Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства
Шрифт:
8 В отдельных исландских источниках происхождение королевского рода связывается наряду с Одином и асами с библейскими патриархами, начиная с Ноя, и с троянскими царями. Так поступает и сам Снорри в «Младшей Эдде»: обиталище асов, Асгард, — это древняя Троя, а из нее вышел род Одина. Здесь проявляется потребность скандинавов «приобщиться» к всемирной истории. Подобным образом и англосаксонские короли, возводя свой род к Водану (Одину), вместе с тем стремились примирить языческую генеалогию с христианской традицией. Английский хронист пытался связать Водана с библейскими персонажами, — он оказывается потомком Ноя и в конечном счете — Адама. Но от такой попытки «привязать» языческую генеалогию конунгов к христианскому мифу Снорри воздерживается.
9 В начале XII в. видение десятилетнего итальянского мальчика Альберика было записано монахом из Монтекассино.
10 Glebo-arator, значится в глоссе к этому месту в рукописи «А». В вводной части повествования тот же автор характеризует Готтшаль-ка: «…муж простой и праведный, бедный духом и вещами земными, возделыватель пустоши, но не пустынник, а пахарь» ("vir simplex et rectus, pauper spiritu et rebus, heremi cultor — non heremita, sed agricola") (23, A„ 1,1).
11 Впрочем, место его рождения остается под вопросом. Жизнь Бертольда известна нам помимо вышеприведенных легендарных сообщений очень слабо, о его личности можно судить почти исключительно на основании его проповедей (232, с. Ни след.).
12 Специфические ценности рыцарства, в том числе куртуазность и манеры, Бертольд не ставит высоко. Рассуждая о добродетелях (tugent), он противопоставляет подлинные добродетели, одобряемые богом и ангелами, ложным добродетелям, которые вызывают восторг иных людей. Они считают tugent достоинство, с каким выполняют посольские функции, или умение подать кубок и изящные жесты. Видя подобное, эти люди восклицают: «О, сколь воспитан юноша!» Но богу такие «добродетели» смешны и не по душе. Ведь и собаку можно выучить стоять на задних лапах (8, № 7).
13 Ахитофел и Хусий — предатели, замышлявшие погубить царя Давида («2-я кн. Царств», 15, 16, 17).
14 Ровоам — сын царя Соломона; описываемый конфликт см. в «3-й кн. Царств» (12:3—16).
15 В случаях, когда Бертольд хочет охватить всю пестроту слушателей, он прибегает к контрастным сопоставлениям: мужчины и женщины, молодые и старые, господа и слуги, монахи и миряне, богатые и бедные, духовные лица и светские люди, благородные и неблагородные, ученые и неученые (8, № 2, 5,20, 33).
16 Восставших на Моисея Авирона и Дафана поглотила расступившаяся под их ногами земля («Числа», 16:1—36).
17 Ср. латинскую версию проповеди «О семи планетах»: здесь ростовщик назван иудеем, он занят исключительно тем, что продает 'время и тем самым грабит весь свет, ибо время есть общее благо (см.: 212, с. 13).
18 А. Шенбахом в свое время был собран в проповедях Бертольда значительный материал относительно народных верований и суеверий (212).
19 Эта проповедь имеет такое продолжение: «Брат Бертольд, мне передавали, что многие священники рассказывают об услышанном на исповеди своим женам». «Я не верю этому, — возражает проповедник. — Но коль вы боитесь исповедаться и стыдитесь приходского священника в сельской местности, ступайте в город, где есть духовенство и монахи, проповедники и меньшие братья» (8, № 22).
20Ж.-Ш. Пайен, отметив, что дьявол был «удобным помощником проповедника и исповедника», вместе с тем высказал утверждение, будто XIII век забыл о вере в дьявола: он сохраняет активную роль антагониста милосердию бога в «примерах», в остальном же как бы не существует (193, с. 401–425). Это утверждение весьма сомнительно, и, в частности, проповеди Бертольда никак его не подтверждают. Кстати, и Пайен это признает, в более поздний период дьявол и вообще нечистая сила оказываются в высшей степени активными и вездесущими.
21 Первое затмение приходится на 5 августа 1263 г.; следовательно, проповедь читалась в 1264 г. Другое упоминаемое затмение приходится, по-видимому, на май 1250 г.
22 Давая толкование шестой заповеди («не прелюбодействуй»), Бертольд обращается к молодым людям с советом вступать в брак. В ответ он слышит: «Брат Бертольд, я еще молодой парень, но охотно бы женился, да она за меня не идет». Бертольд: «Возьми жену, не хочешь этой, возьми другую, не хочешь коротенькой, возьми длинную, не любо брать длинную, женись на коротенькой: не желаешь беленькой. возьми черненькую; если же не нравится черненькая, возьми белую; коль не хочешь маленькой, возьми большую, не хочешь большой, женись на маленькой». Собеседник прерывает этот затянувшийся перечень: «Брат Бертольд, я беден и ничего не имею». Но у Бертольда на все готов ответ: «Намного лучше, если ты бедным попадешь в царство небесное, нежели богатым — в ад». А тем, кто развратничает, он заявляет: «Возьми ее (особу, с которой он грешит) за одну руку, а дьявола за другую, и все трое ступайте в ад». Относительно десятой заповеди («не пожелай жены ближнего своего») собеседник высказывается так: «О брат Бертольд, сколько же народу погибло! Почти никого не остается» (8, № 19).
