Средиземное море

Блон Жорж

Венецианцы и арабы налаживают прекрасные взаимоотношения. Этот modus vivendi[31]еще долго будет охранной грамотой торгового города на Адриатике.

В остальной части Западного Средиземноморья дела обстоят иначе: христианские берега беднеют от мусульманского пиратства и кое-где превращаются в настоящую пустыню, в то время как мусульманский берег богатеет, заселяется и застраивается. Я уже упоминал о бывшем сиртском побережье, ныне Ифрикии, где арабы стали наследниками морских традиций Карфагена. Самый процветающий порт Ифрикии – Махдия, и это название долгие годы будет звучать похоронным звоном в ушах христиан. Из Махдии уходят пиратские экспедиции в Прованс и Лигурию. На алжирском берегу

рабы-христиане под ударами палок строят Эль-Джезаир (Алжир) и Насирию (потом Бужи, ныне Беджаия).

На верфях Насирии не прекращается стук молотков и визг пил. Дерево, доставляемое из отдаленных районов страны, превращается в суда. Их становится все больше, растет их мощность. Ни один город франкского побережья Средиземного моря не может сравниться по оживленности с Насирией XI века. Конечно, рабы и бедняки столь же несчастны, как и везде на Востоке, но уровень жизни средних классов, ремесленников, торговцев, горожан намного выше, чем в Марселе и Тулоне, а богачи буквально купаются в роскоши. Один из современников пишет, что в то время в городе жило «более ста лиц, прославившихся своими познаниями в юридических, медицинских, поэтических, музыкальных и теологических науках».

«Жизнь человека меняется, как цвет неба», – говорит арабская пословица. И все изменится еще раз, когда новые, не похожие на других актеры появятся на исторической сцене: на Средиземное море придут норманны.

Смелые мореплаватели викинги обосновались в Исландии и Гренландии и открыли Америку за четыре столетия до Христофора Колумба. Известно, что викинги «исследовали» не только Север и Запад. Они опустошали побережье Франции и добирались по Сене до Парижа, а по Гаронне до Тулузы.

Они не боялись плавать и дальше к югу. Жители западного побережья Иберийского полуострова [32] не раз видели дракары с форштевнем в виде сказочного дракона. Беспощадные бандиты грабили, насиловали, убивали, жгли. В конце 844 года викинги ворвались в Лиссабон, разграбили город и окрестные деревни, а затем добрались до марокканского побережья. Они не делали различий между христианами и мусульманами, они исповедовали свою свирепую религию. Викинги не стремились к завоеванию и заселению земель – они только грабили. Если жители пытались защищаться, их убивали, но, когда викингам встречались хорошо вооруженные войска (как, например, воины эмира Кордовы), они выводили свои дракары в море и отправлялись грабить в иные места.

32

Иберия – древнее название Испании. Иберийский полуостров – Пиренейский полуостров.

Эти редкие экспедиции длились иногда по нескольку лет. Викинги прошли Гибралтар и проникли в Средиземное море в 850 году. Как ни парадоксально, это море поставило в тупик победителей туманов, льдов и огромных волн Северной Атлантики. Местные бури казались им неожиданными, а ветры слишком неустойчивыми. Эти суровые люди, сидевшие целый день в открытых дракарах под палящим солнцем, как все блондины, плохо выдерживали загар и страдали от солнечных ударов. Когда их кожа краснела и трескалась, они считали, что заболели неизвестной болезнью. Резкое изменение пищи также не прошло даром. Они страдали от дизентерии и малярии, больных было некуда деть, родина находилась слишком далеко. А где взять новобранцев, которые могли бы заменить мертвых?

В столь сложных условиях северные люди, пришедшие в Средиземноморье водным путем вокруг Европы, столкнулись с пиратами-мусульманами. Последние были у себя дома, в привычных климатических условиях и прекрасно знали Средиземноморское побережье. Арабы одержали первые победы над викингами. На этом закончилась первая часть морских походов норманнов. Они завоевали Средиземное море иным путем.

