Сразу и навсегда
Шрифт:
– И тостер, – призналась она.
– Черт, Грейс!
Он бросился к двери.
– Прости!
Чувствуя себя полной идиоткой, она плюхнулась на его постель и уставилась в потолок. Действительно идиотка!
Поэтому она перевернулась на живот и уткнулась лицом во все еще теплую подушку, вдыхая его запах.
– Что ты делаешь?
Она испуганно взвизгнула и слетела с кровати. В дверях стоял Джош.
– Собиралась заснуть в моей постели? – весело спросил он.
И поскольку это было не так стыдно, как признать правду, она дернула плечом. Уклончиво.
К счастью, никакого большого пожара не случилось, И вообще не случилось. Только пробки выбило. Но Грейс усвоила урок. И правило гласило: не заходи в спальню Джоша, если не хочешь видеть вещи, о которых грезишь, но которые не можешь иметь.
– Я собирался погасить пламя световым мечом, – разочарованно протянул Тоби. – И тогда я стал бы лучшим воином на свете… после тебя, па. Потому что ты первый самый лучший.
Сердце Грейс разрывалось… но она нашла силы молча посмотреть на Джоша. Он присел на корточки перед Тоби, положил руки на его тощие бедра. Тоби упорно смотрел на свои поношенные кроссовки.
Джош одним пальцем осторожно приподнял подбородок Тоби.
– Ты уже самый лучший воин, Маленький Мужчина. Самый лучший.
– Я слишком мал, чтобы быть самым лучшим. Хочу быть таким же большим, как ты.
– Дело не в росте.
– Все потому, что у меня нет мамы. У Сэма и Томми, Эйдена и Кайла, у всех есть мамы. Мама Кайла сказала маме Томми, что у меня нет ма, потому что ты не хочешь ни с кем меня делить.
Джош ответил не сразу. А когда заговорил, оказалось, что голос немного охрип. Но звучал очень убедительно.
– Может, пока тебе трудно понять, но поверь, что делиться не всегда хорошо.
– Зато у всех есть мамы, – возразил Тоби. – Как я могу стать лучшим джедаем без мамы?
– У меня мамы нет. Неужели поэтому я плохой джедай?
Тоби упрямо покачал головой.
– Нет, ты самый лучший, па.
– Как насчет того, чтобы обняться?
Тоби обдумал вопрос и торжественно кивнул. Когда Джош распахнул объятия, Тоби бросился к нему и прижался к груди.
Грейс не бросилась на колени. Не заползла в объятия Джоша.
Но очень хотелось.
Джош наблюдал, как сын бежит в большой дом, и не удивился, когда Грейс остановила его вопросительным взглядом.
– Мать Томми знала мать Тоби. Но ей известна только одна часть истории.
– А другая?
Другая заключалась в том, что Джош вырос болваном, книжным червем, мальчишкой, у которого отбирали деньги на ленч и засовывали в шкафчики раздевалки. К тому времени как поступить в колледж, он наконец окреп и научился давать сдачи. Но сейчас, как и пять лет назад, роскошная женщина, проезжавшая город по пути на свадьбу и выбравшая его на одну жаркую совместную ночку, была все таким же потрясением.
Кроме того, ему это льстило.
Он влюбился в чарующие слова и изумительное тело и потерял голову. А потом она разбила его сердце. Как сейчас – сердце Тоби.
– Другая часть истории не важна, – ответил он.
– Я тебя слышу, – мягко сказала Грейс.
Интересно, а какая история у нее?
Но это не его дело, хотя она смотрела на него выразительными, обжигавшими сердце глазами. Открытыми. Добрыми. Приветливыми.
Он может утонуть в ней… если себе позволит. Фокус в том, чтобы не позволить себе это сделать.
В пятницу Джош встал в четыре утра, чтобы успеть подняться на скалу вместе с Мэттом. В последний раз они совершали восхождение несколько недель назад, и он нуждался в ледяном предрассветном воздухе, Олимпийских горах… Кроме того, Мэтт пообещал надрать Джошу задницу, если тот не покажется.
Не слишком обеспокоенный дурацкой угрозой, Джош стал готовиться. Вчера он пересекся с Таем в больнице, и тот поклялся, что Мэтт что-то плел насчет колец с бриллиантами.
Джош просто обязан был услышать это своими ушами. Он проверил, спит ли Тоби, и убедился, что Анна в своей комнате. Оставил ей записку, напоминая, что она пообещала поднять, умыть, одеть и накормить Тоби, а также вовремя проводить к школьному автобусу.
Потихоньку выходя из дома, он, к своему удивлению, увидел Грейс, тоже идущую к машине.
– Что случилось? – спросил он.
– Еду в Портленд. Собеседование назначено с утра пораньше, а ехать далеко.
Три часа. На ней был другой деловой костюм, общее впечатление от которого смягчалось босоножками на высоком каблуке с бантиками на щиколотках. Волосы уложены в замысловатый узел, несколько прядей словно случайно касаются висков. Совсем иное впечатление, чем от махрового халата, в котором она была несколько дней назад. Тогда ее вид очень ему понравился. Впрочем, Джошу все равно, что на ней надето. В ее присутствии он чувствовал себя ребенком в утро Рождества. Словно не мог дождаться, когда настанет время развернуть обертку, не мог дождаться, когда сумеет прикоснуться к ней. И не только физически, что совершенно выводило его из равновесия.
Хотел касаться ее не только снаружи, но и изнутри, что уже вообще не имело никакого гребаного смысла.
– Удачи, – пожелал он. – Надеюсь, ты получишь все, что хочешь.
– Дело не в том, чего я хочу. Дело в том, чего требую.
Он вскинул брови.
Она вздохнула.
– О, не важно. Так всегда говорят мои родители. Требования нужно удовлетворять в первую очередь. И только потом идут потребности.
Он присмотрелся к ней. Проник взглядом за прелестную обертку и понял, что она застыла от напряжения.
– Ты почти не говоришь о себе и своем прошлом.
– Да не о чем говорить.
– У всех в прошлом есть, о чем говорить, – возразил он.
Грейс повела плечом.
– У меня было скучное детство.
Она умела защищаться. Даже лучше, чем он сам.
Интересно.
– Разве жить с космическим специалистом так уж скучно?
Она снова пожала плечами. И хотя Джош терпеть не мог, когда люди пытались вытянуть из него ответы, которых он не хотел давать, все же не мог не попытаться надавить на нее.