Средний путь. Карибское путешествие
Шрифт:
"Пошла она в дамскую комнату, — рассказывал мне таксист на одном таком острове. — А они, сам знаешь, что это за народ, решили, что вот прется тут черная. И говорят ей: нет, простите, черным нельзя пользоваться дамской комнатой". Таксист гогочет. "Не знали, что она жена министра, а, парень! Извинялись как настеганные! Мы тут таких вещей не любим". Для таксиста это был личный триумф: жене министра, пусть и никому другому, разрешалось "слияние" с белыми туристами.
Посадка на несколько минут в Сент-Люсии. Взлетно-посадочная полоса была у самого моря, здания аэропорта походили на железнодорожный вокзал. "Напоминает старый добрый Тобаго", — сказал какой-то турист в шортах. Моя депрессия достигла крайней точки. [*]
*
"На тихом живописном острове Тобаго в двадцати минутах полета к северо-востоку от Тринидада, районный служитель рассказал нам, что смиренные обитатели острова могут с легкостью занять первое место в Вест-Индии по вежливости и дружелюбию приема. В Тобаго много людей-агнцев, и по безграничной милости Иеговы их соберут до наступления Армагеддона". Из "Ежегодника Свидетелей Иеговы за 1958 год". — Прим. авт.
Мартиника — это Франция. Приезжая сюда из Тринидада, чувствуешь, что пересек не Карибское море,
1
Мэрия (фр.).
2
Сынам…, отдавшим жизнь за Францию (фр.).
3
Радиовещание Франции (фр.).
4
Голосуйте за де Голля (фр.).
5
Митинг протеста: "Колонизаторы убили Лумумбу" (фр.).
6
Курорт на Лазурном берегу в заливе Фрежюс, в 29 км от г. Канны (Франция).
7
Парижская газета.
Они черные, но французы. Ибо Мартиника — это Франция, законно учрежденный французский департамент, настолько ассимилированный и интегрированный, что Франция, или то, что принято считать этой страной, редко даже когда упоминается по имени. "М. C'esaire est en m'etropole" [8] — сказал мне chef-de-cabinet [9] как если бы мсье Сезар просто отправился на автомобильную прогулку на выходные, а не пролетел 3000 миль до Парижа. Этот миф об интегрированности доводится до такой степени, что по загородным полям Мартиники вьются не иначе как routes nationales [10] , которые должны бы вести в Париж.
8
Месье Сезар в столице (фр.).
9
Начальник канцелярии (фр.).
10
Федеральные трассы (фр.).
Даже тридцать лет назад, как пишет Джефри Горер в книге "Африка танцует", житель Мартиники во французской армии в Западной Африке официально числился французом и стоял выше уроженца Африки, с которым его не смешивали. Времена изменились; на Мартинике я общался с одной негритянкой, здешней уроженкой, которая вернулась из Сенегала из-за африканского расизма — для нее совершенно необъяснимого проявления первобытной примитивной извращенности; она рассказывала об этом с горечью, а себя называла une francaise [11] . В ресторане во время нашествия туристов я увидел, как белая женщина повернулась к черной мартиниканке в солнечных очках и сказала "Nous sommes les seuls francais ici" [12] . "Вы англичанин?" — спросил меня белый мартиниканец. "Нет, — сказал я, — я из Тринидада. "Ah! — сказал он, улыбаясь. — Vous faites des nuances!" [13] Александр Бертран, мартиниканский художник, не вполне довольный ситуацией на острове и склонный к национализму, захотел подробнее узнать о расовых беспорядках в Англии. Что их вызвало? Он не мог понять, как могут расовые предрассудки существовать в такой стране, как Англия. У него чуть трубка изо рта не вывались, когда я рассказал ему о дискриминации при обеспечении жильем и работой; это было почти как объяснять устройство Земли жителю другой планеты. "Я рад, что я француз", — вырвалось у него. Слово было сказано. "Ну, то есть мартиниканец с французским гражданством". Более чем Англия для вест-индского британца или даже Голландия для суринамца, для мартиниканца Франция — материнская страна. Во Франции ему открыты любые дороги, и он гордится этим. Нет ничего удивительного в том, что французский вест-индец представляет один крупный французский город в Национальной ассамблее и некоторое время был конституционным преемником де Голля.
11
Француженкой (фр.).
12
Мы здесь единственные французы (фр.).
13
А, вы тут видите разницу! (фр.).
Доктор Сен-Сир, представитель одной из самых известных цветных семей Мартиники, пригласил меня на ленч в воскресенье в загородный дом родителей своей жены в Сент-Анн [14] . Сен-Сир был высоким, крепким мулатом, но через минуту его расовая принадлежность забывалась, оставались лишь его французские жесты, французская речь, французские манеры. По дороге на юг мы остановились, чтобы встретить других гостей, двух мужчин и женщину из Франции, которые ждали нас в машине на обочине. Мы опоздали, и многословные извинения Сен-Сира
14
Сент-Анн, столица полуострова Ле-Салин на южном окончании Мартиники. Миниатюрный живописный городок с церковью из белого песчаника, знаменитый своей площадью и видом на море.
15
Да это я виноват. Мне говорили, что на Антильских островах невежливо приезжать вовремя (фр.).
