Среда выживания
Шрифт:
Дорога мягко стелилась под колеса машины.
Егор вел уверенно. Найл, поначалу указывавший путь, теперь настороженно посматривал по сторонам, андроид, собранный Бестужевым, безучастно застыл на заднем сиденье.
Окрестности тонули в зеленых и фиолетово-багряных оттенках листвы. Два темпорала остались далеко позади, новые пока не попадались, а вот обычные деревья образовывали настоящие заросли, их кроны поднимались выше древней дороги, внизу, в подлеске, царил сумрак, там обитали различные животные. Сканеры то и дело фиксировали подвижные термальные всплески.
– По
– Темпоралы указывают на места крушений, – ответил Найл.
– Но они же опасны?
– Конечно!
– Не понимаю, в чем тогда смысл?
– Темпоралы, как правило, растут в местах скопления обломков, – терпеливо пояснил юноша. – Неподалеку можно отыскать и другие, почти неповрежденные корабли.
– То есть разрывы пространства и сдвиги времени всегда связаны с искусственно созданными объектами?
– Не всегда, но в большинстве случаев, – Найл покосился на андроида. – Почему мы его не отключили? Ну, вскрыл машину, а теперь-то он нам зачем?
– Дройд не опасен. Пригодится в дороге. Он многое знает и умеет.
– Ага, – Найл скривился. – «Догматы» точно выучил наизусть! – неприязненно добавил он.
– Я удалил эту информацию, – ответил Егор.
– Серьезно? Прямо вот так взял и залез в «мозги» машине?
– Найл, успокойся. Лучше расскажи, что еще ты знаешь о темпоралах? Мне любопытно. Я ведь как будто заново родился. Ну, после той вспышки, – на всякий случай напомнил Егор.
Юноша призадумался.
– Они появились очень давно. В те времена, когда первые люди бились с эшрангами и хонди.
– Была война? Из-за чего?
– Из-за убежищ, – уверенно ответил Найл. – Не каждый корабль можно использовать. Например, техника эшрангов никуда не годится. Да и руины городов тоже. Ни еды, ни энергии. Только хондийские крейсера могут производить биомассу, они пускают корни, питаются сами и кормят тех, кто умеет обращаться с их системами.
– А ты знаешь, откуда взялись первые люди?
– Говорят, они изгнанники. Раньше жили в том самом мифическом «колониальном убежище», где-то в горах, но там стало тесно, вот их и выкинули за периметр. – Знакомый термин резанул слух Егора.
Легенды смягчили правду, завуалировали ее.
– Изгнанники пытались захватить хондийские корабли и пригодные для жизни земли, – продолжил Найл. – Рассказывают, что они бились насмерть, выжили немногие.
– Эшранги и хонди победили? – вопрос отозвался в душе Егора болью.
– Неа, – Найл отвечал охотно. – Они и сами-то едва выжили! Внезапно начались катастрофы. По всей планете. Временные сдвиги, разрывы реальности. Каждый дрался сам за себя. Еще говорят, что первая волна искажений как-то связана с защитными системами того мифического убежища. И только появление темпоралов предотвратило разрушение планеты.
Егор помрачнел. Многое из слов Найла он не понял, но стало ясно: наступление остановили не чужие, а цепь катастроф, охватившая Пандору. Но что же стало с боевыми частями?
– Этим… изгнанникам удалось захватить хондийские корабли?
Найл
– Легенды говорят о пятнадцати крейсерах. Шесть из них постепенно разрушились, девять пустили корни. Некоторые живы до сих пор. Два или три, точно не знаю.
Пятнадцать крейсеров? Да, именно так. Их координаты были известны…
– А как среди людей возникло неравноправие?
– Просто. Одни обладали хондийским нервом, могли передавать его по наследству, – из них и сформировалась знать. Другие умели мысленно управлять сервами, но машин осталось очень мало, и такие способности не ценились, – Найл почему-то вздохнул, затем добавил: – Так и повелось. Знать владела кораблями, остальные превратились в чернь, прислугу. Были времена, когда обычные люди жили хуже хондийских рабов. Многие бежали. Некоторые добрались до руин древнего города армахонтов, обосновались там, но выжить в те времена было очень сложно. Первые темпоралы только появились, и семена жизни из других миров редко попадали на Пандору. Это сейчас вокруг леса, а раньше были лишь грязевые пустоши.
– Но горожане все же выжили?
– Да. Долгое время они враждовали с жителями кораблей, существовали только за счет тяжелого труда на полях и немногочисленных сервов. Постепенно они восстановили некоторые знания, возродили искусство имплантации. К этому времени шесть старых кораблей-убежищ разрушились. Их обитатели поработили хондийские племена и взяли город штурмом.
– А что стало с жителями? Их истребили?
– Нет. Люди с хондийским нервом, получившие его по наследству, постепенно начали превращаться в полукровок. Им потребовались хирургические вмешательства, имплантирование, а это могли дать только горожане. Они же развивали науку! – не без гордости за далеких предков пояснил Найл. – Вот так и сложилось. Нерв теперь снова имплантируют, но без кибермодулей – никуда.
– Значит, ты тоже мог бы стать знатным, богатым? Современная знать – не закрытая каста?
– Мог бы. Только не захотел. Мне по душе странствия, – уклончиво ответил Найл.
Утро следующего дня выдалось хмурым. С пасмурного неба срывалась морось дождя.
Найл нервничал. Он то и дело переключался между разными типами сканеров, быстро считывал показания и снова начинал озираться по сторонам.
– В чем дело? – спросил Егор.
– Так далеко я еще не забирался. Здесь начинаются территории сервов!
– Одичавшие машины настолько опасны?
– Очень.
– Враждебны к людям? – допытывался Егор. – Почему?
Найл покосился на заднее сиденье, обжег андроида неприязненным взглядом.
– Понятия не имею.
– Держи, – Егор протянул ему тонкую овальную пластину, над которой трудился прошлым вечером. Столкновение с Последователями заставило его призадуматься над средствами индивидуальной защиты, вспомнить один прием, которому когда-то его научил Паша Стременков. Так, эксцентричный эксперимент, не более. «Не думалось, что когда-то пригодится на практике», – подумал Егор, а вслух добавил: – Прикрепи на плечо. Отпугнет сервов.