Среда обитания (сборник)
Шрифт:
— Жогин не пьёт?
— Не знаю. К нам никаких сигналов не поступало. Не знаю, как вы считаете… — она подняла наконец глаза и посмотрела на Семёна, — у себя в милиции, а Евгений — человек неплохой. Другого бы Люба ждать не стала.
— Аргумент серьёзный, — согласился Бугаев. — Интересно, сейчас кто-нибудь из них дома?
— Вот уж не знаю. А вы позвоните. — Паспортистка показала на телефон.
— Нет, не буду их пугать звонками. Неожиданно интересней, —
— А вам, кстати, сколько лет? — спросил Бугаев. — Что-то вы мне говорили по поводу долгих лет знакомства с Жогиной?
— Лет мне уже много, товарищ Бугаев, — сказала Галя, — но по службе вам, наверное, это знать не обязательно.
— А телефончик свой дадите?
— Дам! — в её голосе прозвучал вызов. — Служебный. Домашнего у меня нет.
Бугаев записал телефон и фамилию. Фамилия у Гали была забавная — Ворожейкина.
…Блондинка с независимым видом прогуливалась у входа в ЖЭК. Увидев Семена, она проворчала:
— Наконец-то! — и ринулась в дверь.
«Никакая она не подруга, — подумал Бугаев, — обыкновенная спекулянтка. Имеет своих клиентов и приносит им дефицитное барахло. Кому домой, кому на службу. И обирает таких девах, как Галя».
…Жогин был дома. Когда Бугаев позвонил в квартиру, то услышал, как женский голос крикнул: «Женя, открой, звонят». Неторопливые мужские шаги протопали в прихожей.
— Кто здесь? — голос был не слишком ласковым.
— Майор Бугаев из милиции, — сказал Семен будничным тоном.
Дверь открылась. Хозяин хмуро смотрел на Семёна, ожидая, что он скажет.
— Евгений Афанасьевич — это вы?
— Я, — Жогин был крупным мужчиной. На большой, с залысинами, голове пробивались блёстки седины. Он выглядел явно старше своих тридцати лет.
— Если у вас нет возражений, мне хотелось бы с вами поговорить…
— Это что-то новое в работе милиции, — сказал Жогин и посторонился, впуская Семёна в прихожую. — Раньше меня не спрашивали…
— Кто там, Женя? — спросил из ванной женский голос.
— Из милиции.
По тому, как в ванной стало тихо, было понятно, что там насторожились.
— Проходите в комнату, — пригласил Жогин.
Комната была небольшой, метров шестнадцать, просто обставленная — трёхстворчатый шкаф для одежды, большая тахта, круглый стол, накрытый бархатной скатертью. И несколько хорошо сохранившихся венских стульев.
Жогин молча показал Бугаеву на один из этих стульев и сел сам.
— Слушаю вас, — он рассматривал Бугаева хмуро, исподлобья, словно
— Вот мои документы, — Бугаев протянул Жогину удостоверение. Тот взял красную книжечку, внимательно прочитал всё, что было там написано. Молча вернул.
— А вопрос у меня, Евгений Афанасьевич, один — мне известно, что в колонии вы находились вместе с Львом Котлуковым. В июне Котлуков был выпущен, но с определённого ему приговором места жительства уехал…
Дверь в комнату осторожно открылась, и вошла невысокая, худенькая женщина. Семёну бросились в глаза её красные руки — видно было, что она стирала.
— Здравствуйте, — сказала женщина. Семён встал, поклонился слегка.
— Здравствуйте.
Лицо у женщины было тревожное, но решительное.
«Какие глазищи большие, — подумал Бугаев. — Чем-то она похожа на мою маму».
— Люба, нам поговорить надо. Товарищ интересуется кое-чем… — сказал Жогин.
— Вот и поговорим, — Люба села на тахту и строго посмотрела на мужа. — Вы не стесняйтесь, разговаривайте. У нас с Женей секретов нет. Я про него всё-всё знаю.
«Хорошо это или плохо? — соображал Бугаев. — Не попросишь же её вон. А может, выйти с Жогиным прогуляться?»
— Не стесняйтесь, — сказала Люба. — Говорите, Евгений от меня всё равно ничего не скроет.
«Пусть слушает, — решился Семён. — Если она такая хорошая, как паспортистка говорила, то не помешает. И муж при ней врать не будет».
— Да вопрос-то всего один у меня, Любовь… — Бугаев вопросительно взглянул на Любу.
— Любовь Андреевна, — подсказала она.
— А меня зовут Семён Иванович. Один вопрос, Любовь Андреевна. Месяц назад вышел из заключения Лев Котлуков, по кличке Бур…
— Ах, этот… — сердито сказала Люба.
— …И уехал без разрешения из посёлка, где ему было предписано жить, — продолжал Бугаев. — Вот мы и пустились в розыски. Родственников у Котлукова нет. Решили поспрашивать у тех, кто отбывал вместе с ним заключение. Евгений Афанасьевич, не давал о себе знать Лёва?
— Нет, не давал, — тихо ответил Жогин и посмотрел на жену.
— Ты, Женя, скажи, раз уж товарищ сам пришёл, — сказала Люба и, повернувшись к Бугаеву, пояснила: — Сам-то он не появлялся, Котлуков. А дружок какой-то от него звонил.
— Не знаю, чего и делать, — вздохнул Жогин. — Мы уж с Любой решили уехать. На Север, что ли, завербоваться года на три. А там, может, отстанут.
— Кто же звонил? — осторожно, стараясь не выдать волнения, спросил Бугаев.