В конце X века Южная Италия – Апулия, Калабрия, Кампанья, Неаполь – принадлежала Византийской империи. Даже после ослабления власти Константинополя нравы, язык и религиозная служба в Южной Италии

остаются греческими, а местные князья признают себя (теоретически) вассалами василевса. Но против власти далекого сюзерена то и дело вспыхивают мятежи. Нередко их раздувают знатные северяне с более или менее открытого благословения папы, мечтающего освободить Южную Италию от византийского владычества и покончить с ее независимостью от Ватикана. Постоянные раздоры и местные войны позволили арабам покорить Сицилию.

В XI веке некоему знатному ломбардцу, возглавлявшему мятеж Апулии против Византии, приходит в голову любопытная мысль.

– Мне донесли, – сказал он одному из своих приверженцев, – что во франкской земле, в Нормандии, обосновались суровые воины, пришедшие из Норвегии. Эти люди помогут нам, если будут сражаться на нашей стороне. Отправляйся туда и найми их, не скупясь на расходы.

И в Нормандии нет более приятного звона, чем звон монет. Забияки, непоседы, всегда готовые отправиться в поход, наемники с севера, объединившись в отряды, тронулись в путь. Во главе их стояли отпрыски знатных семейств. Одни ехали на лошадях, другие шли пешком, ночуя в лесу либо в конюшнях замков. Их не смущали вопросы идеологии. Они продавались тому, кто лучше платил, и в первых же стычках доказали свою военную доблесть. Князья Салерно, Неаполя и Капуи, плетущие заговоры против Византии, набирают нормандских наемников и платят звонкой монетой. К услугам нормандцев прибегают и василевсы Византии, и даже папа, властитель-временщик, чье существование всегда находится под угрозой.

Если есть деньги, заполучить наемников проще простого. Труднее заставить их подчиняться, особенно если среди них есть умелые заводилы. Не прошло и тридцати лет, как нормандские вожди отобрали власть у призвавших их князей. Запомните имена четырех баронов из Нормандии, которые – вместе или друг за другом – завершили эту операцию. Они сыновья сеньора Танкреда де Отвиля: Гийом, Дре, Онфруа и Робер по прозвищу Робер Гюискар. Все четверо просто и здраво рассуждают о том порядке, который следует установить в Южной Италии: строгая феодальная иерархия без всякой оппозиции. Феодал раздает земли служилым людям, и начинается выжимание соков из деревенского жителя – реквизиции, налоги, оброк.

Селянин стонет, вспоминая «милые мятежики» против Византии. Когда жизнь становится невыносимой, он зовет на помощь. Кого же звать, как не папу, единственного князя, еще сидящего на троне? История повторяется. Папа Лев IX явился во главе армии немцев, поскольку германский император числится официальным защитником Священной империи. Папу наголову разбивают и берут в плен. Титул папы не смущает нормандцев, и их пленник прозябает в помещении, больше похожем на застенок. Через два года больного Льва IX отпускают на свободу. Он вскоре умирает, и его оплакивает весь христианский мир. Новый папа, Николай II (1059 год), успел поразмыслить над достоинствами и недостатками нормандцев.

– Лучше признать их власть, – заявил он кардиналам из своего окружения, – и заполучить их в друзья.

Пораженная Западная Европа молчит, а верховный владыка церкви принимает клятву верности от «князя Капуанского» и «герцога Апулийского», признав законными государями нормандских узурпаторов, которые за это обещали не трогать земель святого Петра, то есть владений Ватикана.

Деятельность нормандцев на Средиземном море – та, которая интересует нас и которая еще раз изменит судьбы этого мира и даже Запада, – только начинает разворачиваться.

На сцене появляется Роже де Отвиль, пятый сын Танкреда. Как и все герои рыцарства, Роже наделен многочисленными достоинствами: он высок, красив, отменно сложен, его голова увенчана белокурой шевелюрой, его отличают храбрость, сила, красноречие. Он конкурент Робера, правящего Южной Италией. Их первые встречи нельзя назвать сердечными. Но Робер находит средство утешить младшего брата:

– Есть еще несколько подданных Византии. Помоги мне их уничтожить, и ты выкроишь себе королевство.

Роже соглашается, и нормандские трубы созывают воинов в поход. Вперед! Византийские города сдаются один за другим.