Средневековье и деньги. Очерк исторической антропологии
Шрифт:
Социальные последствия более широкого применения монеты
Другой источник обращения денег в городе был связан с потреблением. Повторю старое определение великого немецкого историка Зомбарта: «Город — любое поселение людей, существование которых зависит от продуктов сельского хозяйства, ведущегося за его пределами», и эти продукты горожане все больше покупали за деньги. Позднейший историк, Давид Николас, лучше выяснивший роль потребления при подъеме фламандских городов, отмечает прежде всего, что Фландрия «была не в состоянии обеспечить собственные города» и что затем, чтобы себя прокормить, большие города тем более должны были обеспечить себе контроль над источниками зерна, что хотели обезопасить себя от повышений цен на зерно, поставляемое мелкими региональными поселениями, в частых случаях недорода. Эта ситуация показывает, что не нужно — повторяю — противопоставлять в средние века сельскую экономику, якобы функционировавшую без использования денег, и городскую экономику, якобы никак не связанную с функционированием крестьянской экономики, рассматриваемой как немонетная и феодальная. Результатом были колебания цен, о которых я еще буду говорить и которые еще прочней связывали
XIV в. тратили почти половину заработка исключительно на покупку зерна и от 60 до 80% их бюджета составляли расходы на питание. Нужно также отметить, что у людей средневековья, и особенно в городе, удивительно большую долю продуктов потребления составляло мясо. Это культурный, равно как и экономический феномен, причины которого еще не до конца прояснены. Его следствием были многочисленность и могущество мясников в средневековых городах — эти люди станут одновременно богатыми, сильными и презираемыми. Так, в Тулузе в 1322 г. было 177 мясников самое большее на 40.000 жителей, то есть один мясник на 226 жителей, тогда как в 1953 г. город насчитывал 285.000 жителей и 480 мясников, то есть одного мясника на 594 жителя.
От обращения и использования денег в немалой мере зависела структура городского общества. В ней и проявлялось столь заметное людям XIII в. социальное неравенство в городах, а богатство в виде монет становилось все более важной составной частью власти, которой обладали сильные. XIII век был веком патрициата — совокупности семей, занимавших более высокое положение, чем другие, и располагавших немалой долей власти. Патриции все чаще были богачами. Их богатство имело три основных источника. Первый, традиционный, заключался во владении землями за пределами города и домами в его пределах, вторым чаще всего была коммерция, тогда как третий составляли привилегии и фискальная практика. Богатые бюргеры старались избегать выплаты эда, то есть косвенных налогов. Подсчитано, что в Амьене 670 богатейших горожан, составлявших четверть населения, не платили и восьмой части эда на вино. Деньги служили парадным входом в договоры юридического характера, которых становилось все больше в течение XIII в. — периода, когда возродилось римское право, сформировалось каноническое право и было переписано обычное право. В главе L «О людях добрых городов» своих «Кутюм графства Клермон-ан-Бовези», законченной в 1283 г., Филипп де Бомануар, королевский бальи, писал: «Многие столкновения в добрых коммунальных городах возникают из-за тальи, ибо часто случается, что богачи, правящие делами города, заявляют самое меньшее, что они и их родичи не должны ее платить, и избавляют от нее других богатых людей с тем, чтобы те избавили их, и тем самым все расходы ложатся на сообщество бедняков».
Можно было сказать, что «финансы были ахиллесовой пятой городских коммун. Бюргеры, хозяева города, которые часто были купцами и финансистами, в XIII веке, который также был веком подъема числа и расчета, научились хорошо считать». И хорошо обогащаться, пользуясь монетным обращением и поддерживая его.
