Средневековье: большая книга истории, искусства, литературы
Шрифт:
Загадок немало и вокруг Ричарда. Например, после его возвращения из Крестового похода все ожидали, что он покарает, накажет Иоанна Безземельного за злодеяния. Ничего подобного он не сделал. Почему? И предательство, и история с пленом говорили не в пользу брата. И тут кроется какая-то тайна, никем не тронутая и немногими замеченная. Вряд ли любовь его к Иоанну была столь жертвенной. Тогда, быть может, он хотел сохранить образ Христова воина? Там, на войне, он был вспыльчив и гневлив, но, возможно, здесь, на родине, Ричард хотел предстать настоящим христианином, проявить гуманность?
Загадочна и смерть Ричарда. Известно, что в него попал стрелой некий рыцарь при стычке по мелкому
Нет, думаю, совсем не случайно она там пролетала. Ричард Львиное Сердце был на пороге войны с Филиппом Августом, а французский король очень боялся этой войны, он боялся и самого Ричарда, отлично понимая, как сильно ему навредил, и как может тот его ненавидеть. А раз так, лучше всего избавиться от него еще до начала войны. Кто знает, как она обернется! Найти рыцаря, который был бы обижен на короля, дело нетрудное. Вот он и нашел. Стрела вернее всего действительно была отравлена. И Ричард умер, несмотря на то, что рана была совершенно неопасна.
И опять легенды. Якобы, умирая, он просил близких не наказывать убийцу. Поистине королевский поступок! Вальтер Скотт так написал по этому поводу: «Лев не питается падалью». Более того, рассказывали, что умирающий король, узнав, что этот рыцарь некогда пострадал от несправедливости, приказал отпустить его и чуть ли не дать денег. И дальше молва рассказывает, что после кончины Ричарда его приближенные, охваченные печалью и яростью, вздернули этого рыцаря. Вокруг легендарных людей всегда легенды. Он сам дает для них повод!
Как это ни печально, никакие самые точные исторические сведения конечной истины нам не дадут. Ее надо бесконечно искать, причем не только в исторических источниках. С первой половины XX века и даже точнее – с Марка Блока, великого французского историка, стало понятно, что почвой для реконструкции истины может быть и психология, и филология, и лингвистика. Стройте антропологическую историю – и тогда, пожалуй, вы поймете, насколько в ней больше жизненной полноты и правды, чем в самом добросовестном историческом исследовании! Вот почему мне кажется, что литературный взгляд на историю, при всех издержках, поправках, преувеличениях, вместе с тем дает то, чего не найдешь ни в каких документах. Даже простое сравнение Ричарда с Ахиллом, а Филиппа с Улиссом – высвечивает новую грань Третьего крестового похода, грань, которую никогда не обнаружишь ни в одном документе эпохи.
Саллах ад-Дин
Рыцарь Востока
Интересно, что Данте в своей «Божественной комедии», помещая Саллах ад-Дина (или, как его чаще называют, Саладина) в Ад, посылает его в самый щадящий, мягкий круг, где находятся личности совершенно особые, ни на кого не похожие, гениальные, такие, как, скажем, Цезарь, Гомер, Гораций, Овидий, Лукиан. Их единственная вина состоит в том, что они родились до рождения Христа. И вдруг вместе с ними – Саладин. Он-то родился после Христа, но главное он – «неверный»! Почему так решил Данте? Ведь у Саладина нет на это никаких прав. Может быть, гений ошибся? А может быть, просто последовал за легендой? Ведь мифы о Саладине, одни из самых изысканных, витиеватых, как восточный узор на ковре, напоминающие искусство Востока, рождались уже при его жизни.
О нем в самых восторженных и восхитительных тонах пишут не только арабские биографы, что совершенно естественно, потому что для них он – их Петр I, реформатор, истинный правитель, его всячески превозносят и христианские биографы. И получается, что образ его – это
Недавно вышел фильм о Крестовых походах – «Царствие Небесное», сразу же замеченный публикой и встреченный ею с большим интересом. Авторы, режиссер, актеры, операторы – все, на мой взгляд, работали очень добросовестно и создали почти идеально достоверную картину, за исключением незначительных ошибок, о которых можно и не говорить, потому что главное – достигнуто. Очень точно психологически передано, что, в сущности, каждый, кто принял участие в Крестовых походах, нес с собой свою мечту. Мечта, возможно, у всех была разная и зависела от обстоятельств – домашних, нравственных, материальных. Но мечта была. И там, на Востоке, эти замыслы либо воплощались в жизнь, либо погибали. Романтический ореол, которым окружили потомки тему Крестовых походов, коснулся и Саладина. Третий, самый знаменитый, крестовый поход (1189–1192) начинался как «поход трех королей» – Фридриха I Барбароссы (Германия), Ричарда I Львиное Сердце (Англия) и Филиппа II Августа (Франция). А Саладин был первым, кто организовал реальную оборону и наступление против крестоносцев, пришедших из Западной Европы.
Напомню, что такое Крестовые походы. В 1095 году на юге Франции, в городе Клермоне, римский папа Урбан II обратился к христианам с призывом отправиться на Восток и освободить Иерусалим, окружающие его земли и главное – Храм Гроба Господня от неверных – турок-сельджуков. И в общем, конечно, ни он, ни другие представители Церкви не ожидали, что призыв этот всколыхнет не только воинов-рыцарей, но и самые глубины народных масс и вызовет поразительный энтузиазм. Около 100 тысяч человек, как считают современные исследователи, отправились на Восток по первому зову папы! Это очень много.
Первыми двинулись крестьяне с криком «Так хочет Бог!». Они не были вооружены и не знали, куда идут. Что же толкало их на это, мягко говоря, непростое путешествие? В речи Урбана II, блестящем экземпляре ораторского искусства, демонстрирующем неплохое знание психологии, красной нитью проходит мысль, адресованная не только рыцарям, часть которых разорялась и беднела в то время, но и крестьянам: «Кто здесь горестен и беден, там будет радостен и богат». Тысячи самых разных людей услышали папу. Помимо религиозного чувства, которое владело ими, они, уставшие от жизненных невзгод, шли за радостью и благополучием. Им казалось, что если они совершат подвиг во имя Христа, он наградит их безбедной и счастливой жизнью.
В XVIII веке, в эпоху Просвещения, как только не называли это предприятие! Самым странным примером человеческого безумия, страшной эпидемией, охватившей внезапно всю Европу… Просветители клеймили то, что для крестоносцев было целью и смыслом жизни. Время поразительно меняет многие суждения и по-новому расставляет акценты. Нам тоже важно понять ту эпоху и события, которые ее наполняли. Римский папа Иоанн Павел II в XX веке принес извинения за Крестовые походы. И это очень существенно. Потому что порыв, поднявший людей с мест и бросивший их на многие годы в пучину ненависти, зла и жестокости, стоил неисчислимых бед и страданий и европейцам, и, конечно, жителям Ближнего Востока. Личность Саладина, его качества, особенности характера и поведения проявляются особенно ярко именно во время Крестового похода. Тогда он и обретает свою славу.