Нас представили мадам Сен-Сир, ее отцу и двум братьям, которых по внешности и обаятельной манере держаться было не отличить от французов. Гости все прибывали, в новых машинах, вверх по бетонной дороге между стройными деревьями, через старые ворота, в просторную усадьбу с просторным домом, насчитывавшим сто пятьдесят лет, — древность, по меркам Тринидада. Мы сидели на веранде с невысоким ограждением, пили коктейли из рома, молока и мускатного ореха, грызли пряные рыбные чипсы и смотрели вниз, мимо ржавеющей ромовой фабрики на море. Вдали виднелась Алмазная скала, освещение непрестанно менялось, меняя и все оттенки моря и неба; когда начиналась изморось, Алмазная скала пропадала. [*]
*
В январе 1804 года, во время войны с Наполеоном, эта одинокая голая скала, столь же многогранная, как и алмаз, была занята командой — в сто двадцать мужчин и юношей — одного британского крейсера, и объявлена сторожевым кораблем. "Алмазная скала" ее величества изводила французское судоходство в течение восемнадцати месяцев и сдалась только после двухнедельной осады, ведшейся "двумя "семидесятичетверками", фрегатом, корветом и одиннадцатью канонерками". — Прим. авт.Эта "эта одинокая голая скала" на деле — вулканический островок — Прим. перев.
Приехал префект, невысокий корсиканец с грубоватыми чертами лица. Префекта и его красивую седую жену приветствовали стоя.
Доктор Сен-Сир объявил перед ленчем короткий заплыв для всех желающих. Я переоделся в одной из спален наверху. Кровать была высокая, широкая, массивная. На полке стояло несколько старых книг, в том числе старое издание Le Cath'edrale [16] , потемневшее и тронутое сыростью настолько, насколько это случается только со старыми французскими книгами. Когда-то оно свидетельствовало о тонком французском вкусе, теперь отражало судьбу не вест-индского — французского дома, в котором старшие состарились, дети выросли и разлетелись и читать стало некому.
17
Т. е. "Собор Парижской Богоматери" В. Гюго.
Мы поехали на пляж на двух машинах, и после выражений восторга по поводу того, какая красивая и теплая здесь вода, какой белый песок, какую совершенную форму, напоминающую человеческий мозг, имеет коралл, найденный на пляже, — кажется, все, что могло понравиться, мы заметили и похвалили, видимо, ради хозяина, который направлял и регулировал нас в наших восторгах, — и после удивительно короткого купания вернулись домой, оделись и выпили еще по коктейлю, прежде чем рассесться за длинным столом, накрытым человек на двадцать или больше.
На одном конце стола сел доктор Сен-Сир, на другом, надо думать, префект. Сначала подали морские яйца [17] . Потом лобстеров. Потом третье рыбное блюдо — большая рыба, казавшаяся целой, но нарезанная ломтиками. Потом пришла очередь мяса. Сначала рубленое мясо с рисом. Потом, под наши аханья и восклицания, вошел слуга с целиком зажаренным поросенком на огромном подносе. Поросенок был продемонстрирован каждому гостю, слуга обошел весь стол, едва скрывая улыбку, аханья не прекращались и даже раздались аплодисменты. Потом поросенка унесли, но вскоре он вернулся, уже нарезанным, на отдельных тарелках. Между блюдами подавали салаты, и от морских яиц до всевозможных бланманже без остановки лилось шампанское. Когда появились кофе и бренди, было уже половина пятого. Отец мадам Сен-Сир рассказывал истории из своей молодости и ранней зрелости. Префект, который во время ленча озадачил стол полуофициальным заявлением, что Мартинику вскоре ожидает неожиданный экономический взлет, рассказывал о последнем визите президента де Голля. (Я слышал ранее, что президент встретил здесь столь восторженный прием, что все спрашивал у тех, кто стоял рядом "Mais sont-ils sinc`eres?" Sont-ils sinc`eres?" [18] Во время войны остров был вишистским) [19] . "Vous m’avez tromp'e" [20] , - сказал президент префекту. "Вы сказали мне, что до ратуши всего три ступени. Я нахожу только две". За столом раздался смех, глаза увлажнились.
18
Один из видов морского ежа.
19
Это они искренне? Правда искренне? (фр.).
20
Вишисты — сторонники профашистского французского правительства в Виши (Vichy).
21
Вы меня обманули (фр.).
Префект отбыл первым; пара за парой его примеру последовали остальные гости. Вплоть до отъезда последних гостей всех обносили кофе, бренди, мороженым и даже чаем. Когда большинство уехало, мадам Сен-Сир прочла вслух письмо от своего сына, парижского студента. Оно было полно критики в адрес профессоров и студентов, это иконоборчество приветствовали дружным смехом.
Что Мартиника — это Франция, и не только внешне, что Франция здесь как нигде преуспела в своей "mission civilisatrice" [21] — нет никакого сомнения. Это та сторона французского колониализма в Вест-Индии, которая так впечатляла всех английских путешественников от Троллопа до Патрика Ли Фермора. "Франция управляет своей империей таким образом, что дальние колонии почитают это (свою ассимиляцию в качестве департамента m'etropole) высшим для себя комплиментом и лучшей наградой", — писал Ли Фермор в 1949 г.
22
В цивилизаторской миссии (фр.).