Однако еще трудно говорить о богачах stricto sensu[в строгом смысле слова (лат.)] ,тем более — к этому вопросу я еще вернусь — о капиталистах. Эти люди оставались «сильными», и то же можно сказать об итальянских купцах и банкирах, изученных, в частности, Армандо Сапори и Ивом Ренуаром. Я возьму знаменитый пример, о котором Жорж Эспинас написал классическую книгу, но с названием, на мой взгляд, анахроничным — «Истоки капитализма» (Origines du capitalisme). Имеется в виду сукноторговец из Дуэ конца XIII в., сир Жан Буанброк. Автор прежде всего подчеркивает его власть над городскими бедняками, и, несомненно, первая причина его могущества заключалась в том, что у него были деньги, что он их ссужал и неумолимо требовал от должников возвращения долгов с недопустимо высоким процентом. Но у его могущества были и другие основы. Он сам давал работу, на своем предприятии или в доме, рабочим и работницам, которым «платил мало, плохо или не платил вовсе», практикуя truck system— оплату натурой, и это также показывает, что экономическая и социальная жизнь были еще не полностью монетаризированы. Он владел также многими жилищами, где жили его рабочие, его клиенты, его поставщики, что также усиливало их зависимость от него. Отмечено, что в таком городе, как Любек, важном центре Ганзы, основанном в XII в., постройки хозяйственного назначения, амбары, склады, резервуары, печи, рынки принадлежали немногим крупным купцам. Наконец, Буанброк беспощадно использовал политическую власть и силу, которыми располагал. Развитие наемного труда и усиление роли денег в городах были одной из главных причин стачек и восстаний, начавшихся около 1280 г. Как раз в 1280 г. Жан Буанброк был эшевеном и вместе со своими коллегами, принадлежащими к той же социальной категории, что и он, «с жестокой силой» подавил забастовку ткачей, сопровождавшуюся вспышками насилия.
С конца XII в. наблюдается, что горожане все выше ценят время. Понемногу формировалось представление, что время — деньги. И XIII век все больше выявлял экономическую, даже монетную стоимость труда, в том числе физического. Тут, конечно, сказалось развитие городского наемного труда. «Трудящийся достоин награды за труды свои» — эта фраза из Евангелия (Лк. 10:7) цитировалась все чаще. Тем не менее существовало право, которого городские коммуны не получали практически никогда — сеньориальное и регальное право чеканить монету. Однако, чтобы обеспечить нормальное функционирование своего хозяйства и сохранить имущество, бюргеры в XIII в. часто требовали от сеньоров гарантировать стабильность их монеты, как мы видели на примере Нарбонна.
Прежде чем покинуть города, где в ходе долгого XIII века деньги достигли пика значимости, отметим, наряду с таким важнейшим социальным феноменом, как противостояние богатых и бедных, один второстепенный, но характерный и неожиданный аспект. Речь идет о доступе отдельных женщин к использованию денег и даже к богатству. Об этом можно сделать вывод, читая очень ценные документы, относящиеся к Парижу начала XIV в., — реестры основного городского налога, тальи, за некоторые годы. Одним из главных источников богатства парижан была разработка гипсовых каменоломен, гипс из которых использовался для строительства и в которых еще долго после окончания средних веков разводили шампиньоны. Собственницы гипсовых каменоломен, называемые гипсовщицами (pl^atri`eres), в конце XIII — начале XIV в. входили в число крупнейших парижских налогоплательщиков. Так, дама Мари Гипсовщица и двое ее детей должны были платить талью в размере четырех ливров двенадцати су; меньше взимали с Уде Гипсовщицы — четыре су, с Изабель Гипсовщицы — три су и с других им подобных, что позволило Жану Жимпелю не без некоторого преувеличения написать: «Роль женщины в успехе крестового похода соборов была решающей» [18].
5. ОБМЕН, ДЕНЬГИ, МОНЕТА В ТОРГОВОЙ РЕВОЛЮЦИИ XIII ВЕКА [19]
Большинство медиевистов согласно, что в течение долгого XIII века Запад пережил такое развитие внутренней и внешней торговли, какое позволяет говорить о торговой «революции». Я уже намекал на это. Я хотел бы вернуться к связи между этой революцией и деньгами, потому что их значение выходит далеко за пределы экономического аспекта. Эмблематическую фигуру здесь представляет маркграф Оттон Мейсенский, казну которого в 1189 г. захватили чехи. Он был прозван «богатым», и в его случае как исключение это слово более относится к имуществу, чем к силе. Анналы эпохи оценивают его состояние в 1189 г. более чем в тридцать тысяч марок серебра, в основном в виде серебряных слитков. Считается, что, если бы его казну перечеканить в самую ходовую мелкую монету того времени в этой части Германии, пфенниг, то при этой операции получилось бы около десяти миллионов пфеннигов. Применение, которое он нашел для части этих богатств, иллюстрирует самое распространенное отношение богачей той эпохи к деньгам. Часть их он вложил в покупку земель, субсидировал постройку новых городских стен в Лейпциге, Айзенберге, Ошаце, Вайсенфельсе и Фрайберге, где находился главный рудник. Наконец, он передал три тысячи марок серебра монастырю Целле для раздачи окрестным церквам ради спасения его души. Это поведение характерно, оно отражает три основных формы использования денег в XIII в. и менталитет тех, кто приобретал и имел много денег. Прежде всего в обществе, основу которого по преимуществу составляла земля, главной целью оставалось земельное богатство; далее, в период подъема городов все важней становилась забота об их безопасности; наконец, деньги, которые, как мы увидим далее, могли бы увлечь душу маркграфа в ад, использовались для благочестивых дел, способных, напротив, содействовать ее спасению.
