не находишь?

— По-моему, никакой трагедии.

— А по-моему, еще какая.

— Джордж, мне не почудилось? Ты что, делаешь мне предложение?

—

Ну, раз уж я ужасный человек, то и способ делать предложение у меня тоже ужасный, но ты права — это именно оно. И еще я прошу прощения за вчерашнюю ночь. И я тебя люблю.

— Знаю. — Она наклонилась и поцеловала его в губы. — И я ужасно рада.

Она поцеловала его снова, а он отодвинул от края стола пишущую машинку, встал и заключил ее в объятия. Через некоторое время Селина сказала:

— Надо будет сообщить Агнес.

— Она не примчится сюда и не будет ставить нам палки в колеса?

— Конечно, нет. Она тебя полюбит.

— Надо будет отправить ей телеграмму. Из Сан-Антонио. Сегодня же вечером, чтобы она узнала все от нас, а не от Родни Экланда. И раз уж мы будем в городе, то нанесем визит английскому священнику и узнаем, когда сможем обвенчаться. Надо будет попросить Рудольфо выступить в роли друга жениха.

— А я позову в подружки Хуаниту.

Хуанита! Они совсем забыли о ней. Смеясь, они рука об руку вышли на террасу, перегнулись через ограждение и стали громко звать ее. Но Хуанита была гораздо более прозорливой, чем порой казалось, и интуиция редко ее подводила, так что она уже шла к ним через садик, как всегда с достоинством, широко улыбаясь от удовольствия, и протягивала руки, чтобы заключить их обоих в объятия.

Интервью с Розамундой Пилчер

— Читатели интересуются, когда Вы начали писать?

— Я начала писать в школе. Это было именно то, чем мне хотелось заниматься. С шестнадцати лет я писала рассказы и отправляла их в журналы, откуда ни разу не пришло отрицательного отзыва. Однажды я получила очень приятное письмо от редактора сразу трех женских журналов с теплыми словами в мой адрес. Там говорилось: вы еще не совсем овладели мастерством, но у вас есть талант; ваши рассказы пока не годятся для продажи, но скоро они будут хорошо продаваться, так что в будущем прошу присылать мне все, что вы напишете. Это стало прекрасным началом. Когда мне было восемнадцать, началась Вторая мировая война, я служила в Женской службе Британского Королевского флота и написала рассказ. Этот рассказ я отослала домой отцу, а он отправил его одной женщине, и она заплатила за него. Так все и началось.

— Как Вы считаете, в чем секрет успеха ваших произведений? Были ли Вы изначальны нацелены на коммерческий успех?

— Нет, я никогда об этом не мечтала, не питала надежд, связанных с успехом. Просто мне хотелось писать. Я всегда много читала, в том числе очень много коротких рассказов в американских журналах во время войны. Это было своего рода исследование рынка. Очень скоро я освоила азы мастерства, а так как все время писала, то постепенно становилась увереннее в собственных силах. В двадцать один год я вышла замуж и переехала в Шотландию. Я подумала, что хорошо бы иметь профессию, которая позволила бы зарабатывать немного денег. И вместо того чтобы искать работу, я приобрела пишущую машинку и бумагу и с тех пор не останавливалась.