Сражения Космического Десанта
Шрифт:
Орбитальная бомбардировка, оставившая от улья лишь обожженный скелет, произошла через шесть недель после начала войны. По правде говоря,«бомбардировка» звучало слишком буднично для описания того, что сотворили орки. Они обрушили на город целый астероид, распылив Гадес вместе со всем населением. Земля вокруг зоны взрыва кристаллизовалась от невероятного давления и жара. Выделившейся при соударении энергии, на порядки большей, чем при детонации любого привычного боеприпаса, хватило, чтобы тепловое излучение и ударная волна испарили реки, сровняли
Столь мгновенным и всеобъемлющим оказалось уничтожение улья, что он превратился в мрачный памятник мощи Газкулла Траки и тяжкое напоминание о пристрастии орочьего полководца к варварским разрушениям. Руины Гадеса стали владениями зеленокожих, но населяли их также и призраки, духи мужчин и женщин, убитых так быстро и жестоко, что никто из них не успел осознать собственную смерть.
Словно микробы, поселившиеся в мертвом теле и размножающиеся, питаясь омертвелой плотью, орки превратили то немногое, что осталось от улья, в некое подобие крепости. Несмотря на то, что никакого стратегического значения у этих развалин не было, в них собрались значительные силы зеленокожих. Таким образом, Гадес нельзя было игнорировать, и случившееся намекало на то, что таков был изначальный план Траки.
Заставить людей защищать руины и сражаться среди могил. Приковать к обломкам их городов и судеб, пока орки неистовствуют вокруг и упиваются развязанным ими кровопролитием.
Виньяр и сам наслаждался войной. Он, как и остальные Злобные Десантники, считал их крестовый поход бесконечным. В его разуме воина не могли зародиться мысли о временах, когда исчезнет нужда в созданиях вроде самого капитана и тех, кем он командовал. Война не закончится. Мир невозможен. Впереди ждет лишь новая битва.
На миг Виньяр задумался, сильно ли отличаются Злобные от Газкулла Траки — с поправкой на дикость и звериную натуру, конечно. Но затем, отхаркнувшись, он сплюнул на землю сгусток зернистой мокроты, будто избавившись заодно и от странной мысли.
Внезапный порыв колючего, шумно завывавшего ветра пронесся по безлюдной пустоши перед бывшим ульем Гадес. Он разогнал клубы дыма и донес в лагерь животный рев и свиное хрюканье тварей, засевших в кратере. Кроме того, капитан почувствовал в ветре вонь орочьего дерьма и смрад горящего жира. Зеленокожие жарили человечину на вертеле. Виньяр, продолжая злобно смотреть на улей, почувствовал, как растет его гнев, направленный на орков и их кровожадность.
Я выбью из вас всю охоту к войне…
— Капитан, — позвал голос за его спиной.
Обернувшись, Виньяр заметил третьего воина, подошедшего к сержанту Тууроку. Как и у всех Злобных, в его движениях виднелась грациозность хищника, которую не сковывал доспех цвета желчи и антрацита. Шлем воина покачивался на поясе, подвешенный на кожаный ремешок вместо привычного магнитного замка. Некоторые части брони, залатанной после боев, выглядели крепче других, словно Злобный собирал свой доспех по кускам. Остатки небрежно содранной геральдической окраски — черной с белым крестом храмовника — говорили о прежнем хозяине одного из фрагментов.
На
При виде воина Виньяр почувствовал, что к горлу поднимается желчь. Капитан ещё крепче стиснул зубы, словно закрывая переборку.
— Кастор, — почти прорычал он.
Очернители являлись элитой Злобных Десантников. Немногочисленные, отбиравшиеся из всех десяти рот, даже из скаутов, они были самыми жестокими бойцами ордена.
А Кастор командовал ими.
— Мы можем проникнуть в кратер, раз твоим людям он не по зубам, — спокойно сообщил Очернитель.
— И что вы будете делать, оказавшись внутри? — поинтересовался Виньяр.
Их разделяло не более пяти шагов, и, хотя Злобные были братьями по оружию, эти двое сейчас напоминали дуэлянтов, готовящихся начать поединок.
— Спасем заложников, разумеется, — фыркнул Кастор, словно ответ подразумевался сам собой.
Хриплый, громогласный хохот Виньяра прозвучал настолько несообразно суровому виду капитана, что несколько самых храбрых офицеров Гвардии из числа стоявших неподалеку рискнули оглянуться на космодесантника.
— Весьма забавно, — отсмеялся тот. — Я с радостью погляжу на твои старания, Кастор. Может, смерть, которой ты столько раз задолжал, наконец-то отыщет тебя.
— Возможно, капитан.
Ехидное веселье покинуло Виньяра, сменившись озлобленностью.
— Я не твой капитан, — мрачно произнес он.
— Верно, не мой, — в тоне Кастора ясно звучало его отношение к предполагаемым полномочиям Виньяра в окрестностях Гадеса и отдаваемым им приказам. — Значит, наш разговор — всего лишь формальность, не так ли?
Смотря капитану в глаза, он издал громкий свист.
Четыре воина в черно-желтых цветах Злобных Десантников немедленно выступили под дождь из своего неприметного укрытия прямо посреди толпы. До того, как Кастор подал им сигнал, квартет оставался практически незаметным, и гвардейцы, вдруг обнаружившие рядом с собой гигантских космодесантников, вздрогнули от изумления.
Один из Злобных сердито посмотрел на солдат через щель визора, но промолчал. Двое других стояли как вкопанные, с их плеч свободно свисали болтеры модели «Охотник». Последний, молодо выглядевший Очернитель, кивнул Кастору. Он, единственный из четверки, не надел шлем.
— Проникнуть в этот лагерь было несложно, — сумел скрыть удивление их внезапным появлением Виньяр. — Увидишь, логово орков — орешек покрепче.
— Значит, вы не против моего предложения, брат-капитан? — уточнил Кастор, искоса взглянув на Туурока. Тот кипел от бессильного гнева, наблюдая, как другой сержант посягает на его задание у всех на виду. Кастор слегка улыбнулся ему, отчего Туурок разъярился ещё сильнее.