Разработка копей
В целом более широкое распространение монет в ответ на подъем торговли стало возможным благодаря активизации добычи среброносных руд, то есть разработке новых серебряных копей. Однако производительность среброносных копей в Европе XIII в. не достигла уровня, до которого поднимется в XIV и XV вв. Она улучшалась благодаря техническому прогрессу, который шел в основном из Германии и который иногда непосредственно внедряли немецкие горняки: так, в Англии рудником Карлайл с 1166 по 1178 г. управляли немцы, и в Сардинии в 1160 г. упоминается восемнадцать немецких горняков. Конечным пунктом назначения для значительной части серебра из этих месторождений была Венеция благодаря финансовому могуществу этого города и присутствию немцев в Фондако деи Тедески, но и в парижском Тампле отчасти складировалось серебро из рудника Орзаль в Руэрге.
Среди копей, разрабатываемых в качестве новых или более широко, главными были копи Гослара, предоставившие основной материал для изучения минералов Альберту Великому, великому доминиканскому богослову и натуралисту XIII в., в трактате «О минералах» [20]. После Гослара следует назвать Фрайберг, Фризах в Тироле, Йиглаву в Моравии, а в Италии — копи Монтьери близ Сиены и Вольтерры, копи Иглезиаса в Сардинии, наиболее же значительными были пизанские. В 1257 г. пизанское судно, перевозившее двадцать тысяч марок, то есть около пяти тонн, серебра, было захвачено генуэзцами, которые использовали их для пополнения своего арсенала. В XIII в. также открыли новые серебряные копи в Англии, в Девоне. Из-за владения такими копями и разработки их происходили многочисленные распри. Маркграфы Мейсенские прочно и надолго обеспечили себе власть над копями Фрайберга, как епископы Вольтерры — над Монтьери. В Тоскане и на Сардинии, где господствовали пизанцы, копи попали в руки компаний, плативших зарплату горнякам, — compagnies di fatto d'argentiera[компаний по разработке серебряных копей (um.)] в Монтьери и communitates foveeв Массе. Король Англии некоторое время пытался сам разрабатывать девонские копи, но тоже был вынужден смириться и уступить их предпринимателям. Впрочем, горнякам, особенно в Италии, часто удавалось сохранять влияние на компании, разрабатывающие рудники, где они работали, как в сельском хозяйстве некоторые крестьяне сохраняли или завоевывали независимость в качестве аллодистов или собственников. На рудниках, открывавшихся заново, на тех, которые станут промышленными, у рабочих было самоуправление.
Циркуляция денег в Европе
Питер Спаффорд попытался подытожить для XIII в. относительный вес использования монет в разных частях Европы (составить то, что называют платежным балансом) и численно оценить движение денег. Среди документов, на которые он опирался, включая литературные источники, описи сокровищниц, дошедшие до наших дней, и списки видов монет, есть два текста, которые датируются концом этого периода, но представляют собой в некотором роде его резюме и продукт. Имеются в виду два первых руководства по торговле и монетам, написанные купцами. Автор одного из них — венецианец Дзибальдоне да Каналь, составивший ок. 1320 г. блокнот с заметками, второе, более структурированное и близкое к настоящему трактату, — «Pratica della mercatura» (Практика торговли) флорентийского купца Франческо Пеголотти, написанная ок. 1340 г.