23 Данте, «Чистилище», XXIII, 32–33: «Кто ищет «ото» на лице людском,
Здесь букву М прочел бы без усилий»,
24См.: 73, с. 130. В развернутом виде эти суждения выражены во 2-м томе «Истории всемирной литературы»: «Суровая повесть, написанная грубым, но выразительным народным стихом, производит достоверное, жизненное впечатление. В ней — ненависть поэта к рыцарству, вера в силы крестьян, которым еще предстоит смертельная схватка с вековыми поработителями» (71, с. 577). Другой автор пишет: «Нигде, до периода крестьянской войны, в Германии растущее самосознание немецкого народа не выразило себя так сильно, а жгучая ненависть крестьян к рыцарству не предстала так откровенно» (1, с. 95). Следуя в русле подобных оценок филологов, историки-медиевисты утверждают, что поэма «крестьянского поэта» «прямо и непосредственно выражает взгляды и чаяния простого народа и даже — точнее крестьянства»; в «Крестьянине Гельмбрехте» выразился «рост крестьянского индивидуального сознания (70, с. 18, 286, 291; 72, с. 600).
25 В статье о снах Гельмбрехта-отца Ж. Ле Гофф утверждает, что возможные связи и ассоциации между содержанием поэмы и социально- политической обстановкой в Южной Германии XIII в„ которые все вновь пытаются установить те или иные исследователи, суть не более как «эпифеномены», не затрагивающие внутреннего смысла поэмы. При этом он отмечает идейную близость сочинения Вернера Садовника с проповедями Бертольда Регенсбургского, ибо и поэма, подобно учению францисканского монаха, дает урок «социального консерватизма». Структура ее — оппозиция Гельмбрехта-отца, образцового крестьянина-труженика, главы, семейства, и Гельмбрехта-сына, мятежника, желающего проникнуть в господскую среду. Юный Гельмбрехт соединяет в себе карикатуру на крестьянина с карикатурой на рыцаря. Но, возможно, предполагает Ле Гофф, в поэме Вернера существует и другой, замаскированный смысл. Отец и сын наделены одним и тем же именем. Может быть, юный Гельмбрехт объединяет два лица, как на портретах Пикассо, — крестьянина идеализированного и крестьянина дьяволизированного. Не скрывается ли за призывом к повиновению и соблюдению сословно- классовых границ призыв к мятежу? Сны отца, по мысли Ле Гоффа, — это специфическая форма самораскрытия его сознания, «выраженная в снах автобиография» (156, с. 327–330), Хотя Ле Гофф подчеркивает, что от гипотез требуется, чтобы они не навязывались художественному тексту, а вытекали из его содержания, данная гипотеза, как мне кажется, не вполне отвечает этому требованию. Поэма Вернера Садовника не дает оснований полагать, что старший из Гельмбрехтов таил в глубинах своей души, или своего подсознания, то, что явно проявляется в речах и поступках его мятежного сына.
26 О конфликтах поколений в Средние века см.: 190.
27 В Средние века «католическая церковь создавала свою иерархию из лучших умов народа, не обращая внимания на сословие, происхождение и состояние…» (78, с. 150).
28 Формулы благословения воды (21, 1, с. 138–192), поначалу относительно простые, к концу Средневековья разрастаются во все более детальные и многословные заклинания. Об использовании святой воды в магических целях сообщают многие источники. Например, в одной местности в Италии, как передает Гервазий Тильбюрийский, все дети, получившие крещение в баптистерии церкви святого Квинтина, доживали до сорокалетнего возраста. Опасаясь нечестивых злоупотреблений святой водой, Кельнский синод (1281 г.) предписал запирать баптистерии (21, 1, с. 53–54). Как повествуют жития, хлеб, получивший благословение святого, приобретал силу изгонять бесов и исцелять болезни. Ту же самую роль играло и освящение хлеба в формулах. Христа молят сделать так, чтобы освященный хлеб благоприятствовал спасению вкушающих его людей и животных, «дабы они были здоровы во рту, во чреве, в сердце, в глазах, в ушах, в ноздрях, в руках, ногах и во всех членах своего тела, так чтобы дьявол не смог одолеть их, когда они смеются, глядят, слышат, ходят, спят, встают, вкушают пищу или питье…» (21, 1, с. 270). Церковные обряды благословения вина явились заменой соответствующих языческих ритуалов у германцев (21, 1, с. 287–289, 302).