Средневековье
Шрифт:
Как о вполне достоверном факте писал о папессе известный антиклерикал французский публицист Лео Таксиль в своей книге «Священный вертеп», опубликованной в 1885 году. Таксиль хорошо знал церковные документы своего времени.
Найдены наброски драмы о папессе и в черновиках Пушкина, относящихся к 1833 году. Писал о ней и Бертольд Брехт. Автор недавно увидевшего свет романа «Папесса Иоанна» Донна Кросс убеждена, что Ватикан имел возможность искусственно убрать из истории реально существовавшую фигуру. «Дыма без огня не бывает, – говорит писательница, – такое количество хронистов не могло ошибаться». Донна Кросс пишет, что «сугубо мужская атмосфера в католической церкви» – сравнительно недавнее изобретение клириков. В X же веке всеми уважаемые проповедницы и миссионерши, влиятельные аббатисы, наделенные едва ли не епископскими полномочиями,
Донне Кросс вторят и сами католики, правда, доказывающие, что существование папы в юбке – миф. «Даже если бы это и было правдой, это никоим образом не нарушало бы законов церкви. Просто такой папа не должен считаться папой», – пишут они. Исходя из такой точки зрения, они еще более убеждаются в том, что у церковных историков, ведших официальные хроники папства, не было никаких причин вымарывать из документов имя Иоанны Англикус.
Любопытно, что не ранее 1933 года вышло в свет официальное польское католическое издание «Деяния пап». В нем приведен перечень всех реальных и предполагаемых римских пап, начиная с апостола Петра, и дается краткое описание их жизни и деятельности. После имени Льва IV (847–855) в книге сделано примечание: «Здесь в некоторых старых списках включена папесса Иоанна». Авторы издания опровергают версию о ее существовании, но нам интересно то, что они сами говорят об упоминании этой фигуры в каких-то старых книгах, которыми они пользовались.
Кроме традиционных анекдотов о любовных приключениях «понтифика в юбке» выявляются и откровенно фантастические подробности. В Национальной библиотеке Монпелье хранятся апокрифические «Дневники снов», приписываемые папессе и представляющие собой написанный туманным языком сборник видений. Члены международного фан-клуба папессы Иоанны занимаются расшифровкой ее снов. Они утверждают, что она предвидела появление автомобилей, надувной мебели, шариковых ручек и электрических розеток.
Есть и еще одно свидетельство интереса, который питала публика к личности Иоанны. Папесса стала одной из карт в главной колоде гадальных карт Таро. Карта изображает сидящую женщину, увенчанную тиарой, испускающей лунное сияние. Папесса в Таро олицетворяет божественную мудрость. Она одновременно и богиня, и мать, и защитница, и наставница. Это соответствует одному из двух образов папессы Иоанны, созданному легендами. Если один из них – распутница, осквернившая и опозорившая папский престол, то другой – умница, красавица и сильный человек – идеал эпохи гуманизма.
Как резонно замечает Э. Роидис, с первых же лет христианства не было недостатка в женщинах, удалявшихся из набожного рвения в мужские религиозные общежития под рясой монахов. По крайней мере, так утверждали церковные авторы. Св. Фекла повсюду сопровождала апостола Павла в мужском одеянии. Маргарита Пелагийская сбежала с брачного ложа в мужской монастырь, где была переименована в Пелагина. Евгения, дочь александрийского эпарха (градоначальника), долгое время жила среди монахов и наконец была выбрана игуменом монастыря. Многие годы она слыла за мужчину, пока, будучи обвиненной в изнасиловании девушки, не показала свою женскую грудь как неоспоримое доказательство своей невиновности.
Никифор Каллист сообщил об «удивительной женщине Феодоре», которая ночью отдалась любовнику, убедившему ее, что Всевышний не видит в темноте. Поняв всю глубину своего падения, она удалилась в мужской монастырь, но и там не нашла покоя. Какая-то девица влюбилась в безбородого монаха – естественно, без взаимности. Тогда из мести она отдалась другому, а когда забеременела, указала, как на отца, на Феодору. Последняя предпочла быть изгнанной из монастыря и взять на себя опеку над ребенком, нежели открыть тайну своей рясы.
