Средневековая история. Граф и его графиня
Шрифт:
И золотую бляху под нос.
– Захочу – сейчас вас всех повешу, и поместье подожгу к Мальдонае.
Не захотели. Лоран кое-как облизнул губы. Взгляд стал… задумчивым, но Ганц опередил.
– Вот только давай без пошлостей. Деньги не предлагай. Торговаться можем за быструю смерть – или медленную и мучительную. Или ты думаешь, я у вас на глазах постесняюсь младенцев каленым железом прижигать, пока не подохнут?
Ганц был страшен в этот момент. Перешагнувший что-то в себе, поднявшийся над герцогами… и Ивельен сломался.
Не
После второго уха и трех пальцев.
И в итоге у Ганца оказались на руках письма, расписки, договоры… и самое главное.
Свидетельство о браке.
Амалия Иртон и Эдмон Ативернский, которые сочетались браком ровно семнадцать лет назад. Все честь по чести, патер, печать… И рядом рассказ того же патера, собственноручно написанный, как он сочетал браком, как давал имена детям… все с разрешения и согласия как Эдмона, так и Питера.
Ганц вздохнул.
Она была права. До последней минуты права, эта безумная графиня. Как она это угадала? Альдонай ее знает. Хотя малышка действительно копия Имоджин.
Единственное, что беспокоило Ганца…
Лилиан – умница, но только там, где касается дел. А вот с людьми… увы. Чего-то она просто не понимает. А ведь она осталась с королем. Во дворце…
И еще заверяла Ганца, что ничего страшного с ней не случится, у нее все предусмотрено…
Простите – не верилось.
А с другой стороны – вдруг это и правда так?
Нет, все равно не верилось…
Так что Ганц сорвал всех ночной дорогой в Стоунбаг. Ивельенов просто погрузили на лошадей, как вьюки – и так повезли. Исключение сделали для Амалии и детей, но так и за ними зорко следили. Удрать не представлялось возможным.
В Стоунбаг они доехали только к рассвету.
***
Эдоард поморщился и потер грудь.
Болело.
Сильно, тупо и приступами. Накатит – отпустит. Накатит – отпустит. Но уснуть не удавалось.
Как же он проглядел, как мог не заметить?!
Как?!
Родная дочь… ладно, она считает его дядей, но ведь все равно – семья?!
Как можно поднимать руку на родных?
Чего ей не хватало?
Денег?
Власти?
Или – просто месть за Эдмона?!
При мысли о сыне боль только усилилась. Эх-х…
Первенец, родной ребенок – и такое…
Инцест, даже подумать страшно. И что самое печальное – вина за это во многом лежит и на Эдоарде. Проглядел, прохлопал ушами… и не обвинишь тут никого иного. Кого?
Джесси?
Если кто не знает, королева – это тоже каторжный труд. Детей-то венценосные супруги – и то видят раз в квартал.
Джайс?
Что смог – то сделал. Но какой из него поверенный девичьих секретов? Да и на Эдмона он никакого влияния не имел. Джес вот вроде бы без левых браков…. Ему бы с этим разобраться…
При мысли о Лилиан Иртон его величество нахмурил брови.
Интересно, знает ли она о заговоре?
Вряд ли. Ганц не дурак и многое женщине не расскажет, даже такой. Умной, серьезной… нет, не расскажет. То, что обо всем догадалась именно Лилиан – королю не приходило в голову.
Вот что теперь делать с Ганцем… а и надо ли делать?
Предателей много. А вот людей, на которых можно положиться – единицы. Не собирался король списывать Ганца. Еще не хватало… Умный мужик, на своем месте… много еще пользы принесет. Не ему, так Ричарду. И идеи у него правильные. Нет уж. Таких убивать нельзя.
Грудь заныла еще сильнее. Чуть слышно скрипнула дверь.
Старый камердинер неслышно обошел королевскую спальню. Снял нагар со свечей – и увидел, что король не спит.
– Ваше величество? Изволите чего?
Эдоард подумал.
– Потихоньку пройди к Алисии Иртон. И если она не спит – пригласи. Но только тихо. Чтобы не видели и не слышали.
– Сейчас исполню, Ваше величество…
Верный слуга исчез за дверью. А король потер больное место.
Лучше уж поговорить, чем лежать и думать. Так к утру разум утратишь…
***
Когда в дверь поскреблись, его величество уже был в халате и сидел в кресле.
– Войди…
Алисия Иртон смотрела на короля с участием.
– Разрешите, Ваше величество…
– Уже разрешил. Проходи. Садись… Тайр, принеси нам вина, что ли? И чего-нибудь перекусить.
– Может быть, позвать Лилиан Иртон?
– Она у вас, графиня?
– У меня. Приехала вечером, с лэйром Ганцем.
Камердинер вышел.
– Из-за заговора?
– Да, Ваше величество. Ганц забрал всех солдат. И решил не оставлять графиню в неохраняемом поместье.
Эдоард подумал, что Алисия – одна из немногих, кто видел в нем не только короля, но еще и человека. А вот Лилиан Иртон… она похоже, не видела в нем короля. Только человека, но не правителя, который может снести ей голову в любой миг.
– А Миранда?
– У Августа Брокленда.
– Отлично. А графиня…
– Спит. Сказала, что хоть здесь отоспится.
Эдоард хмыкнул.
– А дома?
– А дома у нее то ребенок, то работа… странно так звучит.
– Чем странно? – не то чтобы Эдоарду было интересно, но хоть чем отвлечься.
– Она и о ребенке, и о работе говорит с одинаковой гордостью. Ваше величество…. Что теперь будет с Амалией?
Эдоард вздохнул.
– Сначала допрос.
– А потом? Казнь?
– Если все подтвердится, ее будущее будет зависеть от ее лояльности. Сами понимаете, графиня…
– Понимаю. Или казнь – или монастырь.
– Последнее – с пожизненной охраной.
– А дети? Сэсси, Джес… они ни в чем не виноваты!
– Правильно. И именно поэтому – монастырь. Без вариантов. Ты сама понимаешь, заговор, инцест…