Средний пол

Евгенидис Джеффри

— У Калли чай со льдом, а у меня выпивка, — объявила входя тетя Зоя и тут же умолкла, заметив, с каким видом отец Майк смотрит на мою мать.

Мама, залившись краской, встала.

— Мне чего-нибудь выпить, Зоя.

Все разразились нервным смехом, и тетя Зоя принялась наполнять стаканы.

— И нечего на меня так смотреть, Майк, — заявила она. — Жена священника имеет право надираться по воскресеньям.

В следующую пятницу отец Объекта отвез меня на их дачу в Питоски. Это оказался огромный викторианский дом, полный

имбирного хлеба и конфет фисташкового цвета. Подъезжая, я был потрясен его видом. Сияя всеми окнами, дом высился над заливом в окружении стройных сосен.

С ее родителями у меня сложились замечательные отношения. Родители — это вообще был мой конек. По дороге в машине я вел оживленную беседу на самые разные темы с отцом Объекта, от которого она и получила свою расцветку. У мистера Объекта были кельтские корни. Однако ему было уже почти шестьдесят, и вся его рыжина поблекла, как у выцветшего нарцисса. Веснушки его тоже выцвели. На нем был поплиновый костюм цвета хаки, галстук-бабочка, и за рулем он курил сигару. Забрав меня, он подъехал к магазину у шоссе и купил упаковку смирноффских коктейлей.

— Представляешь, Калли, мартини в банке. Воистину мы живем в эпоху чудес.

По прошествии пяти часов, будучи уже не слишком трезвым, он свернул на немощеную дорогу, которая вела к дому. На часах было уже десять вечера. В лунном свете мы перенесли багаж к заднему крыльцу. На усеянной сосновой хвоей тропинке росли грибы, а между заросших мхом валунов виднелся артезианский колодец.

Когда мы вошли в кухню, там оказался Джером. Он сидел за столом и читал еженедельник «Всемирные новости». Цвет его лица свидетельствовал о том, что он провел здесь бoльшую часть месяца. Его блеклые черные волосы выглядели особенно тускло. На нем была футболка с Франкенштейном, шорты из жатого ситца и белые полотняные кроссовки на босу ногу.

— Хочу представить тебе мисс Стефанидис, — промолвил мистер Объект.

— Добро пожаловать в глушь. — Джером встал и пожал отцу руку.

Потом они попытались обняться, но у них ничего не получилось.

— А где мама?

— Наверху, собирается на вечеринку, на которую ты безнадежно опаздываешь, о чем свидетельствует ее настроение.

— Почему бы тебе не показать Калли ее комнату? И проведи ее по дому.

— Давай, — откликнулся Джером.

Мы поднялись наверх по черной лестнице.

— Гостевую комнату сейчас ремонтируют, — сообщил мне Джером. — Поэтому ты будешь жить в комнате моей сестры.

— А где она?

— На заднем крыльце с Рексом.

Кровь остановилась в моих жилах.

— С Рексом Ризом?

— Его родители тоже здесь живут.

Потом Джером показал мне ванную, гостевые полотенца и выключатели. Однако мне уже было не до его светских манер. Я гадал, почему Объект ничего не сказал мне о Рексе по телефону. Она жила здесь уже три недели, и за все это время ни единого слова.

Мы вернулись в ее

спальню. Ее скомканная одежда валялась на незастеленной кровати. На одной из подушек стояла полная пепельница.

— Моя младшая сестра страшная неряха, — оглядываясь, заметил Джером. — А ты аккуратная?

Я кивнул.

— Я тоже. Иначе нельзя. А почему ты не поехала в Турцию? — он повернулся ко мне лицом.

— Все отменилось.

— Отлично. Теперь ты сможешь сниматься в моем фильме. Я буду снимать его прямо здесь. Ты готова?

— Я думала, действие будет происходить в частной школе.

— Я решил, что это будет частная школа в лесах. — Джером подошел ближе.

Он стоял, оттопырив карманы и, раскачиваясь на пятках, прищурившись смотрел на меня.

— Пошли вниз? — спросил я.

— А? О'кей. Пошли. — Он повернулся и вышел. Я последовал за ним вниз по лестнице. Когда мы пересекали гостиную, с заднего крыльца донеслись голоса.

— И тогда Селфриджа, который выступает в легком весе, начинает рвать, — говорит Рекс Риз. — Он даже не успевает добежать до клозета и блюет прямо в баре.

— Не может быть! Селфридж! — Это уже Объект, который прямо-таки визжит от восторга.

— Выплевывает целые куски прямо в виски. Я глазам не мог поверить. Прямо какой-то Ниагарский водопад блевотины. Он продолжает блевать на стойку бара, все вскакивают, а он падает лицом в собственную блевотину, представляешь? С минуту все молчат. И тут какая-то девица начинает хихикать… А дальше как цепная реакция. Все начинают ржать как ненормальные! Повсюду блевотина. И только бармен в полной ярости. А он такой здоровый. Выходит из-за стойки и смотрит на Селфриджа. Я делаю вид, что мы незнакомы, что я никогда его не видел. И знаешь, что происходит дальше?

— Что?

— Бармен протягивает руки и хватает Селфриджа. За воротник и ремень. Поднимает его в воздух и швыряет в блевотину.

— Не может быть!

— Честное слово!

В этот момент мы выходим на крыльцо. Объект и Рекс Риз сидят на кушетке. На улице темно и прохладно, но Объект все еще в своем бикини цвета клевера. Ноги накрыты пляжным полотенцем.

— Привет, — говорю я.

Объект оборачивается и бросает на меня равнодушный взгляд.

— Привет, — отвечает она.

— Ну вот она, живая и невредимая, — говорит Джером. — Папа даже не сбился с дороги.

— Он не так уж плохо водит машину, — замечает Объект.

— Когда не пьет. Но сегодня, могу поспорить, у него был термос с мартини.

— Ваш старик любит повеселиться! — хриплым голосом замечает Рекс.

— Не правда ли, у него сегодня была возможность утолить по дороге свою жажду? — обращается ко мне Джером.

— И не одна, — отвечаю я.

Джером хлопает в ладоши и, совершенно расслабившись, начинает смеяться.

— Ну вот, она приехала, так что теперь можем идти, — тем временем говорит Рекс Объекту.