Существует несколько версий того, откуда появилась легенда о папессе. Одна из них гласит, что информация была сфабрикована и пущена в ход на рубеже X–XI веков хитроумными византийцами. В этот момент идеологическая борьба между Восточной и Западной христианскими церквями входила в ту стадию, которая привела к окончательному расколу в середине XI века. И та и другая стороны использовали весь арсенал ругательств и проклятий в адрес противников, осуждали основополагающие принципы организации и теологии друг друга. Одним из догматов Западной церкви было положение о непогрешимости Папы Римского. Естественно, было бы очень соблазнительно уличить папство в таком эпизоде, как нахождение на троне «наместника Бога на земле» женщины – существа греховного по средневековым религиозным понятиям, по определению своему.
Любопытно, что в старинной Салернской хронике, появившейся в конце X века, пересказываются слухи о том, что женщина была однажды избрана как раз на Константинопольский патриарший престол. Неизвестный автор хроники, снабдивший свою рукопись многочисленными баснями и анекдотами, писал: «В Константинополе был однажды патриарх, который держал при себе племянницу, переодетую в евнуха. Умирая, патриарх предложил своего евнуха себе в преемники, и таким образом племянница была возвышена и правила около полутора лет. Господь решил отомстить за такое кощунство, и на Константинополь была наслана моровая язва». Действительно, получение сана влиятельными евнухами в Византии было темой постоянных насмешек со стороны «латинян». Шутили, что скоро греки начнут одевать рясу и на женщин. На Салернскую историю ссылался и папа Лев IX в одном из своих писем к византийскому императору Михаилу Керулярию в середине XI века. «Мы не хотим верить, – писал он, – той сказке, которая всеми повторяется, будто бы в Константинопольской церкви, в которой вопреки канонам Никейского собора евнухи получают посвящение, будто бы в той же церкви была однажды возведена на престол женщина». Так что противники могли пользоваться одинаковыми методами для очернения друг друга. Однако, как замечает российский исследователь Василий Бильбасов, папа Лев не мог бы написать такого, если бы знал о существовании подобной легенды в отношении собственной кафедры.
Версии о том, что легенда придумана византийцами, естественно, поддерживалась католическими историками в Средние века. Так, кардинал Бароний указывал на одно из писем патриарха Фотия римскому папе, в котором грек называл Иоанна VIII «мужеподобным». Это было не более чем оскорбление, но оно может служить свидетельством того, что византийцы действительно могли запустить такую «утку». Очень важно, что оскорблен был именно Иоанн VIII – папа, носивший то самое имя и номер, которые приписываются папессе. Впрочем, на страницы византийских хроник легенда о папессе попала лишь в середине XV столетия – незадолго до падения Константинополя под ударом Османской империи, – то есть намного позже, чем рассказ об Иоанне стал популярен в Западной Европе.
Легенда могла появиться и по другой причине, не в связи с кознями коварных греков, а в связи с прискорбной ситуацией, в которой в свое время оказался престол Св. Петра. Мы уже говорили, что нет никаких сомнений в том, что в IX–X веках Рим не был местом всеобщего благочестия, причем папы не отставали от своих сограждан. Бароний пишет: «Избрание архиереев не совершалось более духовенством и даже обходилось без его согласия; церковные уставы были в полном пренебрежении, папские указы топтались ногами, всякие традиции и торжественные обряды при водворении главы церкви были отменены, и от прежнего церемониала не осталось и следа; все ворочало ненасытное властолюбие с помощью мирских кулаков». Целибат для попадавших на церковную кафедру аристократов был не более чем словом, мертвым термином. Источник гласит: «Всякий знает места, где развратничают священники; всякий знает имена их любовниц; все видят, как слуги носят к ним записочки и подарки; все слышат громкий полупьяный смех; невозможно скрыть беременность женщин, невозможно заглушить крик новорожденных».
Зачастую при избрании применялось насилие, и нередко враждующие партии возводили одновременно двух пап, каждый из которых, сопровождаемый вооруженной толпой, оспаривал свое право на Святой престол камнями и дубинами. Искалеченного побежденного запирали в тюрьму или бросали в Тибр. Тот же Бароний восклицает: «Иисус Христос спал глубоким сном во время той страшной бури!». Немудрено, что именно в это время поместили сочинители легенды – будь-то конкретный автор или сам народ – такой курьезный случай, как избрание женщины на папство.