Среди тысячи лиц
Шрифт:
Я тоже засмеялась, но мой смех был пустым, отвлеченным. Смех, наполненный сожалениями и тоской по тому, как все было раньше. Бутылочки с сиропом остались в далеком прошлом, как и две двадцатидвухлетние девушки с широко открытыми глазами.
Потягивая кофе без сахара, мы начали поиски. Мой взгляд метался из стороны в сторону, пока мы шли по Четвертой, а затем по Третьей авеню. По пути я вглядывалась в каждый проулок, заглядывала в каждый мусорный бак, в каждую щель. Дождь усилился, я натянула капюшон куртки, а Трэйси нырнула под навес.
– «Ле Марше» чуть дальше по улице, – сказала я. –
Трэйси кивнула и пошла следом за мной.
– Думаю, что вероятнее всего встретить его там.
Мы молча прошли еще два квартала, и я выбросила стакан из-под кофе в урну. Говорить я не могла. Да и думать как следует тоже не могла. Я могла лишь переставлять ноги, сердце гулко стучало.
Я издалека увидела зеленый навес «Ле Марше». Я устремилась туда и не заметила автомобиль, приближавшийся справа. Водитель раздраженно посигналил, пока я озиралась по сторонам.
В ресторане было темно. Я заглянула в окно, потом внимательно оглядела улицу.
– Его здесь нет, – с отчаянием сказала я.
Трэйси достала телефон и ушла под навес, чтобы ответить на звонок. Я прошла несколько шагов, чтобы заглянуть в проулок за рестораном. Там было пусто, если не считать мусорного бака и картонной коробки.
Мы постояли несколько минут, потом я предложила пройти до Пятой авеню.
– Там есть приют для бездомных, – сказала я, вспомнив статью, которую написала в прошлом году. В ней шла речь об известном шеф-поваре, который объединил усилия с благотворителем и начал готовить еду для бездомных. Об этом никто не знал, пока это начинание не превратилось в компанию «Фуд Нетворк спешиал». Благодаря усилиям этих людей сэндвичи с обжаренным на гриле сыром заменили на сэндвичи с лососем и салатом из эндивия с грецкими орехами в сахаре. Мне хотелось бы думать, что именно моя статья, а не один-единственный репортаж по телевидению привела к тому, что эта инициатива стала событием года в области благотворительности.
– Мы могли бы посмотреть, не… – Мой голос прервался. Я все еще не могла поверить в то, в каком плачевном состоянии оказался Кэйд. В то, что я могу войти в приют и увидеть там его лежащим на пропитанной мочой койке.
Трэйси похлопала меня по руке:
– Не бойся, соберись.
Я кивнула, и мы направились к кирпичному зданию. Черная краска на двери облупилась. Беззубая женщина с грязными седыми волосами стояла на тротуаре и пила из бутылки, завернутой в коричневый крафтовый пакет.
– Вы копы? – спросила она низким хриплым голосом, отступая на шаг назад.
– Нет, – ответила Трэйси, – мы не копы.
Женщина кивнула и снова поднесла бутылку к губам. Я заметила незажившую рану на ее левой руке, она нагноилась и покраснела. Я внутренне содрогнулась. Трэйси взялась за дверную ручку.
– Может быть, нам повезет, – шепнула она мне.
Я прошла следом за подругой в вестибюль, где за столом сидел мужчина средних лет с козлиной бородкой и редкими волосами. Пахло немытым телом, мокрым ковролином, застоялым дымом сигарет, а еще печалью и разбитыми мечтами.
– Привет! – поздоровался мужчина и поднял на нас глаза. Его лицо было мне знакомо, и я мгновенно вспомнила его жизнерадостный тенор. Он, должно быть, тоже
– Да. Я Кайли Крэйн. – После нашего интервью прошло не меньше года. – Прошу прощения, но вам придется напомнить мне ваше имя.
– Эйб Фаррелл. – Он протянул руку для пожатия. – Догадываюсь, что вы двое не ищете комнату для ночлега.
Мужчина засмеялся своей шутке, но мы с Трэйси были слишком растерянны, чтобы оценить его остроту. Мы просто смотрели на него.
– Чем могу вам помочь?
– Мы ищем одного человека, – быстро заговорила я, делая шаг вперед. – Мужчину.
– Имя знаете?
Я посмотрела на Трэйси, потом снова на Эйба:
– Да, его зовут Кэйд Макаллистер.
Эйб покачал головой:
– Не думаю, что у нас есть кто-то с таким именем, но с нашей клиентурой никогда ничего нельзя знать наверняка. Некоторые из них просто не помнят своего имени.
Я кивнула:
– В нем около шести футов. Худой. И у него борода. Вчера на нем была куртка цвета хаки и сапоги.
Я снова видела его сидящим на тротуаре, и эта картина раз за разом прокручивалась в моей голове. Мне становилось не по себе, когда я думала о его глазах, таких печальных и потерянных.
– У него рваные джинсы, – я показала на свои голени, – вот на этих местах.
– Простите, мисс. – Мужчина снова улыбнулся. – Это описание подходит почти к каждому мужчине в нашем приюте.
Я обреченно вздохнула.
Он пожал плечами.
– Если бы вы показали мне фото, то тогда я, возможно, смог бы вам помочь.
Я достала бумажник и вытащила оттуда выцветший снимок. На нем были мы с Кэйдом в Биг-Суре [7] , невероятно живописном месте рядом с автострадой 1. Я улыбнулась про себя, вспоминая ту поездку в мельчайших подробностях. Мы взяли напрокат автомобиль с откидным верхом, и я повязала голову бежевым шарфом на манер Грейс Келли. К тому моменту, когда мы добрались до маленькой смотровой площадки, мы оба стали зелеными – так нас укачало в дороге. Слишком много было поворотов. Но на фотографии этого не было заметно.
7
Биг-Сур – малонаселенный район побережья центральной Калифорнии, где горный хребет Санта-Лусия резко повышается от Тихого океана. Виды этой местности очень живописны, что делает Биг-Сур популярным среди туристов.
– Вот Кэйд, – сказала я, протягивая снимок Эйбу. Тот прищурился, потом пожал плечами.
– Боюсь, здесь нет никого похожего, – объявил он через некоторое время. – Но если хотите, я могу провести вас по приюту, чтобы вы сами посмотрели.
– Спасибо. – Я бросила взгляд на Трэйси, потом снова посмотрела на Эйба. – Я была бы вам очень признательна.
С некоторой опаской мы пошли следом за ним по короткому коридору и вошли в большую комнату, где вдоль стен стояли двухъярусные кровати. Трое мужчин сидели за столом в центре и увлеченно играли в карты. Еще несколько человек спали или делали вид, что спали, на своих койках. Один бродяга сидел в углу и что-то бормотал себе под нос. Кэйда среди них не было.