Среди нас выживает сильнейший. Книга 2

Начался мелкий дождь. Мы уже сидим в засаде четыре часа и в все, без толку. Человек, с которым должны встретится, третий день в положенное время не выходит на связь. Несколько капель с куста скатились за шиворот и от этого стало совсем неприятно. Когда нашей группе давали задание, начальник штаба снисходительно говорил.

— Капитан, это прогулка, а не работа. Дойдете до места, встретитесь с связным, он вам все передаст и вернетесь обратно.

Встретились называется, от поселка нас отделяет метров триста, всего то десять минут хода и все равно, никого. Маскировочный халат начал пропитываться влагой и предательский холодок прокатился по спине. Мои ребята замаскировались напротив меня у края тропинки и держат себя молодцом, не шевелятся, хотя их также поливает дождик. Может со связным чего-нибудь произошло? Хотя…, я его видел вчера. В поселке полно собак и не очень то подберешься даже к ближайшему забору. Я, с подветренной стороны, забрался вечерком на ель и издали, в бинокль, долго изучал двор нужного нам человека. Он выходил их дома, выходила его жена, сын, значит живы, с ними все в порядке. Однако…, в лес на встречу с нами, он не пришел.

Вдруг я услышал шуршание одежды о кусты и шлепанье по сырой земле. Наконец то, неужели идет. По договоренности с моими ребятами, при встрече со связником, я должен один говорить с ним, а они, как мышки, должны спрятаться, замереть и держать обстановку под контролем. Метрах в десяти, на тропинке показалась фигура в черном виниловом плаще, капюшон скрывал лицо и мне не понять, кто это, знакомый мне человек или кто то другой. И тут…, я нутром почувствовал опасность, решил не выходить на тропинку. Человек прошел мимо меня, буквально пол метра от головы и через минуту со стороны поселка послышался топот и шорох одежды многих людей. Похоже от туда выходила группа людей. Впереди шел огромный чернобородый мужик в армейской кепи, на плечах плащ палатка, а в руках автомат. За ним виднелась цепочка вооруженных людей. Насчитал 21 человек, последним шел очень юркий парнишка, голова, которого ходила ходуном, так он следил за лесом. Ушел отряд, мы по прежнему, отлеживаемся на мокроватой земле. Прошел еще час и, тут, опять на тропинке раздались осторожные шлепки. Неторопливо раздвигая ветки, шел человек, лицо открытое, на голове кепи. Это он. Мужчина прошел мимо и я стал медленно подниматься. От длительного лежания, плохо слушаются коленки и приходится буквально трясти ногами, чтобы хоть как-то прийти в себя.

— Арсан, — окрикиваю человека в спину.

Тот от неожиданности подпрыгивает, потом осторожно поворачивается ко мне.

— Алексей… Я думал, что не придешь…

— Все в порядке, я жду тебя уже три дня.

— Не мог выйти, Захри со своими головорезами отдыхал в поселке.

— Он только что прошел здесь.

— Знаю, пошел на дорогу номер три, завтра ваши возвращаются с прочесывания Серой балки, вот и хочет устроить им встречу.

— Ты то как?

— Нормально, как видишь, пока жив.

Мы отходим от тропинки в сторону и забираемся под раскидистую ель, здесь более менее сухо.

— Что за тревожный сигнал, ты подал нам, — спрашиваю его.

— Что то заподозрили зеленые братья, непонятно откуда к Али Беку пришла станция слежения, теперь все мобильники прослушиваются. Мне стало трудно связываться с вами.

— А где сам Али Бек?

— Не знаю, но подозреваю, что это где то в поселках на склонах западного горного массива.

Это все равно, что искать иголку в стоге сена. Там такие леса, что нужно две дивизии и месяц, чтобы прочесать всю местность. Проклятый Али Бек уже достал нас. Целый год гоняюсь за ним и все никак не могу найти.

— Арсан, что ты нам еще хотел сообщить.

— Саламбеков подошел со своим отрядом к Грозному. Ему Басаев поставил задачу сделать три схрона с оружием и организовать шесть машин с начинкой. В Октябре намечается наскок на столицу, смертников уже готовят для этого дела.

— Какие цели намечены?

— Дом правительства, это точно. Сейчас изучаются подходы к казармам питерского СОБРа и нового, построенного театра.

— А этот то зачем?

— Там, в праздники, намечается собрание чеченского актива партии «Возрождение».

— Откуда эта информация?

— От моего родственника, он связник у Саламбекова. Поэтому я тебя и вызывал.

— Уточни число…

— Не могу. Знаю, что в Октябре, а когда… не знаю.

— Где Саламбек сейчас может прятаться?

— Тоже не знаю.

— Сколько у него в отряде людей?

— Родственник сказал, одиннадцать человек.

— Это все?

— Можно считать, все.

— Отец просил передать тебе…

Я вытаскиваю из-за пазухи толстый пакет. Это деньги. Отцом — мы называем моего начальника, который явно не скупится на такие связи.

— Спасибо.

— В следующий раз связывайся также по мобильному телефону, только скажи ничего не значащую фразу: «Александр, это ты? Слушай, дорогой, купи мне ковер, нет, не дорогой…», — и тут ты назовешь цену, равную числу встречи этого месяца. Например, — за 1300 рублей. Значит 13 числа в это же врем, я жду тебя здесь. Понял, не забыл, что должен сказать?

— Александр, это ты? Слушай дорогой, купи мне ковер, нет, не дорогой за два с половиной куска…

— Можно и так. В селе собаки, как ты без шума проходишь?

— Собаки сейчас по своим щелям забились. В дождь никто не хочет вылезать, да и они меня знают.

— Я тогда ухожу. До встречи, Арсан.

Мы крепко пожимаем друг другу руки. Выходим на тропинку и мой связник прошел к поселку. Я тихонько свистнул. Ожил мох вдоль тропинки и ко мне осторожно выползли два разведчика. Один, сержант Григорьев, умница, только малость лицо покарябано угревыми всплесками, другой, еще молодой, рядовой Крупица, но здоровый, как черт, двух пудовку пятьдесят раз выжимает. Я сигналю рукой и мы сходим с тропинки в лес.

С Арсаном я познакомился почти год назад. Его засадил Тверской ОМОН в каталажку, по подозрению в связях с бандитами. Я в это время, только пришел с отпуска и, для разминки, начальство поставило меня на два месяца на оперативную работу в этот район. Когда он пришел ко мне в кабинет, у меня даже не было плана допроса, так как по документам вообще о нем никакой информации не было… Арсан вошел ко мне, как человек знающий свое достоинство.

— Здравствуйте, офицер, — умышленно не подчеркнул он моего звания.